Алгоритм логической реконструкции свойств и состояний лица, со¬вершившего преступление

Алгоритм реконструкции свойств и состояний лица, совершившего преступле­ние, путем интерпретации единичных действий человека с использованием логиче­ских методов (способ воссоздания единичных причинно-следственных связей), осно­ван, прежде всего, на положениях криминалистической теории причинности. В фи­лософии причинность определяется как такая генетическая связь явлений, в которой одно явление, называемое причиной, при наличии определенных условий неизбежно производит, порождает, вызывает к жизни другое явление, называемое следствием (или действием)^[1]. Развивая эту теорию, И.З. Налетов отмечает, что научная теория, опираясь на принцип причинности, предсказывает следствия, события, подлежащие объяснению . Представляется, что причинно-следственная связь между действием преступника и ее причиной только в абстракции может быть выделена из совокупно­сти иных связей, возникающих в результате поведения преступника. Но такая абст­ракция необычайно плодотворна и эффективна, потому что помогает вскрыть при­чину как основу, на которой складывается то или иное действие лица, совершившего преступление, позволяет объяснить его совершение с точки зрения влияния биологи­ческих, социальных, психологических свойств и состояний человека. Рассматривае­мый способ направлен на исследование единичных причинных связей.

Что же касается предыдущего способа, то типичные корреляционные связи ме­жду элементами криминалистической характеристики как раз и базируются на ос­нове обобщения практики исследования единичных причинно-следственных связей. Практика таких исследований служит основой для обобщений разного уровня и фор­мулирования основных положений криминалистических характеристик отдельных видов преступлений, относящихся уже к общим причинам и к общим следствиям. Однако зависимость между этими общими причинами и общими следствиями уже носит не абсолютный, безусловно достоверный, а вероятный характер. По существу, мы здесь имеем дело со статистической закономерностью . С другой стороны, суще­ствует и обратная взаимосвязь, в силу которой, знание общих причин и общих след­ствий служит исходным пунктом при установлении единичной причинной связи как следователем и судом, так и экспертом.

Кроме того, необходимо учитывать, что использование статистических методов при формировании криминалистических характеристик видов преступлений объек­тивно влечет то, что количественные показатели, существования определенных зави­симостей устанавливаются часто не между следствием и непосредственной его при­чиной, а между следствием и одной весьма отдаленной его причиной, то есть, выяв­ляются опосредованные (косвенные) связи (опосредствованные связи требуют про­межуточных звеньев, каждое из которых будет иметь свою непосредственную при­чинную связь). Причиной тому является ретроспективный анализ обстоятельств уже расследованных уголовных дел, в силу чего часто сопрягаются отчасти произвольно взятые явления (как правило, лежащие на поверхности и отраженные в материалах дела), без объяснения существующей между ними связи (именно поэтому при описа­нии вышеизложенного способа такие связи именуются как корреляционные). Тогда как в идеале необходимо стараться исследовать и обобщать реально установленные и использованные (получившие объяснение) следователем прямые (единичные) при­чинные связи.

В качестве дополнительной методологической основы предложенного способа, позволяющей научно-обоснованно взглянуть на единичное действие преступника, нам представляется необходимым использовать деятельностный подход к объекту криминалистики, сформулированный В.А. Образцовым и С.В. Лаврухиным'. В соот­ветствии с ним, в качестве объекта исследования криминалистики необходимо рас­сматривать поведение преступника в связи с совершенным преступлением, а не пре­ступление, ибо преступление в строгом смысле слова изучает наука уголовного пра- ва, описывая и раскрывая элементы состава преступления . Обратное же влечет либо недопустимое расширение понятие преступления в криминалистике путем включе­ния в него нейтральных в уголовно-правовом отношении объектов, либо не­возможность включения последних объектов, имеющих достаточно важное крими­налистическое значение. Отметим, что преступление, прежде всего, поведенческий акт - действие или бездействие (это прямо вытекает из уголовно-правового опреде­ления этого явления), взятое в его правовой характеристике. С позиции деятельност­ного подхода возможно, на наш взгляд, говорить лишь о том, что криминалистика исследует это явление не изолированно, а в совокупности и в системе иных действий (бездействий), связанных с ним причинно-следственными связями, причем это могут быть как действия некриминального характера, так и другие преступления, связан­ные с нашим.

Так, P.C. Белкин указывал, что обстановка места преступления отражает дейст­вия преступника, направленные на достижение преступного результата, и через дей­ствия - некоторые признаки преступника как действующего или бездействующего человека. Но при этом замечал, что «изменения обстановки места происшествия не отражают всего механизма события. Круг отражающих объектов не исчерпывается такой обстановкой, он значительно шире, поэтому считать изменения обстановки полным отражением механизма события нельзя... Однако каковы бы ни были по своей «окраске» изменения обстановки места происшествия, они, несомненно, иг­рают существенную роль в познании механизма преступления, по отношению к ко­торому они находятся в генетической связи»¹. Это правильное по существу замеча­ние указывает на то, что именно действия преступника, включая и весь комплекс действий некриминального характера^[2] как взаимосвязанные элементы могут отра­жаться не только в обстановке места происшествия, но и собственно в обстановке места совершения преступления (место происшествия как процессуальная категория и место преступления не всегда совпадают), обстановке места подготовки преступ­ления, обстановке места сокрытия преступления.

