ИНСТИТУЦИОНАЛЬНОЕ ВОПЛОЩЕНИЕ ПРИНЦИПА СУБСИДИАРНОСТИ В ПРОЦЕССАХ ЕВРОПЕЙСКОЙ ИНТЕГРАЦИИ

В современной практике общественного развития принцип субсидиарности преимущественно стал получать реализацию в деятельности Европейского Союза. С момента включения в текст Договора о Европейском Союзе_; подписанного 7 февраля 1992 года в г. Маастрихте (Голландия), соответствующей формулировки принцип субсидиарности является важным предметом европейских дискуссий об институциональном дизайне ЕС, о перспективах его развития в условиях дальнейшей интеграции Союза «вширь» и «вглубь». Действительно, нынешняя фаза процесса европейской интеграции характеризуется особой сложностью и комплексностью. Сегодня Европейский Союз вышел на такой уровень интеграции, когда в системе международных отношений он воспринимается как единое образование, имеющее сильные экономические и политические позиции. Естественно, что для достижения этой цели на европейском уровне возник целый комплекс новых задач по управлению, которые традиционно относились к сфере действия национальных государств. В настоящее время не существует практически ни одного направления политики западно-европейских государств, в котором Евросоюз не осуществлял бы в той или иной степени координирующей функции, тем более, если речь идет о таких сферах, как аграрная или внешняя политика. Немецкий политолог М. Шмидт назвал этот процесс «европеизацией национальной политики государств-членов ЕС»^[1], отмеченной потерей самостоятельности государств во многих сферах внутренней политики в обмен на преимущества, которые приобретаются в процессе совместного решения проблем, имеющих глобальный и трансграничный характер. Таким образом, определенная централизация Европейского Союза во многом является добровольным и осознанным шагом для государств-членов.

Тенденция централизации не может не вызвать тревогу у большинства европейских государств. Процессу централизации Европейского Союза противопоставляются намерения членов ЕС сохранить политическую и культурную идентичность. В общественном мнении политика «объединения» на европейском уровне воспринимается также как нечто нежелательное. Национальное государство на сегодняшний день для многих продолжает оставаться преобладающей формой общественно-политического устройства, которая способна обеспечить своим гражданам как культурную, так и социально-политическую идентичность.

Вместе с тем, внутри самих национальных государств все отчетливее наблюдается тенденция к диверсификации. Во многих странах ЕС (не только в федеративных государствах) в процессе децентрализации управления часть задач делегируется субъектам, составляющим государство (землям, кантонам, графствам, департаментам, регионам и т.д.).

Таким образом, современным европейским государствам в конце XX - начале XXI веков приходится осуществлять свою политическую и экономическую деятельность в новом контексте. Обе тенденции развития ставят государство перед политической дилеммой, которая, по словам немецкого политолога Ф. Шарпфа, состоит в следующем: «С одной стороны, уменьшается способность национальных государств самостоятельно определять коллективную судьбу своих граждан собственными государственными средствами. Помимо имеющих место элементов принуждения и ограничений деятельности, которые повсеместно являются результатами интеграции в мировую экономику и глобализации рынков капиталов, формальные возможности для действий западно-европейских государств значительно ограничены договорными гарантиями четырех основных свобод по свободному передвижению товаров, людей, услуг и капиталов... с другой стороны, способность европейской политики действовать не возросла в той мере, в какой она сократилась у государств-членов» [332; 13].

По мнению Ф.Шарпфа, сегодня в ЕС действует особая «логика европейской многоуровневой политики», которая призвана соединить обе тенденции европейской интеграции: увеличить дееспособность самого Европейского Союза и сохранить потенциал национальных государств для решения внутригосударственных проблем. Обе задачи взаимосвязаны. Во многих сферах (охрана окружающей среды, политика в сфере миграции населения и др.) государства-члены смогут усилить собственный потенциал посредством совместного решения проблем, т.е. участвуя в европейской политике. Оптимизация власти на супранациональном уровне приобретает для государств такое же приоритетное значение, как и укрепление собственной автономии и суверенных прав. Немецкий политолог Р. Хрбек считает, что характер деятельности европейских государств сегодня все более определяется принадлежностью к интернациональному образованию нового качества.

Принцип субсидиарности, по общему мнению, призван содействовать решению таких задач. Его разумное осуществление позволит определить, на каком уровне и какие задачи должны решаться, сделать механизмы принятия решений более прозрачными для граждан Европейского Союза. По общему мнению участников европейского интеграционного процесса, эффективное применение этого принципа будет служить индикатором того, насколько легитимны принимаемые на уровне ЕС решения. Очевидно также, что необходимость в такой легитимации будет возрастать по мере того, как последующая деятельность ЕС будет затрагивать интересы и предпочтения государств-членов и их населения.

