У нас уже 176407 рефератов, курсовых и дипломных работ
Заказать диплом, курсовую, диссертацию


Быстрый переход к готовым работам

Мнение посетителей:

Понравилось
Не понравилось





Книга жалоб
и предложений

 





Название Русский некрополь великого князя Николая Михайловича
Количество страниц 172
ВУЗ МГИУ
Год сдачи 2010
Бесплатно Скачать 23448.doc 
Содержание Содержание
ВВЕДЕНИЕ - стр. 1 - 30

ГЛАВА 1. ИСТОРИЯ ПОДГОТОВКИ И ИЗДАНИЯ

«НЕКРОПОЛЕЙ» МОСКВЫ И ПЕТЕРБУРГА - стр. 31 - 64

ГЛАВА. 2. «РУССКИЙ ПРОВИНЦИАЛЬНЫЙ НЕКРОПОЛЬ»:

ИСТОРИЯ, МЕТОДИКА И ПРОБЛЕМЫ СОЗДАНИЯ.

НАЧАЛО РАБОТЫ ПО ОПИСАНИЮ ЗАГРАНИЧНЫХ

КЛАДБИЩ -стр. 65-107

ГЛАВА 3. НЕОПУБЛИКОВАННЫЕ МАТЕРИАЛЫ

К «РУССКОМУ ПРОВИНЦИАЛЬНОМУ

НЕКРОПОЛЮ»: ПРОБЛЕМЫ ИЗУЧЕНИЯ И

ИЗДАНИЯ -стр. 108-134

ЗАКЛЮЧЕНИЕ - стр. 135 - 140

ПРИЛОЖЕНИЕ. ГЕОГРАФИЧЕСКИЙ УКАЗАТЕЛЬ

МАТЕРИАЛОВ К «РУССКОМУ ПРОВИНЦИАЛЬНОМУ НЕКРОПОЛЮ» - стр. 141 -

СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННЫХ АРХИВНЫХ ФОНДОВ - стр. 159

СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННЫХ ИСТОЧНИКОВ

И ЛИТЕРАТУРЫ - стр. 160 - 170

БИБЛИОГРАФИЯ ИЗДАННЫХ ВЕЛИКИМ КНЯЗЕМ НИКОЛАЕМ МИХАЙЛОВИЧЕМ НЕКРОПОЛЕЙ, МАТЕРИАЛОВ К НИМ И РЕЦЕНЗИЙ НА ЭТИ ИЗДАНИЯ -стр. 171-172




ВВЕДЕНИЕ

Понятие «некрополь» (в буквальном переводе с греческого - «город мертвых») уже давно приобрело в отечественной историко-культурной литературе другое, собственно историческое значение. В современных справочных изданиях и в научных описаниях этот термин активно используется для обозначения комплекса погребений (например, Некрополь Александро-Невской лавры). Одновременно «некрополем» «называют и свод сведений о захоронениях, причем обычно не на одном месте, а на нескольких (на кладбищах, в храмах и др.), в городе в целом или на большей территории»1. В последнем из указанных значений слово «некрополь» активно использовалось с начала XX столетия, когда по инициативе видного ученого, издателя и организатора науки великого князя Николая Михайловича был издан корпус данных о лицах, погребенных на кладбищах Москвы, Петербурга, северных губерний России, а также Парижа и его окрестностей2, получивший общее наименование «Русский некрополь».

Научное значение изучения и публикации надгробных надписей и неопубликованных .описаний кладбищ определяется несколькими аспектами. Во-первых, они дают исследователям важный биографический материал - даты рождения и смерти человека. Разумеется, в распоряжении историков и генеалогов имеются и другие источники такого рода информации, в первую очередь, метрические книги. Однако обработка последних с целью поиска сведений о датах жизни конкретных лиц представляет собой чрезвычайно трудоемкий и не всегда плодотворный процесс: сохранность метрических книг, особенно за

1 Шмидт С. О. Исторический некрополь в системе культуры России // Московский некрополь: история, археология, искусство, охрана. М, 1991. Вып. 1. С. 8.

2 [Сайтов В. И., Модзалевский Б. Л.] Московский некрополь. СПб., 1907-1908. Т. 1-3; [Сайтов В. И.] Петербургский некрополь. СПб., 1912-1913. Т. 1-4; [Шереметевский В. В.] Русский провинциальный некрополь. М., 1914. Т. 1. Губернии: Архангельская, Владимирская, Вологодская, Костромская, Московская, Новгородская, Олонецкая, Псковская, С.-Петербургская, Тверская, Ярославская и Выборгской губернии монастыри Валаамский и Ко-невский; [Андерсон В. М] Русский некрополь в чужих краях. Пг, 1915. Вып. 1. Париж и его окрестности.

