С возрастанием значения правозащитной функции прокуратуры и изменения основных ее направлений требует осмысления, анализа и научного обоснования концепция участия прокурора в правосудии по экономическим спорам. Используя заданную систему координат, согласимся, что осмысление того или иного феномена всегда требует определения его начал, принципов.¹ Согласно избранному подходу предметом научного анализа в этой части исследования будут являться принципы (основные начала) института участия прокурора в арбитражном процессе.

Учитывая сказанное, на первоначальном этапе решения этой проблемы определимся с местом этой правовой конструкции, каковой являются принципы, в понятийном аппарате науки арбитражного процессуального права, в иерархии ее норм и институтов.

Еще в дореволюционной доктрине российского права учеными было замечено, что основные начала или принципы, конструируемые юридической наукой, не могут быть сопоставимы с законами или нормами права, ибо принципы извлекаются из норм права, и с изменением последних также подлежат изменению, то есть разделяют их судьбу.^[1] Поэтому в российском праве всегда имеется настоятельная потребность в исследовании принципов или основных начал права.

Закономерно, что проблема принципов в арбитражном, равно как и в гражданском процессе, постоянно находится в центре научных поисков и дискуссий. К наиболее освоенным направлениям «принципологии»

цивилистического процесса можно отнести исследования, посвященные изучению общеправовых, а также отраслевых (функциональных) принципов права, в том числе, гражданского и арбитражного процессуального права.

Аккумулируя точки зрения ученых по анализируемой проблеме, отметим, что под принципами процессуального права признается система основных положений*, закрепленных в соответствующих нормах права и определяющих характерные черты содержания отрасли права, перспективы ее развития в пределах качественно обособленной системы общественных отношений.^[2]

Между тем практически все ученые, занимаясь исследованием принципов права, единодушны в своем высказывании, что содержание принципов, действующих в той или иной отрасли права, может быть понятно лишь с точки зрения их системной организации, то есть классификации. Соответственно большой пласт теоретических исследований в науке гражданского и арбитражного процессуального права посвящен проблемам системы и классификации принципов процессуального права.^[3] И такой подход вполне закономерен. Как правовые категории, принципы необходимо рассматривать в единстве, вне отрыва их друг от друга.

Продолжая развивать тему исследования, заметим, что если проблема принципов, равно как гражданского, так и арбитражного процессуального права, постоянно находится в центре научных поисков и дискуссий, то этого нельзя сказать о принципах отдельных юридических институтов.

В этой связи трудно согласиться с мнением профессора Н.А. Чечиной, что существование системы принципов процессуального права исключает возможность существования принципов отдельно взятого процессуального института.^[4] Роль и значение научных изысканий принципов отдельных правовых институтов нельзя недооценивать.^[5].

На сегодняшний день российская юридическая наука располагает достаточно большим объемом плодотворного исследования принципов отдельных правовых институтов отрасли, в частности, арбитражной процессуальной формы, подведомственности, судебного разбирательства, обеспечения иска и т. д.^[6]

Между тем можно с уверенностью констатировать, что проблема принципов участия прокурора в цивилистическом процессе в юридической науке не исследовалась. Более того, в доктрине процессуального права практически не предпринималось попыток на серьезном уровне теоретически смоделировать данную группу принципов, ни по составу, ни по содержанию.

Особую остроту данная проблема приобрела в связи с реформированием российского законодательства, в том числе, арбитражного процессуального, и приведения его в соответствие с международными стандартами, выраженными в Конвенции о защите прав человека и основных свобод.^[7]

В последнее время все большее количество ученых придерживается мнения, что конвенционные положения, а также выработанные на их основе прецедентные решения Европейского Суда по правам человека следует рассматривать в качестве особого формально-юридического источника российского процессуального права, которые могут использоваться также как средство толкования и как правовой аргумент при разрешении споров в сфере экономического оборота.^[8]

В связи с вышесказанным при конструировании системы принципов участия прокурора в арбитражном процессе весьма полезным следует признать опыт европейских тенденций развития института прокуратуры, выраженный в ряде документов Совета Европы. В первую очередь, следует обратить внимание на Рекомендации Парламентской Ассамблеи Совета Европы 1604 (2003) «О роли прокуратуры в демократическом обществе, основанном на верховенстве права» от 2003 года, в которых констатируется:

•  какие-либо полномочия прокурора по защите прав человека не должны приводить к каким-либо конфликтам интересов или отталкивать лиц, которые добиваются защиты своих прав со стороны государства;
•  эффективное разделение ветвей власти нужно соблюдать в случаях придания прокуратуре дополнительных функций при полной независимости органов прокуратуры от вмешательства на уровне конкретных дел со стороны любой ветви государственной власти;
•  полномочия и функции прокуроров следует ограничивать сферой уголовного правосудия, а для выполнения каких-либо иных функций нужно учреждать отдельные эффективные органы.^[9]

Основной нормативный акт, регулирующий деятельность прокуратуры в российском обществе, - Федеральный закон «О прокуратуре Российской Федерации», также был предметом оценки международных органов. В экспертном заключении Венецианской комиссии на 63-й пленарной сессии (10-11 июня 2005 г.), отмечено, что российская Генеральная прокуратура не отвечает модели, которую Парламентская Ассамблея считает существенной.