---

Эскалация межэтнического противостояния и раскол политиче¬ского класса

В 1920 г. единое арабское национальное движение в Палестине оконча­тельно оформилось. С этого момента появилась реальная и легитимная сила способная отстаивать права местного арабского населения и противостоять сионистскому движению. Именно такой вывод можно было сделать исходя из заявлений и решений, принятых в ходе Третьей палестинской конферен­ции. Но было ли оно «единым»? Ведь именно монолитность национального движения является залогом его дееспособности и эффективности.

Для ответа на этот вопрос необходимо напомнить, что основой новооб­разованного национального движения были представители традиционных аристократических семей. И пусть даже это было новое «панарабское» поко­ление, называвшее своих предшественников «малодушными стариками»^[1], ему не удалось прервать гибельную, как покажет история, традицию меж- кланового противостояния, которое из поколения в поколение в течение дли­тельного исторического периода вели семьи, являвшиеся членами крайне ог­раниченного и замкнутого клуба традиционной аристократической элиты^[2]. Более того, никогда прежде это противостояние не достигало таких масшта­бов и такого накала как в период 1920-1947 гг.

Причина была проста. Сформированная в 1920 г. британская граждан­ская администрация, для того чтобы не нарушать традиционную систему ли­дерства в обществе, старалась интегрировать представителей местной элиты в создаваемую структуру управления. Проводя такую политическую линию, британские власти пытались, с одной стороны, балансировать между интере­сами семейных кланов, с другой, понимая опасность единого национального движения, стремились его разобщить. В любом случае процесс интеграции местной знати (будь то период, египетского, османского или британского правления) неизменно вел к возвышению одних аристократических кланов и низвержению других, что, в свою очередь, становилось причиной их столк­новения.

До тех пор пока представителям молодой «панарабской» контрэлиты было нечего делить (так как они, в своем большинстве, не имели прямого доступа к власти), они вместе шли к реализации своей общей цели. Но когда ставкой оказалась власть и влияние, не просто в конкретном субрегионе или городе, а на территории всей подмандатной Палестины^[3], недавнее сотрудни­чество было забыто.

Все началось в начале апреля 1919 г. во время празднования посвящен­ного пророку Мусе^[4], т.е. еще до приезда в Палестину верховного комиссара Герберта Сэмюэля и задолго до открытия Третьей палестинской конферен­ции. Ничем особо не примечательный ежегодный религиозный праздник обернулся массовыми беспорядками, потребовавшими вмешательства бри­танских армейских подразделений и повлекшими жертвы, как среди евреев,

 

так и среди арабов. Военный губернатор Р. Сторз не стал глубоко разбирать­ся в причинах этих событий и обвинил в подстрекательстве к беспорядкам Мусу Казима аль-Хусейни, Хадж Амина аль-Хусейни и Арифа аль-Арифа, выступавших с речами на предшествующем столкновениям митинге^[5].

А. аль-Хусейни и А. аль-Арифу удалось избежать ареста и уехать в Да- маек. М.К. аль-Хусейни был вызван в резиденцию Р. Стрза~. Во время этой встречи губернатор Иерусалима предложил своему гостю выбрать между должностью мэра Иерусалима^[6] и продолжением активной общественно­политической деятельности. М.К. аль-Хусейни выбрал второе, высказав при этом сомнение, что кто-то решится занять пост, от которого он был отстра­нен «по политическим мотивам»^[7]. Однако, несмотря ни на что Рагиб ан- Нашашиби с готовностью принял предложение властей стать мэром Иеруса­лима, что естественно вызвало недовольство в политических кругах и, в пер­вую очередь, среди членов семьи Хусейни^[8] и их союзников.

Удачный момент «взять реванш» Хусейни представился во время

Третьей палестинской конференции. По результатам выборов М.К. аль-

Хусейни стал главой Исполкома конференции и, соответственно, лидером

национального движения. Кроме того, ни один из представителей семьи На­г  *7

шашиби не оказался в числе членов Исполкома - «реванш» состоялся.

В дальнейшем именно противостояние Хусейни-Нашашиби определяло внутриполитической развитие Палестины. Вокруг этих семейных кланов об-

 

разовались два противоборствующих лагеря разделивших местный полити­ческий класс. И здесь возникает вопрос, почему центрами притяжения стали две иерусалимские семьи, а не, например влиятельнейшие семьи Даджани (Яффа) или Абд аль-Хади (Наблус)? В этой связи необходимо обратиться к истории Иерусалима и его становления в качестве столицы Палестины. Тем более, в свете распространенного представления о том, что Иерусалим ис­конно и во все времена являлся во всех отношениях главным городом Пале­стины.

