Для уяснения сущности того или иного уголовно наказуемого деяния, обос­нованности его криминализации в российском уголовном праве необходимо обра­титься к истории вопроса. Причинение имущественного ущерба путем обмана или злоупотребления доверием как самостоятельный состав преступления поя­вился в отечественном уголовном праве лишь в ХХ в. Однако данный факт вовсе не свидетельствует о том, что законодатель на протяжении более чем тысячелет­него периода развития уголовного права не предпринимал попыток установить ответственность за деяния, схожие с современным составом преступления, преду­смотренным ст. 165 УК РФ.

Еще в IX-X вв. в княжеских законах и международных договорах Киевской и Новгородской земель, заключенных между Древней Русью и Византией, содержа­лись нормы, регулирующие торговые отношения, где упоминался обман при со­вершении сделок. Так, согласно византийскому договору 911 г., «те злодеяния, которые будут явно удостоверены, пусть считаются бесспорно совершившимися; а какому злодеянию не станут верить, пусть клянется та сторона, которая домога­ется, чтобы злодеянию этому не верили; и когда поклянется сторона та, пусть бу­дет такое наказание, каким окажется преступление»¹. Дальнейшее развитие норм, касающихся обмана и злоупотребления доверием, происходит в первом сборнике правовых норм – Русской Правде (включая Краткую Правду, Пространную Прав­ду и Сокращенную Правду).

¹ Памятники русского права. Выпуск первый: Памятники права Киевского государства X-XII вв. М.: Госюриздат, 1952. С. 7.

15

И. Я. Фойницкий отмечал, что «уголовно-преступный имущественный обман начинает появляться в летописях русского законодательства с тех пор, когда иму­щественный оборот нашего общества достиг той степени развития, на которой для него необходимо взаимное доверие, врываясь последовательно в различные отно­шения по степени этой необходимости. Затем он последовательно и очень медлен­но проникал в те отдельные отношения, на которые указывали развивавшиеся об­щественные отношения, – в продажу чужого или проданного уже недвижимого имения, потом вобрал в себя обмер и обвес, обманы в качестве и т.д.»¹.

М. Ф. Владимирский-Буданов считал иначе. Он писал, что мошенничество «как похищение чужих вещей посредством обмана не отмечено в древних зако-нах»². С ним согласна Л. Э. Сунчалиева, которая объясняет подобное тем обстоя­тельством, что имущественные обманы не известны обществу с традиционной экономикой на ранней стадии его развития и остаются нетипичными для него да­же на более поздних этапах его функционирования³.

Между тем отрицать существование норм, так или иначе упоминающих об­ман, было бы неверно. Достаточно напомнить о Пространной редакции Русской Правды, насчитывающей ряд преступлений, совершаемых путем обмана. Так, в норме «О коне» говорится: «А кто конь купить княж, боярин или купеч, или си­рота, а будь в коне червь или проесть, а то поидеть к осподарю, у кого будеть ку­пил, а тому свое серебро взяти опять взад»⁴. Об обмане упоминается и в другой статье Пространной редакции Русской Правды («О человеце»), где лицо, изъяв­шее деньги путем обмана, приравнивалось к вору.

¹  Фойницкий И. Я. Мошенничество по русскому праву. Сравнительное исследование.
СПб.: Общественная польза, 1871. Ч. 1. С. 83-84. См. также: Фойницкий И. Я. Мошенничество
по русскому праву. Сравнительное исследование. М.: Современный гуманитарный университет,
2006. Ч. 1. С. 103.

²  См.: Владимирский-Буданов М. Ф. Обзор истории русского права. 7-е изд. Киев : Тип.
И. И. Кушперева и К, 1915. С. 351.

³   См.: Сунчалиева Л. Э. Мошенничество (уголовно-правовой и криминологический
аспект) : дис. ... канд. юрид. наук. Ставрополь, 2004. С. 14.

⁴  Русская Правда и Псковская Судная грамота: материалы к изучению истории государ­
ства и права России / сост. С. А. Бердникова, О. П. Подосенов. Красноярск: Красноярский госу­
дарственный университет, 2002. С. 18.