Влияние греко-персидских войн на ситуацию в Греции. Роль Олимпии

Новые этап в истории олимпийского святилища и всей Греции наступил в эпоху классики. Период расцвета начался греко-персидскими войнами и закончился Пелопоннесской войной. Собственно только греко-персидские войны определили понятие Эллады, отделили Европу от Азии^[1]. Греко­персидские войны стали важным рубежом как в истории Греции, так и в истории олимпийского святилища. Несмотря на отсутствие единства между всеми греками, угроза, нависшая над греческой цивилизацией, испытания, выпавшие на долю грекам, и победы над персами, одержанные благодаря союзу основных полисов Эллады, вызвали национальный подъем в Греции, способствовали осознанию общности эллинов перед лицом остального мира, необходимости урегулирования конфликтов между греками^[2].

Греко-персидские войны стали важной вехой не только в политическом развитии Греции, но и в истории греческой культуры. «Греческого чуда» не могло бы быть, если бы Греция проиграла войну с персами^[3]. Связи между войной и культурой многообразны. Война, точнее, угроза обществу, предшествующая войне, и большая уверенность, которую успешный исход войны может принести обществу, становятся катализатором культурного расцвета^[4].

Персидское вторжение послужило уроком силы единства. «Конфликт с Персией стал мифом сразу же, как только он стал историей»^[5]. Персия стала для греков “a point of reference”; греко-персидские войны усилили чувство греческой общности, дали толчок панэллинским идеям^[6]. Если к VI в. сложилась в целом эллинская генеалогия, закрепившая представление об общем для всех греков происхождении от Эллина, потомка Зевса, то в V в. у Еврипида мы встречаемся уже с измененной версией, в которую напрямую включены Зевс и Аполлон: Зевс, «отец богов и людей», является непосредственным предком греческих племенных групп; от его сына Эола рождается Ксуф, отец Дора и Ахея; сын Зевса Аполлон становится отцом Иона^[7]. Идея об общем происхождении греков стала еще более основательной.

С началом войны против персов коллективная идентичность, идентичность отдельного полиса и греков в целом, выдвинулась на первый план. В области изобразительного искусства это выразилось в возрастании за счет частной сферы роли публичного искусства, конструировавшего полисные ценности. Особенно явно это проявилось в Афинах. Идентичность государства должна была находить выражение на международном уровне — политика сильнейших полисов Греции, Афин и Спарты, и их союзников становится «глобальной», панэллинской. Свое преимущество над противником эти государства демонстрировали как «дома», так и на аренах межгреческой конкуренции — в Олимпии и Дельфах. Монументы-посвящения богу в благодарность за победы над противником утверждают государственную идентичность. Однако, при всех противоречиях, наличествовала объединяющая сила — противопоставление греков персам и другим не-грекам. И в

о

панэллинских святилищах появляются общегреческие посвящения . У Симонида читаем, что эллины, изгнав персов при помощи Ареса и отстояв свободное устройство Эллады, сооружают алтарь Зевса Освободителя — Элевтерия (VI. 50).

В эпоху ранней классики (первая половина V в.) уходят истоки панэллинизма как особой идеи и политики. «Тогда, в ходе греко-персидских войн, окончательно утвердился своеобразный полисный строй греков, а одержанная благодаря ему победа в столкновении с персами привела греков к осознанию своего отличия и, более того, превосходства над народами древнего Востока»^[8]. Эсхил в «Персах» противопоставляет эллинскую свободу варварскому рабству (176—214). Необходимость борьбы с варварами требовала примирения греков между собой, и, хотя в полной мере это достигнуто не было, а война между полисами оставалась нормой, идея мира находит выражение в общественной мысли и художественном творчестве. Дике у Пиндара — мать Гесихии-Тишины; о Тишине (r)ai>x'ia) говорится как о заботливо охраняющей города (01. IV. 16). Поэт называет ее приветливой дочерью Справедливости; Тишина способствует процветанию городов, в ее власти — затворы решений и войн (Pyth. VIII. 1—4). Наоборот, Эрида дает советы последней из богов (Aeschyl. Sept. 1051).

Этническую идентичность отличает от других социальных идентичностей историческое измерение. Для нее необходимо общее прошлое, не обязательно реальное^[9]. Таким прошлым для греков стала Троянская война (мифическое прошлое) и война с персами (реальное прошлое). Это были два примера объединения греков. До Троянской войны, пишет Фукидид, Эллада, видимо, не совершила сообща ничего выдающегося (I. 3.1). Историческая тема появляется в искусстве V в., хотя соответствующие произведения этой эпохи немногочисленны; исторические сюжеты, в целом, редко встречаются в греческом изобразительном искусстве. Это почти исключительно публичные памятники политического характера. Импульс к появлению исторической тематики в искусстве исходил из общественной-политической жизни, и поэтому соответствующие произведения появлялись в тех жанрах, которые служили общественной репрезентации. Вазопись, в частности, не относилась к таким жанрам".

Первенство в этой сфере принадлежит Аттике^[10]. Афины уже в V в. стали «школой Греции». В письменных источниках эта идея впервые выражена в знаменитой речи Перикла у Фукидида (II. 41. I)^[11]. Но культурное влияние Афин в Греции имело место еще раньше. Это влияние испытала на себе и сфера изобразительного искусства^[12].

Сюжеты, связанные с борьбой против персов, становятся первыми историческими сюжетами в греческом искусстве. Эта тема представлена на фризе храма Афины Ники на Акрополе, и здесь мы впервые встречаемся с изображением исторических событий на религиозном сооружении^[13]. С началом греко-персидских войн по-новому интерпретируется война с Троей. Троянцы рассматриваются как предшественники персов, и война между ахейцами и троянцами в V в. становится войной греков и варваров. Прежде всего это касается Афин и публичного искусства^[14]. Таким образом, идея греческой идентичности, ранее уже обоснованная общей генеалогией, подкрепляется концепцией общей истории. Соответственно развивается историческая мысль. Если уже в VI в. появляются первые исторические сочинения, то в V в. создается первый крупный исторический труд, целью которого является, по словам его создателя — Геродота, сохранение от забвения деяний как эллинов, так и варваров (Hdt. I. 1). Победа над персами, способствовавшая росту национального самосознания греков, отмечает Э. Д. Фролов, способствовала и формированию истории как науки. Геродот привнес в историческое повествование универсальность и идейность, ибо «явилась возможность охвата всего круга недавно свершившихся и важных для всего мира событий в их связи и под определенным углом зрения»^[15]. Геродот сделал многое для

1 о

развития концепции Г реции как единства . Существенно то, что он пишет уже об истории всей Греции, а не об истории отдельных ее частей, как логографы. Угроза со стороны персов представляется в «Истории» как угроза всем эллинам, и подчеркивается необходимость объединения греков (VII. 145), защиты их «своеобразной свободы» — tt]v LSltiv єєи0єр'іг|У (VII. 147).