Известно, что в османский период роль Иерусалима была незначитель­на, относительно таких портовых городов как Яффа и Акка или центра гор­ного региона г. Наблус. В глазах турецких властей Иерусалим утратил стра­тегическое значение и оставался всего лишь крепостным фортом для отраже­ния набегов бедуинов¹. В административном отношении Иерусалим был цен­тральным городом санджака, и его губернатор подчинялся правителю более обширной области - вилайета. С экономической точки зрения географиче­ское его положение также не было выгодным, так как он находился внутри страны, в горном районе, вдали от важных торговых путей, рынков и портов².

Однако статус «священного города» трех религий, делал Иерусалим объектом соперничества европейских держав, стремившихся приобрести право на покровительство над находящимися на его территории христиан­скими святынями³. Такое внимание к городу со стороны западных госу­дарств, беспокоило османские власти. Следствием этого стало изменение статуса Иерусалима, он был преобразован в независимый санджак, подчи­нявшийся на прямую министерству внутренних дел в Стамбуле⁴. Последова­тельное возвышение города, в конечном итоге, привело к тому, что в начале XX в. Иерусалим стал, наряду с религиозным, административным, политиче-

¹ Asali К., Khalidi R. Jerusalem in History, Olive Branch Press, 2000. - p.253 ’          ² Шкловская М., Лурье И. Иерусалим. История и образ города. Иерусалим: Библиотека Алия, 1999. - стр.42.

³                SchOlch A. European Penetration and the Economic Development of Palestine, 1856-1882 in Owen R. Studies in ,    the Economic and Social History of Palestine in the Nineteenth and Twentieth Centuries, London, 1982, pp. 10-87

⁴                Kark R. The Contribution of the Ottoman regime to the Development of Jerusalem and Jaffa, 1840-1917, p.49

>

 

ским и интеллектуальным центром Палестины, еще и центром палестинского национального и одновременно сионистского движений^[9].

Тем временем, борьба Хусейни-Нашаниби за власть продолжалась. Причиной очередного столкновения стали выборы на пост Великого муфтия Иерусалима^[10]. И хотя аналогичные должности существовали практически во всех городах Палестины, из-за религиозного и политического значения Иеру­салима, муфтий этого города превосходил по статусу всех остальных и носил титул Великого муфтия^[11]. Сфера его деятельности была исключительно рели­гиозной. Однако, в палестинском обществе, точнее среди его мусульманско­го большинства, где роль религии была велика, влияние муфтия было огром­ным. Претендентом на этот важнейший религиозный пост от семьи Хусейни был Хадж Амин аль-Хусейни.

Амин аль-Хусейни родился 1896 г. его отцом был шейх Мухаммад Та­хир аль-Хусейни, являвшийся муфтием Иерусалима в течение последней четверти XIX в. В 1912 г. А. аль-Хусейни уехал учиться в университет Аль- Азхар (Каир)^[12].

В 1913 г. А. аль-Хусейни совершил паломничество в Мекку и с тех пор носил титул «хадж». В 1914 г. он вступил в ряды османской армии, однако в 1916 г. решил присоединиться к «Великой арабской революции»^[13]. После вступления британских войск в Иерусалим А. аль-Хусейни вернулся в Пале­стину и стал одним из лидеров в среде аристократической молодежи, а также сооснователем «Арабского клуба». Выдвижение кандидатуры на выборах муфтия стало для него возможностью значительно повысить свой общест­венный статус и политический вес.

Вопрос о выборе высшего духовного лица в Палестине возник перед британской администрацией в марте 1921 г., когда умер Камаль аль-Хусейни - Великий муфтий Иерусалима и двоюродный брат Амина. При этом власти должны были следовать османским законам, регламентировавшим порядок назначения муфтия. Этот закон гласил, что для выборов муфтия должна быть созвана своего рода избирательная коллегия, состоящая из улемов, имамов, хатыбов*, членов муниципального совета Иерусалима и членов местного ад­министративного совета^[14].

На выборах, которые прошли 12 апреля 1921 г., среди прочих претен-

л

дентов, была выдвинута кандидатура шейха Хасам ад-Дина Джараллы , за которым стояла семья Нашашиби. К удивлению многих, в особенности бри­танской администрации, шейх X. Джаралла одержал победу, а А^ аль- Хусейни оказался лишь на четвертом месте. По продолжавшему действовать на тот момент османскому закону окончательный выбор делался из занявших первые три места, таким образом, А. аль-Хусейни оставался «вне игры»^[15].

