---

Соотношение и взаимовлияние трудового права ЕС и национального трудового права государств-членов

Характер соотношения и взаимодействия норм национального права и права ЕС определен Судом ЕС в начале 60-х годов прошлого столетия. В решении по делу Коста^[1] Суд ЕС указал, что «право ЕС, проистекающее из автономных источников права, порожденное Договором, учреждающим

Европейское Сообщество, не может вследствие своей особой и изначальной природы быть оспорено каким-либо внутренним правовым актом без того, чтобы не ликвидировать статус права Сообщества и не поставить под сомнение правовую основу самого Сообщества»^[2].

Как указывалось в предыдущем параграфе настоящей работы, трудовое право ЕС подчиняется принципам, образующим основу права ЕС. К ним относятся, среди прочих: принцип субсидиарности, принцип прямого действия и верховенства, принцип юрисдикционной защищенности норм права ЕС. Для анализа взаимодействия норм трудового права ЕС и норм национального права следует подробно рассмотреть практическую

реализацию перечисленных принципов.

В правовых документах, касающихся трудового права ЕС, термин «принцип субсидиарности» используется в различных значениях.

Суть принципа субсидиарности состоит в том, что Евросоюз в сферах, которые не относятся к его исключительной компетенции, действует лишь тогда и в такой степени, в какой цели предполагаемого действия не могут достаточным образом быть достигнуты                                                 государствами-членами на

центральном, региональном или местном уровне, но, ввиду масштабов или последствий предполагаемого действия,                                                                                                   могут быть эффективнее

реализованы на уровне Союза^[3].

Суд ЕС рассмотрел практическую реализацию принципа

субсидиарности в трудовой сфере в ряде дел.

135

Так, в деле Босман правительство Германии, ссылаясь на свободу ассоциации и независимости частных спортивных клубов, утверждало, что в силу принципа субсидиарности, вмешательство Европейского Сообщества в правила функционирования этих клубов должно быть ограничено. Суд ЕС отклонил приведенные доводы, указав, что защита фундаментальных прав рассматривается с точки зрения сути принципа субсидиарности.

В другом деле, Великобритания против Совета ЕС^[4], Правительство Соединенного Королевства настаивало на том, что Директива Совета ЕС о некоторых аспектах организации рабочего времени ^[5] принята с нарушением принципа субсидиарности, т.е. институты ЕС превысили полномочия, вмешавшись в сферу установления единых требований к продолжительности рабочего времени. В соответствии со статьей 118а^[6] учредительного договора ЕС в компетенцию Совета ЕС входит установление минимальных требований для достижения соответствующего уровня защиты здоровья и безопасности работников. Суд ЕС в данном деле указал, что, если, по мнению Совета ЕС необходимо ужесточение требований к охране труда и гармонизации условий в этой области при сохранении уже имеющихся достижений и с учетом введенных минимальных требований на уровне ЕС, то Совет может оставить на усмотрение государств-членов расширение национальных положений в данной сфере.

Суд ЕС принял немало решений и по реализации принципа прямого действия^[7], который играет определяющую роль при соотношении норм права ЕС и норм национального законодательства государств-членов.

Суть принципа прямого действия^[8] сводится к тому, что право ЕС предоставляет права и налагает обязанности не только на государства ЕС, но и на частных, т.е. физических и юридических лиц. Частные лица могут защищать права, порождаемые действием права ЕС, в национальных судах.

Возможность прямого применения положений норм первичного и вторичного права ЕС, регулирующих трудовые отношения, определил Суд

ЕС^[9].

В решениях по ряду дел^[10] Суд ЕС постановил, что статья 12^[11], согласно которой запрещается дискриминация по признаку гражданства, статья 39 ^[12] , касающаяся свободы передвижения работников с целью трудоустройства, а также статья 141 ^[13] , регулирующая применение принципа равенства заработной платы работникам мужского и женского пола за одинаковую работу - все эти статьи учредительного договора обладают прямым действием.

Статьи 2, 136 и 137^[14] Договора о ЕС, напротив, не обладают прямым

147

действием. В деле Заера Суд ЕС указал, что статья 2 Договора определяет задачи Сообщества, связанные с существованием и функционированием интеграционного объединения. Положения подобных статей оказывают помощь при толковании иных статей Договора и актов вторичного права ЕС в трудовой области. Достижение поставленных целей и задач должно стать результатом совместной работы соответствующих национальных и наднациональных институтов и органов.

