Научные обоснования закономерностей миграции населения

На современном этапе постиндустриальной трансформации социаль­ной системы мировое сообщество переживает очередной цикл экономиче­ской, политической, информационно-коммуникационной, демографической и культурной глобализации. Это зримо проявляется в активизации деятель­ности международных торгово-промышленных, финансовых и политиче­ских объединений и союзов, укреплении позиций транснациональных кор­пораций и международных банков, появлении и быстром росте глобальных информационных систем, глубоко интегрированных в политику и экономи­ку, создании компьютерных сетей для обслуживания многих сфер жизне­деятельности человека. Одновременно наблюдается рост общей численно­сти населения планеты и взаимная ассимиляция различных наций, народов и этнических групп, существенно видоизменяющая исторически сложив­шуюся демографическую карту мира.

В настоящее время миграцию населения можно охарактеризовать как социальный процесс глобального перемещения населения, охвативший прак­тически все страны и континенты ^[1]. Причины миграционных процессов могут быть различными. Так, в период рабовладельческих отношений внешняя ми­грация была обусловлена политическими распрями и недостатком земель. Как отмечал известный шотландский экономист и философ А. Смит, незна­чительные по объёму греческие городовые общины, при возрастании населе­ния и отсутствии путей сообщения и торговых сношений, по необходимости, должны были «дозволять и даже предписывать выселение избытка своих граждан»^[2].

В средние века, во время феодализма, произошло прикрепление насе­ления к земле, что, по сути, исключало возможность внешней миграции. Од­нако впоследствии эмиграция превратилась в доходную статью феодалов, которые конфисковывали в свою пользу всю собственность, принадлежащую выселенцу. Со временем этот обычай смягчился: конфискацию заменила оп­ределённая подать, взимаемая за выселение {^аЬе11а emigrationis)^[3].

Следует заметить, что в последующем воззрения феодалов на эмигра­цию были восприняты монархами, казна которых существенным образом по­полнялась за счёт податей, взимаемых с переселенцев. Вместе с тем, государ­ственная политика многих европейских монархий в отношении эмиграции в период с XVII - XIX вв. была крайне ограничительной. Например, в таких странах, как Австрия, Англия, Франция отношение к эмигрантам было край­не враждебным. Лица, выходящие из подданства указанных стран, лишались своего имущества, а также не могли впоследствии воспользоваться правом на наследство. Более того, переселенцам, как правило, запрещалось возвращать­ся на родину. Об этом свидетельствует законодательство названных госу­дарств. Например, австрийский император Иосиф II издал в 1784 г. закон, за­прещающий выезд подданных Австрии. В отношении лиц, выезжающих из страны без разрешения правительства, указанный закон предусматривал ме­ры репрессивного характера.

Особое разрешение королевского правительства требовалось и для вы­езда из Франции. Об этом говорилось и в эдикте Людовика XIV, изданном в 1669 г., и в декрете Наполеона I, принятом в 1811 г. (несмотря на то, что Конституция Франции 1791 г. провозгласила свободу переселения). Целесо­образность разрешения на выезд обосновывалась существующими между го­сударством и его подданными «связями рождения», которые, как говорилось в эдикте Людовика XIV, являлись самыми «тесными и наиболее неразрыв­ными из всех, существующих в гражданском обществе»^[4].

В соответствии с английским обычным правом {англ. - Common Law. - Прим.автора), подданство рассматривалось как местное и естественное. Под местным подданством понималось подданство, возникавшее вследствие фак­тического пребывания иностранца на территории государства, оказывающего ему покровительство. С переездом иностранца в другое государство это под­данство прекращалось. Естественное подданство vice versa считалось веч­ным. К естественным английским подданным относились лица, рождённые на территории Англии. При этом считалось, что они не могут стать поддан­ными другого государства^[5].

В XVIII-XIX веках согласно практике таких стран, как Дания и Шве­ция, эмигранты вследствие самого факта переселения переставали быть под­данными этих государств. Таким образом, переселенцы, как правило, нуж­давшиеся в государственной помощи и защите, по сути, её лишались^[6]. Впол­не очевидно, что в подобных ситуациях требовалось подписание междуна­родных договоров между государствами, направленных на урегулирование такого рода коллизий.