Одной из причин его поражения явилось то, что он был не из сообще­ства улемов и не был настоящим шейхом, потому что не завершил свое рели­гиозное образование. Британская администрация, в свою очередь, видела на этом посту именно А. аль-Хусейни, отчасти из-за того, что хотела сохранить баланс между знатными семьями, после назначения Рагиба ан-Нашашиби на пост мэра, отчасти помня о том, что Камаль аль-Хусейни был лоялен к вла­стям^[16], ожидали от его двоюродного брата того же. Англичан не беспокоило далее то, что он был заочно осужден военным судом после событий во время, упоминавшегося выше, празднования «дня пророка Мусы». В силу всех этих факторов А. аль-Хусейни удалось приобрести поддержку многих чиновников из администрации и, в частности, Р. Сторза^[17]. В этот момент ему оказал под­держку и Абдалла ибн аль-Хусейн, будущий эмир Трансиордании, в послед­ствии его заклятый противник^[18]. В конечном итоге англичане добились назна­чения А. аль-Хусейни муфтием.

Заняв высший религиозный пост в Палестине, А. аль-Хусейни был вы­бран президентом Высшего мусульманского совета (ВМС). Решение о его создании, было принято верховным комиссаром, из-за недовольства мусуль­ман Палестины тем, что управление вакфами и шариатскими судами осуще­ствлял немусульманин^[19]. 9 января 1922 г. были проведены выборы президента ВМС и трех его членов: одного представителя от Иерусалима и по одному

-і

представителю от муниципалитетов Акка и Наблус .

Став главой ВМС, А. аль-Хусейни стал самой влиятельной фигурой в рядах палестинской элиты. Это было следствием того, что ВМС контролиро­вал вакуфные земли, имущество и финансовые средства, назначал и снимал директора по делам вакуфов, наблюдал за деятельностью местных вакуфных комитетов, надзирал за деятельностью шариатских судов, включая назначе­ние и снятие судей, хотя и с согласия гражданской администрации^[20]. В веде­нии Совета находилось 250 сотрудников в 19 шариатских судах по всей Па­лестине, а также 592 сотрудника в шести департаментах по делам вакфов. ВМС надзирал за десятью школами и институтами, имел право назначать муфтиев во всех городах за приделами Иерусалима [за исключением Беэр- Шевы (Бир-Сабы)]^[21]. Суммарный ежегодный доход всех поднадзорных учре­ждений составлял около 50 тыс. фунтов^[22].

Получив столь широкие полномочия, А. аль-Хусейни не преминул сде­лать ВМС «форпостом» влияния своей семьи. Он назначил своих родствен­ников на все сколько-нибудь важные должности, в дальнейшем это стало по­водом для критики со стороны «оппозиции» обвинявшей его в том, что он превратил ВМС в клановый инструмент борьбы^[23]. Его племянник Джамаль, стал генеральным секретарем ВМС. Двое других членов семьи Тауфик Рагеб и Исхак Дарвиш, стали директорами сиротских школ, финансируемых ВМС. Его шурин Ахмад Рагеб был назначен на важный пост инспектора шариат­ских судов. Фахри аль-Хусейни был адвокатом ВМС. Двоюродный брат Хадж Амина Муниф стал редактором газеты «Аль-Джамиа аль-Арабия» («Панарабизм») - рупора семьи Хусейни. Абд аль-Латыф аль-Хусейни стал директором школы «Рауда аль-Муниф» - цитадели Хусейни, в которой они агитировали оказывать поддержку национальному движению^[24].

Возвышение А. аль-Хусейни до статуса (пусть даже и высокопостав­ленного) но все же чиновника в британской структуре административной власти, безусловно, давало ему широкие полномочия и определенные рычаги влияния и власти. В тоже время этот статус ограничивал свободу его дейст­вий^[25]. А. аль-Хусейни уже не мог позволить себе выступать перед толпами с пламенными речами, обличая сионизм и британские власти, как это было на празднике пророка Мусы в апреле 1919 г. Теперь он отчетливо понимал, что подобные действия могут привести к его отставке, а, следовательно, и потере власти. Исходя из этого, А. аль-Хусени и пришлось выбирать модель поведе­ния. Он, формально, отстранился от институтов национального движения, но всегда активно и безоговорочно его поддерживал.

