Институциональный дискурс в современных исследованиях

1.2.1.        Институциональный дискурс трактуется как «специализированная клишированная разновидность общения между людьми, которые могут не знать друг друга, но должны общаться в соответствии с нормами данного со­циума» [Карасик 2002: 195]. Исследование этого типа дискурса, по мнению ученых, является сравнительным, поскольку так или иначе проводится срав­нение между языковыми формами, характерными для институционального и неинституционального типов общения. Институциональное взаимодействие людей, происходящее, в основном, в рамках прототипной обстановки обще­ния, например, больницы, школы или почты, не всегда ограничено опреде­ленным местом: с одной стороны, на рабочем месте коллеги могут разгова­ривать о не связанных с работой делах, а, с другой стороны, частный дом может быть местом институционального общения [Drew, Soijonen: 1997].

Исследуются различные аспекты институционального дискурса: инсти­туциональная и профессиональная власть и контроль (Fisher and Todd: 1993); асимметрия дискурса (Markova and Foppa: 1991; Maynard: 1991); идеология, типы знания и системы взглядов участников общения (Conley and O'Barr: 1990; Mishler: 1984); непонимание между коммуникантами (Coupland, Giles, Wiemann: 1991; West: 1984). Исследованием институционального дискурса занимались ученые из разных областей гуманитарного знания: социолингви­стики, дискурс-анализа, этнографии речи, микроэтнографии личного взаимо­действия и конверсационного анализа.

Социолингвистические исследования традиционно сосредотачивались на изучении языковой вариации, связанной с такими социальными понятия­ми, как класс, этническая принадлежность, возраст и пол. Интеракционная социолингвистика осуществила попытку переместить социолингвистическую парадигму с ее традиционного сосредоточения на свойственных говорящему чертах как определяющих языковую вариативность факторах к рассмотре­нию ситуативного формирования говорящими социального самосознания (Gumperz: 1982; Tannen and Wallat: 1993). В рамках данного подхода само­сознание говорящих рассматривается как совместно конструируемое в опре­деленных контекстах, играющих важнейшую роль в институциональном дис­курсе [Gumperz and Cook-Gumperz: 1982]. Основанием для исследований по интеракционной социолингвистике явились записи диалогов, происходящих в естественных условиях и относящихся, например, к собеседованиям при приеме на работу, речи в зале суда, публичным дискуссиям и др.

Для многих исследовательских парадигм, связанных с изучением ин­ституционального дискурса, фундаментальным является признание речевого акта конституирующим компонентом речевого события в целом. В особенно­сти это касается дискурс-анализа, предполагающего «диалогический подход к языку в институциональном окружении» [Drew, Sorjonen 1997: 95] (перевод мой - Н. Щ.). Разработанный бирмингемской исследовательской группой, дискурс-анализ описывает стандартизированную последовательность рече­вых актов, конституирующих диалог, который, таким образом, приобретает черты, характерные для того или иного институционального окружения [Sinclair and Coulthard: 1975; Coulthard and Ashby: 1975].

С точки зрения этнографии речи самосознание говорящего определя­ется его принадлежностью к речевым сообществам: определяемый культурой коммуникативный стиль говорящего является «одним из этнографических факторов, принимаемых во внимание при анализе диалога в определенном речевом окружении» [Drew, Soijonen 1997: 95] (перевод мой - Н. Щ.). Ис­следования в рамках этнографии речи характеризуются сочетанием лингвис­тического анализа значения высказываний говорящих с описанием таких со­циокультурных особенностей коммуникантов, как их социальное самосозна­ние; история и детали биографии; знания и ожидания; права и обязанности, связанные с социальными ролями говорящих в определенных институцио­нальных событиях [Cicourel: 1992; Heath: 1983; Ochs: 1988]. Микроэтногра- фические исследования личного взаимодействия в институциональных кон­текстах показывают, что этнографические особенности ситуации, включая социокультурный контекст самой ситуации и знания, привносимые комму­никантами благодаря их принадлежности речевым сообществам, отражаются в деталях организации вербального и невербального действия. Исследовате­ли, работающие в рамках данной научной парадигмы, стремятся описать и объяснить на определенных примерах динамическое развертывание взаимо­действия говорящих.

Одним из направлений исследования институционального дискурса яв­ляется конверсационный анализ, проводимый в таких институциональных контекстах, как психиатрические больницы, хирургические отделения кли­ник [Goffman: 1972], центры предотвращения самоубийств [Sacks: 1992], пе­диатрические клиники [Silverman: 1987] и др. В рамках конверсационного анализа важнейшим результатом исследования является обнаружение струк­турной организации и определенной последовательности в институциональ­ном взаимодействии людей.

