---

Изменение субкультуры преступников с конца ХХ века

 

В результате изменения политического и экономического курса страны меняется и жизнь осужденных в колонии. В частности, видоизменяются неформальные нормы, которыми руководствуются осужденные, претерпевают изменения и другие элементы субкультуры, такие как стратификация, татуировки, жаргон. Помимо вышеперечисленных обстоятельств, необходимо учитывать и тот факт, что в советский период отечественной истории господствующая идеология отрицала преступность как социальное явление, а вместе с ней и криминальную субкультуру^[1].

На этом фоне в 90-е годы XX в. криминальные группировки 80-х годов переросли в организованные преступные сообщества со свойственной

23

представителям таких сообществ субкультурой^[2].

Первоначально представители таких сообществ опирались на ценности профессиональной преступной среды, в которой характерным атрибутом являлась фетишизация в уродливой форме идеи взаимовыручки, единого братства, понимания, поддержки. В связи с чем мотивом поборов, существующих в группировках, причем нередко под благовидным предлогом, выступало оказание помощи на лечение, родственникам, на устройство после освобождения того или иного осужденного, на похороны и другие подобные цели.

Таким образом, на наш взгляд, можно констатировать, что группировки являлись аналогами неформальных групп осужденных отрицательной направленности, содержащихся в условиях изоляции.

Г руппировкам была свойственна высокая дисциплина. Для ее поддержания использовались различные способы. В целях вовлечения в свои ряды новых членов вокруг лиц, не входящих в такие объединения, создавался неблагоприятный микроклимат, также применялись армейские способы поддержания дисциплины. Также существенное отличие данных группировок от традиционных для того времени организованных преступных групп заключалось в том, что они обладали высокой организованностью,

24

сплоченностью между членами группы^[3].

Более того, преступники переходного периода еще меньше чем правонарушители 1980-х гг., стали опасаться активности правоохранительных органов в силу достаточно известных причин:                                                                                                               низкая раскрываемость

преступлений, коррупция в правовой системе, слабая профессиональная подготовка сотрудников МВД, следователей и прокуроров и, как следствие, безнаказанность даже самых громких преступлений, совершенных в последние годы. Полное пренебрежение к праву породило даже такую формулу, как «жить по понятиям»^[4].

««Понятия» и «воровской закон», - пишут современные исследователи, - это набор вполне определенных правил, противостоящих «беспределу» и структурирующих общественное бытие. В конечном счете «воровской закон» - это биологическая справедливость, кодифицированный социальный дарвинизм в действии, эффективно регламентирующий права хищника и жертвы, слабого и сильного, при безусловном признании права силы^[5]. При этом права «слабых» ничтожны, но не равны нулю, а права «сильных» огромны и общеизвестны.

В стране, откровенно и последовательно живущей «по понятиям» ... вообще не возникает необходимости заниматься экономикой и политикой. Патерналистские инстинкты, психологические стереотипы массовой безответственности, социальная пассивность, укорененность «понятий» как общепризнанного инструмента урегулирования противоречий - все это создает объективную основу для того, чтобы словосочетание «криминальный режим»

27

превратилось из ругательства в констатацию»^[6].

Субкультура лиц, входящих в молодежные группировки, весьма разительно отличалась от субкультуры представителей профессиональной преступности по ряду особенностей: относительно молодой возраст и занятость (трудоустройство или учеба), отсутствие судимости, противоречие образу жизни профессионального преступника тех лет, отсутствие элементарных

знаний уголовного права, которыми обладал практически каждый

28

профессиональный преступник^[7].

Это было обусловлено бездействием органов государственной власти: «На наш взгляд, одним из недостаточно отработанных звеньев в данной причинно-следственной цепочке является практическое отсутствие прогнозов развития молодежной субкультуры и ее контркультурных образований»^[8].

Однако в дальнейшем произошло объединение лидеров таких группировок с лидерами профессиональной преступности. Об этом пишет А.Л. Александров: «В структуре организованных преступных группировок значительное место занимают лица, ранее судимые к лишению свободы. Часто они бывают руководителями и лидерами таких формирований, вследствие чего оказывают серьезное влияние на их преступную деятельность. Кроме того, указанная категория лиц является носителем преступных обычаев и традиций, что служит основой для воспроизводства как организованной преступности,

30

так и преступности в целом»^[9].

По всей видимости, существование организованной преступности порождает и существование субкультуры ее представителей. Существование организованной преступности обусловлено как переделом собственности, так и наличием отраслей криминального «бизнеса», которые контролирует организованная преступность: «Сегодня возникает новое дворянство, новая аристократия. Она растет из простых людей, не важно, кем они были прежде: университетскими профессорами или бандитами, - но дети их уже учатся в Кембридже и будут стесняться своих родителей, а внуки просто забудут

31

своих дедов»^[10].