 

---

^[1] Porath Y. Ibid., р.84

^[2] Подробнее об истории клановых противостояниях в различных регионах Палестины см.: Нимр И. Тарих Джабаль Наблус ва аль-Балка, - стр. 120-122; Hassassian М. Ibid., р. 31-34; Abu-Manneh В. The Husaynis: The Rise ofaNotable Family in 18^th Century Palestine, p.46-59)

^[3] После установления режима мандатного управления, Палестина стала единой административной террито­рией, объединившей регионы Акка, Наблус и Иерусалим в общее политическое пространство.

Ежегодный палестинский религиозный праздник посвященный пророку Мусе (библейскому Моисею) (Farsoun S., Zacharia С. Palestine and the Palestinians, Perseus Books Group, 1998. - p.346)

^[5] Nafi В. Arabism, Islamism and the Palestine question, 1908-1941: a political history, Ithaca Press, 1998, p.71-72; Pipes D. Greater Syria: The History of an Ambition, p.66; Kimmerling B., Migdal J.S. Palestinians: the making of a people, Free Press, 1993. -p.77-78

^[6] К моменту прихода англичан, на посту мэра Иерусалима находился Хусейн аль-Хусейни, продолжавший занимать его до своей смерти в мае 1918 г. Затем мэром стал его брат Муса Казим аль-Хусейни (Меламедов Г.А., Эпштейн А.Д. Дипломатическая битва за Иерусалим, Мосты культуры/Гешарим, 2008. - стр.84).

^[7] Kayyali A. Ibid., р.78

^[8] Хусейни была одной из самых влиятельных семей на территории Палестины. Ее происхождение по офици­альной, представляемой семьей версии, ведется от Хусейна - внука Пророка, а в Палестину члены этой се­мьи прибыли много веков назад с Аравийского полуострова. Основой социального и политического статуса и влияния семьи были большие земельные владения на юге Палестины. По данным одного из источников, она владела 50 тыс. донумов в Иерихоне, Лоде, Рамле (Abu-Manneh В. The Husaynis: The Rise of a Notable Family in 18^th Century Palestine, p.47)

^[9] Bovis Н. The Jerusalem question, 1917-1968, Hoover Press, 1971. - p.2; Меламедов Г.А., Эпштейн А.Д. там же, стр.46-47;

^[10] Представители семьи Хусейни занимали пост муфтия с середины XIX в. С 1877 г., когда Иерусалим стал отдельным муниципалитетом семье Хусейни приходилось соперничать с другими знатными семьями (Ха- лиди и Алами) за пост мэра муниципалитета. Члены этой семьи занимали также различные административ­ные посты, как на территории Палестины, так и в Стамбуле (Abu-Manneh В., Ibid., - р.50)

^[11] Bovis Н., Ibid., р.57

^[12] Во время учебы он познакомился с Рашидом Ридой, религиозным и политическим деятелем, одним из ос­нователей панисламизма, и сохранил с ним дружеские отношения уже после окончания университета. В свою очередь, Р, Рида поддерживал деятельность А. аль-Хусейни в своем журнале «Аль-Манар» (Milton- Edwards В. Islamic Politics in Palestine, NY: I. B. Tauris, 1999. -p.24)

^[13] Ibid., p.39

^[14] Hassassian М. Ibid, р.41

^[15] Elpeleg Z. The grand mufti: I-Iaj Amin al-Hussaini, founder of the Palestinian national movement, Frank Cass, 1993, -p.73

^[16] Аль-Хут Б., там же, - стр. 130

^[17] Pappe I. The Rise and Fall of the Husaynis, 1840-1922//Jerusalem Quarterly, Vol. 3, no. 1 (Fall 2000), p. 29

^[18] Wilson М.С. King Abdullah, Britain and the Making of Jordan, Cambridge, 1987. - p.42

^[19] С 1920 по январь 1922 г. делами вакуфов и шариатских судов ведал глава юридического департамента гражданской администрации еврей Норманн Бентвич (Kayyali, Ibid., р.75)

^[20] Kupferschmidt U. The Supreme Muslim Counsil: Islam under British Mandate fore Palestine, Leiden: Brill, 1987.

- p.28

^[21] Назначения на эти посты глава ВМС осуществлял своим единоличным решениемнем и при этом ему не требовалось одобрения британской администрации.

^[22] Milton-Edwards В. Ibid., р.25

^[23] Аль-Хут Б., там же, - стр. 184

^[24] Hassassian М. Ibid, р.44

^[25] Меламедов Г.А., Эпштейн А.Д., там же, - стр.98

 

 

 

Вся работа доступна по ссылке

https://mydisser.com/ru/catalog/view/199661.html