Наряду с рассмотренной выше ограничительной политикой госу­дарств в отношении эмиграции собственных подданных, многие из них приветствовали переселение на их территорию иностранных граждан. На­пример, указом российской императрицы Екатерины II в 1763 г. устанав­ливались существенные льготы (в том числе освобождение от налогов и военной службы) для иностранцев, желающих поселиться в России. В со­ответствии с российским законом о натурализации, принятым в 1864 г., иммиграция иностранных граждан, желавших натурализоваться в России, также поощрялась. Одновременно с этим, российское законода­тельство того времени категорически запрещало переселение собственных подданных на территорию другого государства. В действовавших на тот период нормативных установлениях России не содержалось определённых указаний относительно прекращения «природного подданства». В связи с этим Ф. Мартенс справедливо отмечал возможность доказывания, что «природные русские подданные» никогда не могли «законным образом» выйти из подданства^[7]. За нарушение «верноподданнического долга» рос­сийское законодательство предусматривало весьма серьёзное наказание, в частности, вечное изгнание из государства (в случае самовольного воз­вращения в Россию нарушителю грозила ссылка в Сибирь)^[8].

Будет также интересным отметить, что Соединённые Штаты Америки, издавна стимулирующие иммиграцию, в то же время не приветствовали вы­езд собственных граждан. Только в 1868 г. Вашингтонский конгресс принял билль, провозглашающий полную свободу эмиграции^[9].

Начиная с конца XIX века, миграционная политика, а также законода­тельство большинства государств стали меняться. Право переселения уже рассматривалось как неотъемлемое право каждого гражданина. При этом за каждым гражданином признавалась свобода выхода из подданства. Как от­мечал Ф. Мартенс, признание государствами «свободы эмиграции» было обусловлено «новыми общественными и политическими порядками, осно­ванными неуважении человеческой личности и её интересов»^[10].

Изучению сущности миграции населения, ее причин и вопросов регу­лирования уделяли большое внимание известные экономисты, политические деятели, ученые и специалисты различных отраслей социальных знаний.

^[1] За пределами стран происхождения, по оценкам экспертов, проживают около 200 млн человек. Эти показатели более чем в 2,5 раза превышают статистические данные 60-х гг. прошлого столетия. — См.: Стрельцова Я. Интеграция иммигрантов в условиях экономического кризиса // Мировая экономика и международные отношения. - 2011. - № 1. - С. 55., Цапенко И. Движущие силы международной миграции населения // Мировая экономика и международные отношения. - 2007. - № 3. - С. 3.

^[2] Цит.в кн.: Мартенс Ф Современное международное право цивилизованных народов: В 2 тт. - Т-2. - Санктъ-Петербургъ, 1905.-С. 176.

^[3] Мартенс Ф. Там же - Т.2. - С. 176.

^[4] Цит.в кн.: Мартенс Ф. Указ.соч. - T.2. - С. 177.

^[5] Англ.вар. - Once a subject always a subject. - Прим. автора.

^[6] Так произошло с переселенцами, покинувшими в 1877-1878 гг. Россию и переехавшими в Брази­лию. В силу ряда объективных причин (отсутствие свободных земель, непривычные климатические усло­вия) мигранты решили вернуться на родину. На обратном пути, прибыв в Гамбург и Антверпен, они обрати­лись за помощью к местным властям, которые, в свою очередь, посредством дипломатической переписки связались с Россией. Правительство России отказалось принимать обратно переселенцев в силу того, что они добровольно покинули родину. Власти стран временного пребывания российских переселенцев также не могли признать их своими подданными. Однако ими была предоставлена материальная помощь пересе­ленцам, которые впоследствии в результате долгих переговоров были всё же приняты российской стороной. — См.более подробно в кн.: Мартенс Ф Указ.соч. — Т.2. — С. 189.

^[7] Мартенс Ф.Ф. (1845-1909) - русский юрист и дипломат, специалист в области международного права и дипломатии. В 1867 г. окончил Петербургский университет. В 1873-1905 гг. - профессор этого уни­верситета. Был представителем России на международных конференциях: Брюссельской 1874, Гаагских 1893, 1894, Гаагских конференциях мира 1899, 1907, арбитром постоянной палаты Третейского суда в Гааге. В 1894 г. избран президентом Института международного права. - См.: Украинская советская энциклопедия в 12 тт. - T.6. - Киев, 1981.-С. 310.

^[8] Мартенс Ф. Указ.соч. - Т.2. - С. 186.

^[9] Kent's Commentaries on American Law, 7 ed. New-York 1851, t. II. - P. 10. - См. ссылку в кн.: Мар­тенс Ф. Указ. соч. - С. 180.

^[10] Мартенс. Ф. Указ.соч. - T.2. - С. 180.

Вся работа доступна по ссылке

http://mydisser.com/ru/catalog/view/25412.html