Бесплатно скачать, заказать диплом, курсовую, диссертацию Ранний железный век в верковьян Западной Двины и Ловати

У нас уже 176407 рефератов, курсовых и дипломных работ

Сделать закладку на сайт

Заказать диплом, курсовую, диссертацию

Быстрый переход к готовым работам

Мнение посетителей:

Книга жалоб
и предложений

Название	Ранний железный век в верковьян Западной Двины и Ловати

Количество страниц	238

ВУЗ	МГИУ

Год сдачи	2010

Бесплатно Скачать	23655.doc

Содержание	Содержание ОГЛАВЛЕНИЕ Введение...3 Глава 1. Эпоха раннего металла. Узменьская культура...22 Глава 2. Первый период раннего железного века...31 2.1. Восточная группа памятников...36 2.2. Западная группа памятников...52 Глава 3. Второй период...61 3.1. Восточная группа памятников...63 3.2. Западная группа памятников...78 3.3. Южная группа памятников...84 Глава 4. Третий период...86 4.1. Восточная группа памятников...90 4.2. Западная группа памятников...106 4.3. Южная группа памятников...110 4.4. Памятники типа среднего слоя тушемли...115 Глава 5. Топография и оборонительные сооружения...132 Глава 6. Развитие ремесленного производства...143 Заключение. Двинско-ловатское междуречье в контексте восточноевропейской археологии...167 Список литературы...192 Список архивных материалов...210 Каталог памятников раннего железного века в верховьях западной двины и ловати...212 Алфавитный указатель к каталогу памятников...224 Список сокращений...226 Список иллюстраций...227 Иллюстрации...238 Введение ВВЕДЕНИЕ. Обширный и богатый археологическими памятниками регион лежит в междуречье Западной Двины и Ловати. На этой территории с самого начала заселения ее человеком и до формирования Древнерусского государства, во многом снивелировавшего культурные различия вошедших в его состав племен, соприкасались между собой разные этнические массивы, характеризующиеся и разной материальной культурой. Местное население впитывало и перерабатывало на собственной основе идущие из разных этнических массивов многочисленные культурные импульсы. Таким образом, в местной материальной культуре оказались отраженными в той или иной степени все основные события, происходившие как в соседних, так и в более отдаленных регионах. Единство и внутренние различия региона определяются его географическим положением и отношением к соседним культурам. Вся жизнь местного населения в раннем железном веке концентрировалась в пограничных зонах между холмисто-моренными и озерно-ледниковыми ландшафтами. Холмисто-моренные зоны отграничивают его на западе от верховьев Великой, на юге — от среднего течения Двины, на востоке — от верховьев Волги. К северу простирается обширная озерно-ледниковая равнина Ловатской низменности. С северо-запада на юго-восток регион рассечен на две части моренными холмами и грядами Бежаницкой возвышенности. Отчасти в результате этого естественного деления в раннем железном веке здесь сформировались два различных, хотя и близких друг другу в культурном отношении очага расселения. Один — вокруг ледниковых озер Невельского и юга Усвятского районов Псковской области. Другой— в пограничных районах Псковской и Тверской областей по берегам Двины, Торопы и крупных озер на юге Куньинского района. В раннем железном веке к междуречью Западной Двины и Ловати с востока, из бассейна Верхней Волги подступала дьяковская культура (Розенфельд 1974: 189-197). На север простиралась не совсем еще понятная в археологическом отношении территория финно-угорских племен (Орлов 1984). На юге, в бассейне среднего течения Двины, и юго-западе, в Себежском поозерье, лежала зона распространения западного варианта днепро-двинской культуры, на юго-востоке — днепро-двинских памятников Смоленщины (Шадыро 1985: 106-109; Шмидт 1992: 20). На западе, в бассейне Великой были распространены мало изученные пока городища с керамикой, напоминающей северобелорусскую или керамику восточной Латвии (см.: Шадыро 1985; Васке 1991). Такое исключительное положение данного регионе делает его изучение особенно интересным для более полного понимания процессов, протекавших на основных территориях окрестных археологических культур, и для установления имевшихся между ними взаимосвязей. Однако, несмотря на тот интерес, который, казалось бы, должно было вызвать археологическое изучение верховьев Западной Двины и Ловати, эта территория до сих пор остается практически мало исследованной, что и определяет актуальность темы, выбранной для данного исследования. На историю археологического изучения региона в значительной степени оказало влияние его административное положение. Характерной особенностью рассматриваемого региона является то, что он почти никогда не имел административного единства. Разные его части принадлежали различным единицам административного деления страны, находясь при этом на их периферии. Только в рамках непродолжительного отрезка времени (1944—1957 гг.) он целиком вошел в состав Великолукской области. По дореволюционному административному делению он принадлежал к Псковской и Витебской губерниям, в настоящее время его делят Псковская и Тверская области. Такое периферийное положение в значительной мере обусловило и слабую археологическую изученность территории. До 1949 г. археологические обследования региона носили сугубо случайный бессистемный характер. Достаточно полно этот период археологического изучения Двинско-Ловатского междуречья был освящен в итоговой монографии Я.