Парламентская журналистика родилась вместе с первой дореволюционной Государственной Думой и сразу заняла прочное место в журналистской сфере. Появился новый тип сотрудника в газетах и журналам- парламентский корреспондент. Если в Европе к этому привыкли¹, и там парламентская тема уже заняла своё место в прессе, то для России это было знаковым явлением. Приходилось всему учиться заново, так как парламент тоже только начинал делать свои первые шаги. Оглядываясь сегодня на 100 лет назад и анализируя парламентскую тему тех лет, приходишь к выводу, что многие положения, приёмы, формы, методы парламентской журналистики, заложенные в то время, сохранились до сегодняшних дней.

«Думские корреспонденты явили собой новую разновидность газетчиков, - описывает их работу того времени исследователь отечественного парламентаризма Т. С. Родионова. - В этой среде были люди «с именем», но немало появилось и тех, кто представлял своего рода «новый набор». Парламентская специализация потребовала определённых качеств; многие будущие парламентские корреспонденты начинали с отчётов о выборных собраниях, где они, знакомясь с новыми политическими деятелями и их идеями, приучались быстро и достаточно точно излагать речи и полемические

эпизоды». Хороший парламентский^ репортёр должен прежде всего цепко следить за чужой мыслью, отчётливо её схватывать, запоминать, быстро передавать главное, не увлекаясь завитушками и отсебятиной, которая так легко разгорается в воображении талантливого писателя», - замечала А. В’ Тыркова-Вильямс, сама написавшая немало материалов из зала заседаний и кулуаров первой Думы»^[1].

Оценивая обстановку, царившую в Таврическом дворце, описанную в воспоминаниях русской журналисткой" А. В. Тырковой-Вильямс, можно сказать, что она во многом осталась без изменений и во многом повторяется сейчас в кулуарах Государственной Думы. «Новорождённый русский парламент жил среди массового подстрекательства, — пишет А. В. Тыркова- Вильямс. - В Таврическом дворце напор шёл от Трудовой группы, от кулуаров, врывался извне. Всё новые неновые депутации, нередко в живописных местных костюмах, появлялись в парадных, гулких дворцовых залах. Ходоки привозили- с собой наказы, где неизменно говорилось о земле и воле, где гремел всё ещё немолкнущий лозунг - требуйте; требуйте! В кулуарах вокруг ходоков собирались митинги. Журналисты и публика их окружали, расспрашивали, поддерживали, расхваливали. Страна точно ещё дрожала от нетерпения и* нетерпимости. Царила общая уверенность, что всё будет прекрасно, если только неустанно вынуждать правительство на новые уступки. Но Дума уступать ничего не должна*. Стойте твёрдо за права народа и знайте, что весь народ, как один человек, готов поддержать Государственную Думу. Этим обещаниям верили. Умные кадеты поддались демагогическому гипнозу. Он шёл сверху, не от вожаков, а от толпы, от Демоса. Были скептики, были ' сомневающиеся, но их иронические голоса тонули в общем победном хоре, гремевшем и внутри Таврического дворца, и за его стенами. Народные представители жили, как на открытом форуме, проще сказать, на площади»^[2].

Газеты того периода постоянно писали о противостоянии Думы и правительства (председатель Совета Министров И. JI. Горемыкин,