XVIII - начало XIX вв., оставляет желать лучшего3; кроме того, записи о смерти в них, как правило, не содержат дат рождения скончавшихся лиц, ограничиваясь указанием числа лет. Наконец, в ситуации, когда не известно точно, в какой церкви, в каком году (а тем более - в каком населенном пункте) было крещено или отпето интересующее исследователя лицо, поиск записей о его рождении и смерти в метрической книге может затянуться до бесконечности. В указанных случаях данные надгробий и их описаний чрезвычайно важны и нередко уникальны.

Во-вторых, изучение надгробных надписей представляет несомненный историко-культурный интерес. «Всякий мемориал в момент его создания - свидетельство понимания взаимосвязи настоящего с прошлым людьми определенного времени и социального (точнее - социокультурного) положения, - пишет С. О. Шмидт. - Память - основа не только культуры, но и мировосприятия, и именно сбереженная социальная память обеспечивает культурную преемственность поколений. <..> Поэтому кладбище (и его состояние) становится для историка источником понимания общественного (и религиозного) сознания и системы символов культуры не только тех лет, когда жили похороненные там люди, но и времени жизни их потомков»4. Надгробные памятники и надписи отражают различные реалии повседневной жизни, так или иначе связанные с кончиной человека: его социальное положение, основные деяния и достижения на служебном, общественном и других поприщах, наличие родственников и т. д. Особое значение имеет исследование литературного творчества авторов эпитафий - поэтического и прозаического. Давно уже признаны в качестве самостоятельного предмета исследования надмогильная скульптура и архитектура.

3 Проблема их отсутствия возникала еще в XIX в., когда лица, подававшие в Герольдию документы для подтверждения их дворянского происхождения, не могли представить (ни самостоятельно, ни с помощью официальных органов - духовных консисторий) метрических свидетельств о своем рождении - вследствие утраты, по разным причинам, соответствующих метрических книг. Причем явление это было настолько массовым для конца XVIII - первой трети XIX вв., что существовала законодательно установленная практика замены метрического свидетельства письменным свидетельством двенадцати дворян о происхождении просителя. Практиковалось также восстановление метрик по свидетельствам очевидцев.

4 Шмидт С. О. Исторический некрополь в системе культуры России. С. 9-11.

Наконец, чрезвычайно важен и актуален нравственно-патриотический аспект изучения надгробных надписей. Призванные, казалось бы, увековечить память о покоящихся под ними лицах, надгробия на деле во все эпохи оказывались в России очень недолговечны. В разные периоды нашей истории возникали общественные объединения, ставившие себе целью регистрацию, изучение и охрану наиболее ценных в историко-культурном отношении захоронений. Например, такова была деятельность специального комитета при обществе «Старая Москва» в 1920-х гг. В Ленинграде членом общества «Старый Петербург» Н. П. Анциферовым была предложена целая программа изучения кладбищ5. В настоящее время подобные организации появляются вновь: так, в 1989 г. при Московском фонде культуры была создана специальная секция по вопросу изучения некрополей в столице и ее окрестностях. Результатом ее деятельности стали уже две конференции под общим названием «Московский некрополь: история, археология, искусство, охрана», прошедшие в 1990 и 1994 гг. Помимо докладов и сообщений научного характера на исторические, искусствоведческие и другие темы, участники обсуждали и ряд мероприятий по организации изучения и охраны исторического некрополя в современных условиях. В частности, в 1990 г. об этом говорил в пленарном докладе С. О. Шмидт: «Проблема «исторический некрополь», конечно, не может ограничиваться задачами научного характера. Это - сфера нравственной культуры. Забвение памяти об ушедших из жизни и местах их упокоения не может не тревожить тех, кто думает о будущем нашего общества, о возрождении нашего духа. <..> Воспитание почтения к кладбищам должно входить необходимейшим элементом в воспитание историей. С малых лет! Младшие школьники должны - сначала под руководством учителей, а затем уже по зову сердца - ухаживать за памятниками, могилами. К этому следует приобщать и их родных. Это сблизит школу, родителей и учеников. <..> Наверное, стоит подумать и об организации деятельности советов при кладбищах, в которые входили бы не только лица, непосредст-

J См.: Анциферов Н. П. Пути изучения города, как социального организма: Опыт комплексного подхода. 2-е изд. Л., 1926. С. 115-118.

венно связанные по своей работе с кладбищем, но и депутаты местных советов, члены советов ветеранов, священнослужители, представители местной общественности, молодежных организаций» .