Необходимо учитывать, что причина, как порождающее совершение действия преступником условие, обладает определенной степенью вероятности, поскольку по­рождающих условий для каждого явления существует в принципе много. Возникает «проблема выбора причины из порождающих условий. Этот выбор зависит от мно­гих факторов, но более всего - от конкретной деятельностной или теоретической ориентации субъекта. Причина есть практическое понятие и в том смысле, что она выделяется в интенции на деятельность, на возможное практическое действие, и она выделяется таким образом, чтобы подчеркнуть возможность некоторого действия. Именно эта практическая ориентация позволяет нам выделить причину из многих логически равноправных условий в той или другой конкретной ситуации»^[3].

Таким образом, для выявления причины совершения того или иного действия преступником, лежащей в его биологической, социальной или психологической сфе­ре, представляется возможным выработать необходимые рекомендации, которые опираются на определенные логические операции и образуют определенные этапы логической обработки поведения преступника (И.Д. Кучеров, А.П. Шулус^[4] и др.). Эти этапы составляют алгоритм логической реконструкции свойств и состояний ли­ца, совершившего преступление.

Первый этап - операция вычленения (дифференциации) из всеобщей взаимо­связи системы, компоненты которой связаны между собой отношениями активного взаимодействия. На основе моделирования воспроизводятся обстоятельства преступ­ления, а также последовательность и набор действий преступника. Затем из всей со­вокупности действий (бездействий) и обстоятельств выделяется отдельное действие (бездействие), причина которого в сложившейся ситуации преступления остается не­ясна для следователя, и которая, так или иначе, может лежать в биологической, соци­альной или психологической подструктуре лица, совершившего преступление, а также все иные обстоятельства, которые могли послужить причиной его совершения.

Второй этап - операция структурно-функционального анализа выделенной системы в целях выявления активно действующих компонентов внутри системы, ко­торые могут соотноситься между собой, как причина, следствие и условия действия причины. На этом этапе все логически выделенные компоненты исследуются от­дельно с позиции того, какие из них могут являться причиной совершения действия, а какие лишь условием действия этой причины.

Третий этап - формально-логические операции установления причинной свя­зи. На этом этапе с помощью логических приемов производится установление при­чины совершения действия (бездействия) из совокупности предполагаемых об­стоятельств.

Для установления причинной связи в доказывании используются такие логиче­ские методы, как метод единственного сходства, метод единственного различия, со­единенный метод сходства и различия, метод сопутствующих изменений, метод ос­татков (З.М. Соколовский^[5], Н.И. Кондаков^[6], М.С. Строгович^[7], A.A. Старченко^[8] и др.). Данные методы, считает З.М. Соколовский, «фактически используются следовате­лями при решении вопросов, относящихся к причинности. Этому в принципе не пре­пятствует ни «множественность причин», ни «смешение следствий», с которыми часто сталкиваются лица, ведущие расследование, и суд»^[9].

Метод сходства означает, что если два или более случаев исследуемого явле­ния имеют общим только одно обстоятельство, то в этом обстоятельстве и заключена причина (или следствие) данного явления. При применении указанного логического приема необходимо попытаться выявить сходные жизненные случаи, и если тожде­ственные действия, имеющие место в действительности, имеют в большинстве слу­чаев одну и ту же причину, то возможен вывод о том, что наше действие детермини­ровано тем же. Либо же, если тождественные явления порождаются схожими дейст­виями, то причина нашего явления заключается в том же действии. Возможно ука­зать, что многие действия (бездействия), связанные с преступлением, могут и не иметь криминального характера и достаточно часто выполняться лицом в его жизни. Более того, совершение этого действия в силу определенных причин может иметь свою специфику. Это же действие может выполняться и другими людьми или их группой, а может и нести какую-либо групповую особенность. Поэтому обобщение ситуаций совершения этих действий и может служить основой для соотнесения с ин­терпретируемым случаем.

^[1] См.: Образцов В.А. Объекты криминалистической методики расследования преступлений // Алгоритмы и ор­ганизация решения следственных задач. Иркутск, 1982. С. 22; Он же. Криминалистика. Курс лекций. М., 1996. С. 12; Лаврухин С.В. Указ. соч.

^[2] См.: Лаврухин С.В. Указ. соч. С. 27 и др.

^[3] Перминов В.Я.. Проблема причинности в философии и естествознании. М., 1979. С. 34; Очерки по диалектиче­скому материализму. М., 1985. С. 124.

^[4] Кучеров И.Д., Шулус А.П. Структура познания причинности в уголовном судопроизводстве. В кн.: Экспертиза при расследовании преступлений. Вып. 10. Вильнюс, 1972. С. 7-8.

^[5] Соколовский З.М. Проблема использования в уголовном судопроизводстве специальных знаний при установ­лении причинной связи явлений: Автореф. дис.... д-ра юрид. наук. Харьков, 1986. С. 7.

^[6] Кондаков Н.И. Логический словарь. М., 1971. С. 508,445,362,491.

^[7] Строгович М.С. Логика. М., 1948.

^[8] Старченко А. А. Логика в судебном исследовании. М., 1958.

^[9] Там же. С. 7.

Вся работа доступна по ссылке

http://mydisser.com/ru/catalog/view/27765.html