Значение принципа субсидиарности в решении новых задач, возникающих на пути к политическому союзу европейских государств, признается всеми участниками европейской дискуссии о будущем ЕС. Следует заметить, что в число ее участников входят самые разнообразные акторы, начиная от экономических объединений, политических партий и союзов, органов местного самоуправления и заканчивая органами власти национальных государств и институтами ЕС - Советом ЕС, Комиссией ЕС, Европейским парламентом. Современные дебаты о принципе субсидиарности являются, скорее, спорами о его правильной интерпретации, механизмах правильной реализации, а не о том, необходим он или нет.

В настоящее время существует огромное количество документов, отражающих позиции участников европейской дискуссии и, одновременно, процесса европейской интеграции относительно принципа субсидиарности. Большинство из них относятся к периоду с 1993-го по 1996-й год - отрезку времени между подписанием двух договоров о Европейском Союзе: так называемого Маастрихтского и Амстердамского. Первый договор был подписан 1 февраля 1992 года и ратифицирован 1 ноября 1993 года. Процедура подписания Амстердамского договора состоялась 2 октября 1997 года, а ратификация - 1 июня 1999 года.

Формально же начало дискуссии о субсидиарности в условиях Европейского Союза, положившей конец «кулуарному» периоду в «европейской» истории данного принципа, относится к 1992-му году. Тогда малоизвестная в большинстве стран ЕС идея субсидиарности, пропагандировавшаяся правительством ФРГ как необходимый аттрибут политической интеграции, впервые стала предметом всеобщего внимания. На заседании Совета Европейского Союза в Лиссабоне в июне 1992 года субсидиарность воспринималась всеми его участниками как единственная возможность уменьшить и даже устранить очевидные проблемы в признании легитимности Союза со стороны государств-членов. Одним из ярких проявлений возникшего кризиса в развитии ЕС стали результаты голосования по ратификации Договора о ЕС в Дании 2 июня 1992 года, когда 50,7 % датчан проголосовали против Договора о ЕС. Позже - 10.09.92 - французы проголосовали лишь с небольшим перевесом за подписание Францией Договора о ЕС. В остальных государствах-членах неприятие ЕС со стороны граждан также достигло значительных размеров. В прессе это зачастую принимало форму эмоционально окрашенного противопоставления «Центра» - ЕС и «нас» -- национальных государств. В СМИ говорилось о решениях, принимаемых в «центре» и касающихся «наших» бананов, «нашего» пива, упоминалось «о национальном сознании и региональном своеобразии, попадающих под «брюссельский» гребень, без разбору пропускающий все меж зубьями единого размера»[338].

В этой ситуации Сообществу потребовалось доказать европейским гражданам значимость и легитимность Европейского Союза при помощи таких понятий, как «субсидиарность» и «близость к гражданам». В Маастрихтском Договоре о ЕС появилась статья, которая, по замыслу Комиссии ЕС, была призвана решить возникшие проблемы. Принцип субсидиарности был отражен в ней следующие образом:

«Сообщество действует в пределах своих полномочий, определяемых настоящим Договором и поставленными перед ним целями.

В областях, которые не подпадают под его исключительную компетенцию, Сообщество действует в соответствии с принципом субсидиарности, если и поскольку цели предполагаемого действия не могут быть достигнуты в достаточной мере государствами-членами и поэтому, в силу масштабов и результатов предполагаемого действия, могут быть более успешно достигнуты Сообществом.

Любые действия Сообщества не должны идти далее того, что необходимо для достижения целей настоящего договора» [34;54].

Эта формула достигла цели - легитимации Союза. Большинство государств ЕС на момент ратификации Маастрихтского договора удовлетворилось таким подходом к принципу субсидиарности, который не предполагал четкой дефиниции и давал возможность различных интерпретаций.

Первая попытка уточнить и конкретизировать понимание субсидиарности была осуществлена на встрече Совета ЕС в Бирмингеме 16 октября 1992 года. Следует признать, что эта встреча не внесла особой ясности в пониманий данного принципа с точки зрения его дальнейшего практического воплощения. Однако она выдвинула в центр ведущихся дискуссий проблему соотношения понятий «субсидиарность» и «близость к гражданам», проблему их идентификации. По результатам Бирмингемской встречи был опубликован документ «Сообщество, близкое к гражданам», в котором говорится следующее: «Мы подтверждаем, что принятие решений должно происходить так близко к гражданам, насколько это возможно. Большее единство может быть достигнуто без чрезмерной централизации. Делом каждого государства является решение о том, как должны реализовываться его полномочия во внутригосударственных делах. Сообщество может действовать только тогда, когда государства-члены делегировали ему определенное полномочие в ходе подписания договора. Действие на уровне Сообщества может осуществляться только тогда, когда оно является целесообразным и необходимым. Маастрихтский договор задает для этого правильные рамки и содержит соответствующие цели. Если Сообщество и далее намерено развиваться, опираясь на поддержку своих граждан, тогда очень важно, чтобы в жизнь воплощался принцип субсидиарности, или принцип близости к гражданами [254].

³¹ Степень европеизации отдельных направлений национальной политики государств-членов ЕС представлена в Приложении 1.

Вся работа доступна по <a href=

" http://mydisser.com/ru/catalog/view/30754.html      " target="_blank">Ссылке</a>

</p>