Значение сохранения и изучения кладбищ и надгробий в Западной Европе было осознано еще в XVIII столетии. Особенно богат и разносторонен был опыт французских ученых. Работавший в начале XX в. над описанием кладбищ Парижа В. М. Андерсон отмечал: «Французская историческая наука, создавшая специальную Академию Надписей, всегда учитывала всю важность вспомогательного историографического материала, запечатленного могильною эпиграфикою. Рукописные отделения парижских книгохранилищ - Bibliotheque Na-tionale, Bibliotheque de Г Arsenal, Bibliotheque Historique de la Ville de Paris -предоставляют пытливому исследователю тщательно сохраненные огромные фолианты всевозможных «Recueil d'epitaphes», записанных еще в стародавние времена». Французская культурная традиция захватывала и приезжающих в страну эмигрантов. Тот же Андерсон указывал, что в Париже с 1885 г. действовала польская «Komisya opieki nad grobami», имевшая своей целью «приведение в должный порядок запущенных польских могил, реставрацию и охрану старых памятников и посильное сооружение новых», чем достигалась «достаточная степень внешнего благообразия польских могил» .

В России вопросы охраны кладбищ, сбережения имеющихся на них памятников и могильных плит и реставрации утраченных были поставлены только в начале XX столетия, что также связано с именем великого князя Николая Михайловича, чьи научный авторитет и высокое социальное положение помогали наиболее действенно способствовать проведению в жизнь подобных ини-

о

циатив . Выдвинутая великим князем идея описания надгробных памятников на кладбищах Москвы, Петербурга, а затем и по всей Российской Империи во многом была связана именно с проблемой их сохранения - хотя бы в печатной

6 Шмидт С. О. Исторический некрополь в культуре России. С. 20-21.

7 [Андерсон В. М] Русский некрополь в чужих краях. С. VI-VII, XIX-XX.

8 Подробнее см.: Шокарев С. Ю. Великий князь Николай Михайлович и становление охраны памятников некрополя // Археографический ежегодник за 2000 год. М., 2001. С. 379-382.

форме. Познакомившись в ходе своих историко-генеалогических разысканий с состоянием захоронений в монастырях и на кладбищах Москвы, великий князь пришел к выводу о безотлагательности работы по их описанию. О быстром разрушении кладбищ он писал в предисловии к первому тому «Московского некрополя»: «Памятники снимаются с мест, продаются торговцам; надписи, кресты, скульптурные изображения исчезают или обезображиваются; плиты закладываются в фундаменты, тротуары, под водосточные трубы, разбиваются на бут... Целые склепы, с засыпанными штукатуркой и пылью веков памятниками, с сорванными гербами, с замазанными краской или уничтоженными надписями служат складом старых негодных вещей... <..> Между тем многие погребенные были видные в русской истории люди и часто крупные благотворители тех же монастырей, которые способствовали уничтожению их могил»9.

«Можно было надеяться, - писал в предисловии к первому тому «Русского провинциального некрополя» В. В. Шереметевский, - что наряду с успехами культуры и с распространением просвещения будут усиливаться интерес к старине и ревность к охране ее памятников, в том числе и памятников надгробных. Но на деле оказывается не так <..>»10. Начавшийся в конце 1908 г. сбор надгробных надписей для составления «Русского провинциального некрополя» выявил многочисленные случаи варварского отношения к могилам со стороны как духовенства, в чьем непосредственном ведении они находились, так и частных лиц, местных обывателей. В своем отчете о работе над изданием за 1910 г. В. В. Шереметевский приводил красноречивые цитаты из донесений местных священников, в одном из которых, например, сообщалось, что «старое сельское кладбище частью забито скотом, частью прихвачено под усадьбы», в другом указывалось на то, что «на двух дворянских могилах были устроены два большие памятника, в настоящее время один из них усердием христиан - жителей с. Приволья разобран до основания, а другой до половины, почему и надписей

9 [Сайтов В. И., Модзалевский Б. Л.] Московский некрополь. Т. 1. С. III—IV. О состоянии московских кладбищ того времени см. также: Россиев П. А. Забытые могилы на московских кладбищах // Исторический вестник. 1906. Июнь. С. 822-847.

10 [Шереметевский В. Я] Русский провинциальный некрополь. С. Ш.

не оказывается ни одной»11. «Вельская Христорождественская церковь с кладбищем при ней, - сообщал причт села Белого Лужского уезда, - насчитывает почти столетие своего существования (с 1814 года), но в ограде храма - старинном кладбище - не сохранилось почти никаких памятников погребенных. Объясняется это, вероятно, тем, что в 90-х годах прошлого столетия при капитальной перестройке храма были срыты все мешавшие работам могилы. И если сохранились до сих пор некоторые намогильные плиты, то, по показаниям местных старожилов, находятся не на местах могил»12.