Таким образом, на фоне изменения социально-экономической действительности и общественного сознания происходило видоизменение субкультуры сообщества преступников начала XXI века. До начала социально­политических реформ в стране неформальные нормы криминальной субкультуры обнаруживались преимущественно в микросреде преступников. К началу XXI века сфера их действия расширилась в связи с резким ростом

преступности, криминализации все более широких слоев населения и разных

32

сфер жизни общества^[11].

Изменение социально-экономических условий в стране приводит к тому, что идеологическая составляющая деятельности криминального сообщества отходит на второй план. Новое понимание основной задачи объединения преступников в сообщество уже не обозначает главной целью противоборство с государством (в лице правоохранительных органов). На смену прежней цели приходит новая цель: личного обогащения, за счет причастности к "элите"

33

криминального сообщества^[12].

 

---

[1]

См.: Корецкий Д.А., Тулегенов В.В. Криминальная субкультура и ее криминологическое значение. СПб., 2006. С. 5.

[2]

См., например: Долгова А.И. Преступность, ее организованность и криминальное общество. М.: Российская криминологическая ассоциация, 2003; Варыгин А.Н., Громов В.Г. Особо опасный рецидив преступлений и организованная преступность (криминологические и пенитенциарные проблемы) // Проблемы реализации судебной реформы в Российской Федерации. Вып. 2. Ч. 2 / под ред. А.И. Гришина. Саратов: СЮИ МВД РФ, 2001; Ишигеев

В.С. Криминальная субкультура мест лишения свободы и ее взаимосвязь с организованной преступностью // Сб. научн. трудов «Проблемы борьбы с организованной преступностью и коррупцией». Вып. 2. Иркутск: Изд-во БГУЭП, 2004.

[3]

См.: Модестов Н.С. Москва бандитская. М.: Центрполиграф, 1996. С. 256.

[4]

См.: Меркурьев В.В., Богачевская Е.А. Деструктивное влияние преступной субкультуры на исполнение уголовного наказания в виде лишения свободы: стратегия противодействия // Вестник Владимирского юридического института. 2009. № 1. С. 23.

^[5] См. об этом: Молоствов А.В. Субкультурные особенности представлений о жертвах преступлений у осужденных // Уголовно-исполнительная система: Право. Экономика. Управление. 2008. № 2.

[6]

См.: Савелова Н., Юрьев Д. Первое лицо, единственное число // Новый мир. 2000. № 10. С.

129.

[7]

См. также: Сочивко Д.В. Молодежь России: образовательные системы, субкультуры, исправительные учреждения М.: Московский психолого-социальный институт, 2009; Жуйков А.В. Принятие молодежью криминальной субкультуры как фактор девиантной виктимизации // Социальное и пенсионное право. 2007. № 4; Савельев А.И. Скинхеды как форма современной молодежной субкультуры // Матер. междунар. научно-практ. конференции «Социально-экономические и правовые проблемы развития информационного общества». Омск: Изд-во АНО ВПО «Омский экономический институт», 2009. Т. 4; Новикова Ю.В. Влияние криминальной субкультуры на мотивацию несовершеннолетних преступников-рецидивистов // Вестник Санкт-Петербургского университета МВД России. 2009. № 1; Ростокинский А.В. Преступления экстремистской направленности как проявления субкультурных конфликтов молодежных объединений:       уголовно-правовые и

криминологические проблемы: автореф. дис. ... д-ра юрид. наук. М., 2008.

См.: Аршавский А.Ю., Вилкс А.Я. Антиобщественные проявления в молодежной среде: опыт регионального прогноза // Социологические исследования. 1990. № 4. С. 57-58.

[9]

См.: Александров А.Л. Криминологический анализ и предупреждение органами внутренних дел организованных преступлений, совершаемых лицами, ранее судимыми к лишению свободы:           дис. ... канд. юрид. наук. М.,              1997. С. 8; Белецкий В.В.

Криминологическая характеристика и предупреждение преступности среди спортсменов: дис ... канд. юрид. наук. Омск: Омский юридический институт МВД РФ, 1996. С. 13.

[10]

См.: Кончаловский А.С. Возвышающий обман. М., 1999. С. 322.

[11]

Дубягина О.П. Криминологическая характеристика норм, обычаев и средств коммуникации криминальной среды: автореф. дис. ... канд. юрид. наук. М., 2008. С. 12.

[12]

См.: Тирских А.А. Преступная идеология: понятие, содержание и меры противодействия // Российский следователь. 2009. № 3. С. 30 - 32.

 

 

Вся работа доступна по ссылке https://mydisser.com/ru/catalog/view/87251.html