Результаты исследований институционального дискурса, полученные в рамках представленных научных парадигм, совпадают по трем ключевым ас­пектам [Drew, Sorjonen: 1997]: 1) расширение социолингвистического поня­тия контекста до включения рассмотрения восприимчивости языка к разно­образию социальных ситуаций, в т. ч. институциональных; 2) признание не­обходимости рассмотрения языка как действия и динамических черт соци­ального взаимодействия; 3) осуществление методологического анализа запи­сей диалогов, происходящих в естественных условиях общения в институ­циональных и профессиональных контекстах.

Институциональный дискурс, определяемый типами сложившихся в обществе социальных институтов, характеризуется набором лингвистически релевантных признаков, из которых важнейшими являются следующие: цель общения (для дискурса РГА - обеспечение безопасного и эффективного про­ведения полетов; для политического дискурса - сохранение или изменение структур власти и т. п.); статусно-ролевые характеристики участи икон обще­ния (пилот — авиадиспетчер, офицер — солдат и др.); прототипное место и об­стоятельства общения (храм, школа, аэродром, тюрьма и т. п.) [Карасик: 1992; Ковшикова: 1997; Сыщиков: 2000; Шейгал: 2000].

Институциональностъ речи строится ее участниками посредством их ориентации на определенные институциональные роли и связанные с ними обязанности. Коммуниканты, ориентируясь в пространстве институциональ­ного дискурса, используют следующие лингвистические ресурсы [Drew, Soijonen 1997: 97-104]:

1.                    Личное обращение показывает ориентацию участников общения на взаимодействие друг с другом в роли занимающих определенную должность или представляющих социальный институт лиц. При этом для говорящих ха­рактерно использование личного местоимения мы вместо я, свидетельст­вующее об устранении ими личностного начала.

2.                    Лексический выбор определяется как «подбор дескриптивных тер­минов и других лексических единиц, считаемых участниками общения под­ходящими и, отсюда, указывающими на понимание ситуации, в которой они находятся» [Drew, Soijonen 1997: 99] (перевод мой - Н. Щ.). Выбор лексики связан с лингвистическими понятиями окружающей обстановки и ситуатив­но соответствующего стиля относительно институционального контекста.

3.                    Грамматические формы конституируют институциональную дея­тельность разнообразными способами, при этом определенные грамматиче­ские формы могут быть превалирующими в определенной обстановке и ас­социироваться с конкретной деятельностью участников общения. Выбор ха­рактерных грамматических форм коммуникантами изучался исследователя­ми в контексте судебного заседания, классной комнаты, интервью [Heritage and Roth: 1995], медицинских консультаций [Ventola: 1987], официальных встреч [Duranti: 1994] и др.

4.                   Очередность участия в общении предполагает ограничение поведе­ния коммуникантов с точки зрения вносимого ими вклада в институциональ­ный диалог: взаимодействие асимметрично организовано в вопросно- ответной форме, причем, как правило, задает вопросы профессионал, а отве­чает клиент. Институциональное и неформальное виды взаимодействия от­личаются друг от друга наличием упорядоченной последовательности, или порядка фаз общения с одной стороны, и отсутствием стандартной формы с другой стороны.

5.                   Институционально специфичные выводы коммуникантов трактуют­ся как «понимание участниками осуществляемой каждым из них деятельно­сти и ситуативно релевантных значений их высказываний; это понимание основывается на ожиданиях касательно природы события и роли каждого из них в этом событии» [Drew, Soijonen 1997: 103-104] (перевод мой - Н. Щ.). Делая выводы из услышанного, коммуниканты основываются на сущест­вующих ограничениях касательно того, какой ответ будет считаться допус­тимым в контексте данной институциональной деятельности. Например, от­вет на вопрос «How are you?», заданный доктором в начале медицинского осмотра, и ответ на этот же вопрос, но заданный другом в начале телефонно­го звонка, будут сильно различаться. Говорящий заключает, что доктор хо­чет выяснить, задавая этот вопрос, и, таким образом, решает, какой ответ бу­дет допустимым [Coupland: 1992].

Характер институциональности определяется как градульный, что под­разумевает наличие ядра и периферии в институциональном дискурсе. Ядром является коммуникация базовой пары участников (пилота и авиадиспетчера, учителя и ученика и др.), при этом вокруг центральных концептов, форми­рующих основу общественных институтов, концентрируется обширная смы­словая область.

Вся работа доступна по ссылке  http://mydisser.com/ru/catalog/view/31594.html