Но не только невежественное варварство становилось причиной исчезновения памятников и надписей - едва ли не более значительную роль в этом играли объективные факторы: время, неблагоприятные атмосферные условия, отсутствие элементарного ухода и ремонта. В результате памятники разрушались, проваливались в землю, надписи стирались. Обзор материалов, присланных в 1908-1914 гг. для составления «Русского провинциального некрополя», показывает, что в основном они содержат информацию о захоронениях последней трети XIX - начала XX вв. Имеющиеся в ряде донесений с мест описания памятников, на которых находились сведения - «деревянный крест», «деревянный крест с жестяной табличкой, надпись сделана черной краской», а иногда и констатация того, что «никакой надписи на памятнике нет», а сведения извлечены из церковных документов или даже из «свидетельств старожилов» - наталкивают на мысль о недолговечности подобных «информационных носителей». Но и в том случае, если надгробия были изготовлены из чугуна, мрамора или другого камня, по прошествии многих десятилетий надписи на них зачастую переставали прочитываться. Так, например, в 1912 г. причт села Каменки Васильского уезда Нижегородской губернии доносил о двух погребениях местных помещиков Станиславских, относившихся к 30-м годам XIX столетия, и добавлял, что имеются и другие надгробия представителей этого рода (по-

11 РГИА. Ф. 549. Оп. 1. Д. 1103. Л. 22 об.-23 (здесь и далее курсивом в цитатах выделяются авторские подчеркивания в оригиналах). См. также: [Шереметевский В. В.] Русский провинциальный некрополь. С. V. В публикации название села было скрыто за заглавной буквой.
видимому, предыдущих поколений), но надписи «от долгого времени разобрать очень трудно»; из села Никольский Погост Балахнинского уезда той же губернии сообщали о погребении некого управляющего Репина, «жившего в 30-х и 40-х годах» XIX в. с надгробием из белого камня «с неразборчивой от времени надписью»13. О кропотливом, часто безуспешном восстановлении надписей на могилах конца XIX - начала XX вв. в современных условиях на примере кладбищ Курска пишет молодой некрополист-практик Ю. В. Озеров14.

Особенную научную ценность материалам «Русского некрополя» и актуальность исследованию их истории, состава и сохранности придает трагическая судьба подавляющего большинства отечественных кладбищ в послереволюционное время. Это касается, в первую очередь, провинциальных погребений: подавляющее их большинство (в т. ч. из обследованных и описанных в 1908-1914 гг.) к настоящему моменту утрачено. Об этом свидетельствуют работы современных историков и краеведов. Приведем несколько впечатляющих примеров.

Одним из наиболее значительных в дореволюционном Симбирске было кладбище Покровского мужского монастыря. На нем покоились наиболее крупные местные деятели второй половины XVIII - начала XX вв., в том числе и отец В. И. Ленина, действительный статский советник И. Н. Ульянов. В настоящее время сохранилось лишь полтора десятка из многих сотен надмогильных плит, причем «все находятся не на своих местах» (свидетельство С. Б. Петрова), поскольку кладбище, за исключением единственной могилы, в 1930-х годах было уничтожено, на его месте разбит парк, а плиты частично разбиты, частично зарыты в землю, откуда они в настоящее время постепенно извлекаются археологами15.

13 Там же. Д. 22. Л. 120, 126 об.

14 Озеров Ю. В. Курский некрополь: проблемы изучения // Источниковедческие и методологические проблемы биографических исследований: Сборник материалов научно-практического семинара (Санкт-Петербург, 4-5 июня 2002 г.). СПб., 2002. С. 139-144.

1 Переписка с С. Б. Петровым из личного архива автора. Подробнее о судьбе кладбища см.: Скала А., протодиакон. Кладбище Симбирского Покровского мужского монастыря (XVIII-XX вв.). Ульяновск, 1997. Автор сообщает, что после закрытия в 1932 г. монастыря и насильственного изъятия его имущества на кладбище «началось повальное разграбление склепов и усыпальниц. Памятники рушились и разбивались. Во вскрытых склепах дети <„> устраивали

Схожая судьба постигла кладбища другого губернского города - Курска. Ю. В. Озеров пишет: «Незначительная представительность сохранившихся захоронений дореволюционного периода на курских кладбищах (более двухсот) объясняется, главным образом, действием человеческого фактора, а именно массовым вандализмом в 1930-е гг. Именно в это время происходило уничтожение множества старых надгробий, обезымянивание и ликвидация захоронений. Из уцелевших в послевоенные годы памятников большая часть была использована заново и перенесена к новым местам захоронений. При этом старые надгробные надписи были сбиты»16.