Стоит отдельно оговориться о признании горизонтального эффекта - применения принципа прямого действия во взаимодействии частных лиц ^[15]. С одной стороны, Суд ЕС признал за нормами права ЕС, касающихся регулирования трудовой сферы, горизонтальное применение. В решении по делу Дефренн против Сабена^[16] Суд ЕС признал горизонтальный прямой эффект статьи 141¹³⁰, закрепляющий принцип равной оплаты мужчинам и женщинам за одинаковую работу.

Статье 39 Договора о ЕС^[17] Суд ЕС также придал горизонтальный прямой эффект. В деле Ангонез против Болзано ^[18] Суд ЕС указал, что положения статьи 39 о свободе передвижения работников должны прямо применяться и распространяться на индивидов и работодателей частных компаний.

С другой стороны, общая позиция Суда ЕС заключается в том, что при распространении горизонтального эффекта на директивы последует существенное изменение разграничения компетенции между институтами ЕС и государствами-членами. Согласно статье 153 Договора о функционировании ЕС Европейский парламент и Совет ЕС могут устанавливать минимальные требования в трудовой сфере посредством только лишь директив. В трудовом праве ЕС принятие решений происходит в подавляющем числе случае в форме именно директив^[19], а не регламентов или решений, и это не случайно. Форма директивы выбрана с целью достижения более гибкой взаимной интеграции норм национального законодательства государств-членов и трудовых норм, выработанных институтами ЕС. Вопрос о признании горизонтального эффекта за положениями, регулирующими, например, равенство мужчин и женщин в трудовой сфере, встал в связи с возможной опасностью для реализации принципа субсидиарности. В данном случае имеется в виду то, что принимаемые решения институтами ЕС должны предоставлять свободу действий законодателю и на национальном уровне при сохранении четкой совместимости с целями и задачами функционирования Евросоюза.

Следующим ключевым принципом взаимодействия национальных и наднациональных норм является принцип верховенства. Суть данного принципа сводится к тому, что нормы права ЕС обладают приоритетом над нормами национального права государств-членов и в случае коллизии преимущественную силу имеют нормы права ЕС.

Развитие сущности принципа верховенства получено в ранее упоминавшихся в настоящей работе решениях Суда ЕС по делам Ван Генд, Коста и Симменталь^[20]. Лиссабонский договор 2007 года внес следующую новеллу в применение этого принципа. В Декларации о верховенстве № 17 ^[21] , приложенной к Заключительному акту Межправительственной конференции 2007 года, речь идет о практике Суда ЕС, согласно которой Договоры и нормы права ЕС обладают верховенством по отношению к праву государств-членов в соответствии с условиями, определенными этой судебной практикой. В приложенном Заключении юридической службы Совета от 22 июня 2007 года содержится прямая ссылка на решение Суда ЕС по делу Коста против Энел № 6/64 от 15 июля 1964 года.

Рассматривая практическую реализацию принципа верховенства в отношении норм трудового права ЕС, следует отметить решение Суда ЕС по делу Тани Креил^[22]. В данном деле Суд ЕС установил, что статья 12-а Основного закона Федеративной Республики Германии ^[23] противоречит нормам права ЕС в части равного обращения мужчин и женщин, в том числе, в отношении доступа к прохождению службы в армии. Суд ЕС признал, что женщины, наравне с мужчинами, имеют право проходить военную службу. В этом решении Суда ЕС наглядно продемонстрирована преимущественная сила норм права ЕС над нормами национального права, в данном случае над положениями Основного закона ФРГ. Суд также сослался на дела, рассмотренные им ранее^[24], в которых указано, что применению норм права ЕС не могут противопоставляться никакие конституционные постановления.

Взаимодействие государств-членов и наднационального объединения в части применения норм осуществляется в разных направлениях - начиная с прямой силы норм учредительных договоров и регламентов, признанием горизонтального применения директив в определенных сферах, верховенства норм права ЕС, заканчивая координацией сотрудничества, определением дальнейших действий посредством иных правовых документов и средств.

Одним из главных элементов взаимодействия норм национального права и права ЕС является также обеспечение единообразного толкования норм права ЕС. В решениях по делам Вон Колсон¹³⁹ и Дорит Хартз^[25] Суд

ЕС указал на обязанность всех государственных органов, особенно судов, толковать национальные нормы в соответствии с нормами права ЕС.

Помимо позиции Суда ЕС по данному вопросу, статья 4 Договора о ЕС (в редакции Лиссабонского договора) закрепляет положение о том, что государства предпринимают меры общего или специального характера в целях исполнения обязательств по учредительному договору и актам вторичного права, а также создают благоприятные условия и не чинят препятствий для выполнения поставленных ЕС задач.