Современный исследователь некрополя Тамбова В. А. Кученкова отмечает: «Лишь в последние годы в обществе проявился интерес к судьбам старых кладбищ, но к этому времени сами некрополи Казанского, Вознесенского, Тре-гуляевского монастырей и Успенского кладбища были давно уже полностью утрачены. Утраченные некрополи имели множество художественно исполненных надгробий - памятников мемориальной скульптуры, характерных только для Тамбова и не повторяющихся в других регионах <..> С утратой мемориальных надгробий была утрачена и надгробная летопись времен - эпитафии, своеобразное литературное творчество, совершенно неизвестное современным тамбовским исследователям». Автор указывает, например, что в 1930-х годах при «уборке Тамбовского монастыря» (запечатленной на одноименной картине Н. М. Шевченко) могилы сначала «сравняли с землей, позже перекопали вдоль и поперек для прокладки коммуникаций, покрыли асфальтом и преобразовали кладбище в школьный двор»17.

игры, выбрасывая на поверхность кости и черепа своих предков. <..> Исключение представляла лишь могила И. Н. Ульянова, отца В. И. Ульянова (Ленина), для которой на Покровском кладбище была создана специальная площадка и снесены всех находившиеся на ней памятники». По свидетельству того же А. Скалы, если в Симбирске памятники просто зарывались в землю, то в других городах (например, на Арском кладбище в Казани) они «использовались вторично, для чего прежние надписи сбивали, высекали новые и устанавливали памятник на свежих могилах (дико выглядят старинные памятники-часовенки черного мрамора на могилах партийных деятелей)» (Там же. С. 11).

16 Озеров Ю. В. Курский некрополь. С. 139.

17 Кученкова В. А. Тамбовские городские некрополи. Тамбов, 2003. С. 4, 5, 10.

Известный воронежский историк и краевед А. Н. Акинынин в своем исследовании, посвященном некрополю Новостроящегося кладбища в Воронеже, отмечает, что после его закрытия в 1935 г. «надгробия были уничтожены, территорию кладбища превратили в парк, а в центре в 1972 г. завершилось строи-
тельство цирка. Ныне от прежнего погоста уцелело 6 могил <..>» . В другой своей работе он указывает, что Вознесенское (Чугуновское) кладбище в Воронеже, до революции «едва ли не первое в России по красоте, уютности и порядку», было закрыто в середине 1930-х годов и к середине 1950-х «снесено и его территория полностью застроена. В настоящее время ни одной могилы Чугу-новского кладбища не сохранилось. До сих пор не найдена ни одна фотография кладбища»19.

Погребениям в Москве и Петербурге, особенно расположенным на территории знаменитых памятников истории и архитектуры, таких как Донской монастырь или Александро-Невская лавра, повезло больше - значительная их часть сохранилась в советское время благодаря усилиям просвещенной столичной общественности. Но и здесь, например, в Петербурге, по оценкам современных исследователей, «речь идет о десятках тысяч уничтоженных могил», а состояние большинства сохранившихся исторических кладбищ - «поистине катастрофично»20.

В условиях повсеместной утраты на территории бывшей Российской Империи подавляющего большинства захоронений XVIII - начала XX вв. становится очевидной актуальность изучения, обработки и публикации материалов,

18 Воронежский некрополь. Вып. 1: Новостроящееся кладбище / Сост. и авторы вступит, статьи А. Н. Акиныиин, П. А. Попов, Б. А. Фирсов. Изд. 2-е, испр. и доп. СПб., 2001 (Российский некрополь. Вып. 8). С. 4.

19 Воронежский некрополь. Вып. 2: Лютеранские и католические захоронения на Вознесенском (Чугуновском) кладбище / Сост. и автор вступит, статьи А. Н. Атныиин. СПб., 2002 (Российский некрополь. Вып. 13). С. 3-4.

20 Исторические кладбища Петербурга: Справочник-путеводитель / Сост. А. В. Кобак, Ю. М. Пирютко. СПб., 1993. С. 5, 551. О разрушении московских кладбищ см.: Козлов В. Ф. Судьбы монастырских кладбищ Москвы (1920-30-е годы) // Московский некрополь. Вып. 1. С. 48-67; Козлов В. Ф., Павловская О. Е. Из истории кладбища Спасо-Андроникова монастыря в XX в. //Московский некрополь: история, археология, искусство, охрана. М., 1996. Вып. 2. С. 39-47; Скрынникова Е. В., Хомутов А. А. Проблемы реставрации некрополя Новодевичьего монастыря // Там же. С. 51-57 и мн. др.

собранных для «Русского провинциального некрополя». При всей своей неполноте и информационной неравнозначности они представляют собой уникальный источник биографических, генеалогических и культурно-бытовых сведений о жизни российской провинции на протяжении более чем полутора веков, являются единственным отражением бытия многих тысяч наших предков.

Следует отметить, что организованное великим князем Николаем Михайловичем научное предприятие первоначально не называлось «Русским некрополем» ни им самим, ни кем-либо из его помощников. Вплоть до последних лет работы общего наименования у него не было вообще. «Московский некрополь» и «Петербургский некрополь» в качестве заглавий были избраны сразу и бесспорно. Название «Русский провинциальный некрополь» для описания захоронений вне столиц, напротив, утвердилось далеко не сразу: в документах фигурируют также «Всероссийский некрополь» и «Русский областной некрополь». Впервые термин «Русский некрополь» в применении к проекту целиком появляется в 1915 г. в предисловии к составленному В. М. Андерсоном «Русскому некрополю в чужих краях» и повторяется затем в рецензии на это издание, написанной Б. Л. Модзалевским. Поскольку указанное наименование еще и наиболее точно отражает сущность научного предприятия, инициированного и в значительной мере осуществленного под эгидой великого князя Николая Михайловича, то мы сочли возможным избрать его в качестве заглавия для нашего диссертационного исследования.

Степень изученности темы невелика. В предисловиях к первым томам всех издававшихся великим князем Николаем Михайловичем некрополей содержались написанные самими составителями (Б. Л. Модзалевским, В. И. Саи-товым, В. В. Шереметевским, В. М. Андерсоном) пространные вступительные очерки, в которых указывались основные вехи и методологические особенности работы по описанию кладбищ Москвы, Петербурга, северных губерний России, Парижа. Это дало возможность большинству исследователей, так или иначе затрагивавших тему диссертации, опираться исключительно на факты, изложенные в этих очерках.
Единственной работой, основанной на более разнообразных источниках и содержащей сколько-нибудь подробный очерк истории «Русского некрополя» великого князя Николая Михайловича в целом, является монография украинской исследовательницы Л. А. Проценко о киевском некрополе21. Помещенный в ней раздел «Огляд л1тератури по складанню некропол1в РосшськоК lMnepii» в значительной мере посвящен изданиям великого князя. Несомненным достоинством книги Л. А. Проценко является использование архивных материалов из РГИА и РГАДА, что позволило ей детализировать и уточнить некоторые аспекты работ по описанию кладбищ и в целом вернее изложить факты, нежели это делали до того и впоследствии незнакомые с этими материалами российские исследователи.

Как сообщает сама Проценко, выяснив из отчетов В. В. Шереметевского, что материалы по украинским епархиям были собраны и частично обработаны, она предприняла их поиск. Помимо 57 (на самом деле - 56) дел, содержащихся в фонде 549 в РГИА, ей удалось обнаружить одну единицу хранения в РГАДА, содержавшую материалы по Лазаревскому кладбищу Петербурга, захоронениям в Херсоне, Вилюйске и других местностях Российской Империи с заметками Шереметевского и резолюцией «проверить с картотекой»22. Исследовательнице остались неизвестны семь дел с подлинными донесениями по инославным кладбищам, находящихся в фонде Департамента духовных дел иностранных исповеданий МВД (ф. 821) в РГИА, и картотека В. В. Шереметевского, хранящаяся в Государственном литературном музее в фонде Н. П. Чулкова.

21 Проценко Л. А. 1стор1я КиТвского некрополя. К., 1995. С. 26-34.

22 Там же. С. 33. Согласно справке Л. И. Шохина, любезно предоставленной автору А. В. Мельниковым, указанная единица хранения (РГАДА. Ф. 337. Оп. 1. Д. 10009) озаглавлена в описи «Описание надгробных памятников петербургских, московских и др. кладбищ. Ответы с мест великому князю Николаю Михайловичу для "Православного некрополя"». К сожалению, в последнее время это дело для исследователей недоступно, вследствие чего более точно выяснить его взаимосвязь с основным корпусом материалов не представляется возможным.
В 1996 г. указанная картотека была опубликована сотрудниками ГЛМ 23. В авторском предисловии основное внимание было уделено Н. П. Чулкову, которого публикаторы неверно сочли составителем картотеки; была опубликована обнаруженная в том же фонде его краткая автобиографическая записка конца 1930-х годов. Об истории подготовки «Русского провинциального некрополя» в предисловии рассказано очень бегло, кратко повторены уже известные факты. В скудных археографических комментариях к картотеке (не указан даже ее архивный шифр!) определен ее объем" («свыше семи тысяч карточек»), указано на органическую ее связь с 1-м томом «Русского провинциального некрополя». Кроме того, публикаторы определили круг губерний, который охватывает картотека, ошибочно утверждая, что он «полностью соответствует опубликованному в предисловии к изданию перечню губерний, данные о которых должны были составить И-й том». Отмечалось, что помимо однотипных, специально сделанных карточек в картотеку «вложены листы списков и донесений, полученных от священнослужителей, на некоторых из них - печати духовных консисторий». Имя В. В. Шереметевского было упомянуто только в примечании, о великом князе Николае Михайловиче вовсе умалчивалось.

До и после публикации вышли в свет статья и рецензия СЮ. Шокаре-ва24, точнее и полнее раскрывавшие некоторые аспекты истории всего предприятия, а также взаимосвязь опубликованной картотеки с этой историей. Первая содержала справку о жизни и трудах составителя картотеки - В. В. Шереметевского, информацию о методике подготовки томов «Русского провинциального некрополя» и их географическом охвате, а также краткое археографическое описание картотеки с указанием точного числа карточек. В рецензии на изда-

23 Река времен (Книга истории и культуры). М, 1996. Кн. 4. Русский провинциальный некрополь: Картотека Н. П. Чулкова из собрания Государственного литературного музея. 416 с. Подробнее о составе картотеки и особенностях данной публикации см. в главе 3.

24 Шокарев С. Ю. Материалы ко второму тому «Провинциального некрополя» В. В. Шереметевского//Российская провинция XVIII-XX веков: Материалы III Всерос. науч. конф. Пенза, 1996. Кн. 2. С. 420-425; Его оке. Река времен. Книга истории и культуры. Книга четвертая. Русский провинциальный некрополь: [Рец.] // Отечественные архивы. 1997. № 3. С. 99-101. См. также публикацию в Интернет на сайте necropolis.genealogia.ru: Шокарев С. Ю. О русском провинциальном некрополе и материалы к нему.
ние С. Ю. Шокарев, указав на «пренебрежение к археографическому описанию» и многочисленные ошибки публикаторов, привел подробности биографии ее подлинного составителя, а также рассмотрел «вопрос о том, как картотека В. В. Шереметевского оказалась в архиве Н. П. Чулкова». Рецензент высказал верное предположение о том, что первый «в тяжелое для него время передал материалы второго тома «Русского провинциального некрополя» Н. П. Чулко-ву, как это делали и другие ученые». Как подтверждение тому, что картотека была передана Шереметевским Чулкову лично, а не была включена в его фонд в ГЛМ после кончины, Шокарев отмечал «нахождение отдельных карточек (с отсылками на фамилии в замужестве погребенных женщин), использовавшихся Чулковым в качестве черновиков, среди его рукописей в хранящемся в Музее истории города Москвы фонде (ф. 8168)».

В целом, работы С. Ю. Шокарева являются серьезными исследованиями в области темы диссертации. Но все они посвящены либо смежным, либо частным вопросам, вследствие чего исследователь не ставил себе задачу привлечь сохранившиеся архивные материалы (дела канцелярии великого князя Николая Михайловича, переписку основных участников проекта) и досконально изучить сами карточки и донесения с мест. В результате им было допущено несколько неточностей: например, неверно очерчен круг губерний, которые охватывает картотека из ГЛМ. Фактически остался нерассмотренным важнейший вопрос о ее сохранности и полноте25.

Еще две рецензии на публикацию картотеки к «Русскому провинциальному некрополю» были написаны видными специалистами в области генеалогии С. В. Думиным и О. Н. Наумовым26. Ими было высказано несколько важ-

25 Весьма кратко в этом отношении высказались и публикаторы, отметившие, что «работу над картотекой Чулков не завершил, поэтому ее материалы не до конца унифицированы, встречаются пропуски, некоторые карточки не дописаны - на них отсутствуют имена, даты, ссылки на источники» (Николаев А. Материалы для «Провинциального некрополя» (Картотека Н. П. Чулкова) // Река времен. Кн. 4. С. 7).

26 S. {Думин С. В.] Река времен. Книга четвертая. Русский провинциальный некрополь. Картотека Н. П. Чулкова из собрания Государственного Литературного музея: [Рец.] // Летопись Историко-родословного общества в Москве. 1997. Вып. 4/5. С. 180-181 (псевдоним раскрыт по: Избранная библиография отечественной некрополистики / Сост. И. Н. Рыхляков. СПб.,
ных замечаний и наблюдений: о незавершенности картотеки (Думин27), отсутствии перекрестных отсылок (оба рецензента), библиографических неточностях (Наумов). Кроме того, как отмечал Наумов, «следовало более подробно осветить в предисловии проблему авторства картотеки и более осторожно подойти к разрешению вопроса, кто его установил» . Оба, однако, неверно определили круг губерний, материалы по которым имеются в картотеке; есть в рецензиях и несколько фактических ошибок2 . Кроме того, Наумовым было высказано весьма сомнительное утверждение, что в ходе работы над «Русским провинциальным некрополем» «применялись новые методические приемы собирания информации - через церковные учреждения»30. Использованный прием - бюрократической переписки - был, конечно, не нов и применялся организаторами вынужденно, вследствие невозможности организовать описание кладбищ по всей России через более компетентных лиц. Как показал опыт применения такой «методики», сотрудничество с духовенством успешным назвать было трудно.

Некоторую связь с предметом нашего исследования имеют статьи31 и публикации32 Т. С. Царьковой, посвященные провинциальным некрополям. Ав-

2003. С. 33 (Справочник генеалога. Т. 2. Вып. 1)); Наумов О. Н. Новая книга о русском некрополе // Дворянский вестник. 1997. № 2 (33). С. 3.

С. В. Думин отметил, что «знакомство с изданием вызывает ощущение фрагментарности сохранившегося в картотеке материала. <„> Очень правдоподобна и утрата части карточек в самом «хвосте» картотеки (после буквы «С»)» (Летопись Историко-родословного общества в Москве. 1997. Вып. 4/5. С. 180).

28 Публикаторы в предисловии указывали: «Как установил С. Ю. Шокарев, большая часть сведений занесена на карточки В. В. Шереметевским» {Николаев А. Материалы для «Провинциального некрополя». С. 7).

29 Так, С. В. Думин полагал, что 1-й том «Русского провинциального некрополя» вышел в 1915 (правильно - 1914) г. О. Н. Наумов неверно называл указ 1908 г. о сборе надгробных надписей «указом Сената» вместо «Синода» и указывал, что он предписывал собирать «сведения о погребениях дворян, духовенства и наиболее известных представителей купечества» в то время, как в указе говорилось: «наиболее крупных местных общественных деятелей купеческого и других сословий».

30 Дворянский вестник. 1997. № 2 (33). С. 3.

31 Царъкова Т. С. [Предисловие] // Рыбинский некрополь (по картотеке Н. К. Эссена из архива Б. Л. Модзалевского). СПб., 1998. С. 5-10; Ее же. Прогулка по кладбищу в 1935 году (к изучению провинциальных некрополей) // Russian studies = Ежеквартальник русской филологии и культуры. СПб., 2000. Т. 3. № 2. С. 302-309.

32 Рыбинский некрополь; Кронштадтский некрополь: (Из архива Б. Л. Модзалевского). СПб., 1998.
тор использовала в них хранящийся в РГИА указ Св. Синода 17 ноября 1908 г., положивший начало сбору материалов для «Русского провинциального некрополя». В остальном в отношении истории предприятия ей повторены уже известные факты.

Встает, однако, вопрос о связи опубликованных ею картотек с предприятием великого князя Николая Михайловича. Т. С. Царькова туманно писала: «В первый том «Провинциального некрополя» включены и кладбища Ярославской губернии, однако материалы уездного города Рыбинска по неясным причинам в него не вошли». Ниже исследовательница отмечала: «На первой карточке сохранилась помета красным карандашом: «Все купцы». Эта рабочая запись не является свидетельством того, что все имена, представленные картотекой, принадлежали только купеческому сословию, но так исследователь определил отличие рыбинских сведений от других списков, присланных в Синод»33. Из сказанного можно предположить, что Т. С. Царькова не отвергает возможности, что карточки «Рыбинского некрополя» могут быть неопубликованной частью 1-го тома «Русского провинциального некрополя».

Однако факты, в том числе и приводимые самой исследовательницей, не подтверждают этого предположения. Во-первых, материалы из Рыбинска в 1-м томе «Русского провинциального некрополя» есть. Во-вторых, ни Эссен, ни Модзалевский не участвовали в обработке материалов для этого издания (присылавшихся в Контору великого князя Николая Михайловича, а не в Синод) и вряд ли могли компетентно судить об их содержании; кроме того, среди многочисленных помет на этих материалах в РГИА нет ни одной «сословной». В-третьих, в картотеке Эссена присутствуют сведения о захоронениях 1914-1919 гг. - том «Русского провинциального некрополя» к тому времени уже вышел в свет. В-четвертых, сам Эссен летом 1919 г. писал Модзалевскому о возникновении «Рыбинского некрополя» следующее: «Он появился как результат моего свободного времени, когда я был готов повеситься от тоски и скуки. Посмотри-
Список литературы
Цена, в рублях:

(при оплате в другой валюте, пересчет по курсу центрального банка на день оплаты)		 1425
Скачать бесплатно 23448.doc 





Найти готовую работу


ЗАКАЗАТЬ

Обратная связь:


Связаться

Доставка любой диссертации из России и Украины

Вход для партнеров

Регистрация

Восстановить доступ

Материал для курсовых и дипломных работ


Ссылки:

Выполнение и продажа диссертаций, бесплатный каталог статей и авторефератов

Счетчики:

Besucherzahler
счетчик посещений

© 2006-2022. Все права защищены.
Выполнение уникальных качественных работ - от эссе и реферата до диссертации. Заказ готовых, сдававшихся ранее работ.