В.Станкевич (Станкевич 1960: 9-11), поэтому здесь мы ограничимся только кратким конспектом ее историографического обзора. Первые сведения об археологических раскопках относятся к 1869 г. В архиве ИИМК сохранились сообщения о раскопках курганов в Великолукском и Холмском уездах неким опочицким помещиком П.А.Шишкиным. В 1870 г. Псковской археологической комиссией был предпринят первоначальный учет памятников старины Псковской губернии. Однако этой работой главным образом были затронуты только западные и лишь частично восточные (Великолукский, Холмский и Торопецкий) уезды. При этом основным предметом внимания были курганные могильники. Результатом проделанной работы явилась сводка Ф.А.Ушакова, в которую вошли несколько десятков могильников и 12 городищ. Сводка была опубликована в Пскове в 1897 г. Чуть раньше А.М.Сементовский работал по изучению памятников старины Витебской губернии. В 1863 г. в неофициальной части к №44 «Витебских губернских ведомостей» им были опубликованы «Заметки для археологии», а в 1867 г. памятная книжка «Памятники старины Витебской губернии». Однако почти никаких сведений об интересующем нас регионе А.М.Сементовский не приводит. В 1901—1902 гг. В.Н.Глазовым были предприняты раскопки памятников в Великолукском и Торопецком уездах. Однако его интерес по-прежнему привлекали исключительно погребальные памятники (курганы и жальники). В своем отчете он кратко упомянул всего о трех городищах в Торопецком уезде. В то же время А.А.Спицин, изучая дьяковские городища, обратил внимание на необходимость обследования подобных памятников в верховьях Западной Двины. Однако этим пожеланиям долгое время суждено было оставаться только пожеланиями. В 1912 г. в ходе подготовки XVI археологического съезда в Пскове Псковское археологическое общество снова занялось сбором сведений для составления археологической карты губернии. Карта была составлена Н.Окуличем-Казариным и опубликована в 1914 г. (Окулич-Казарин 1914). Однако, по признанию самого автора, она не давала полной картины археологических памятников губернии, причем многие из собранных сведений так и не были проверены. Первые раскопки поселения относятся к 1913—1914 гг. В эти годы Д.Н.Эдинг предпринял исследования городища на территории поверстной казенной дачи против с. Полибино на берегу Ловати. Ни публикаций, ни отчетов об этих раскопках не имеется. Подводя итог дореволюционному периоду археологических исследований в регионе, нельзя не отметить неутешительную картину чрезвычайно слабой его изученности. Наиболее хорошо, но далеко неполно были изучены средневековые погребальные памятники— длинные и древнерусские курганы и жальники. Почти ничего не было известно о поселениях укрепленного типа и совсем ничего об открытых поселениях — селищах. За рамками интереса исследователей оказался древнейший этап истории региона — эпоха камня. В довоенный советский период регион по-прежнему продолжал сохранять свое периферийное положение, как в административном, так и в научном плане. Его практически не затронули широко развернувшиеся в это время работы по систематическому обследованию археологических памятников на территории СССР. В 1928 г. экспедицией ГАИМК проводились планомерные разведочные работы в бассейне Ловати между Великими Луками и Холмом. Руководил экспедицией М.И.Артамонов. В результате проведенных работ был обследован ряд курганных могильников и несколько поселений. Однако эти работы затронули только северозападную границу региона и практически не внесли никакой ясности в имевшуюся до того картину. В 1933—1934 гг. экспедиция археологической секции Института истории АН БССР проводила разведки в бассейне Западной Двины. Основное внимание уделялось, конечно, белорусскому течению реки. , Однако довольно бегло были осмотрены и верховья, начиная от ее истоков из оз. Охват. Результаты работ нам практически не известны, так как все материалы погибли во время войны в Минском музее, мы располагаем только кратким отчетом, опубликованным в 1936 г. в Записках Белорусской Академии Наук. Судя по этому отчету, должное внимание уделялось поселениям, на которых была отмечена грубая лепная керамика, иногда покрытая штриховкой. В 1938-1939 гг. М.П.Милонов проводил небольшие раскопки на малом городище и на поселении Привалье в г. Торопце. Однако начатые работы не получили своего продолжения. Таким образом, для довоенного периода изучения региона характерны, в основном, работы разведочного характера. При этом они охватили только отдельные участки, систематические же исследования всей территории не проводились. Вместе с тем, именно в этот период должное место на археологической карте заняли поселения. Следующий этап в археологическом изучении верховьев Двины и Ловати связан с именем Я.В.Станкевич. К моменту начала ее работы в этом регионе в 1949 г. практически не была еще решена первоочередная задача учета археологических памятников, не говоря уже об их углубленном изучении и систематизации материала. В это время на территории Европейской части страны начали развертываться работы по поиску и изучению раннеславянских памятников. Именно в этом направлении и проводила исследования Я.В.Станкевич. Руководимый ею Западно-Двинский отряд Славянской экспедиции ИИМК десять лет (1949-1958 гг.) вел систематические разведочные и раскопочные работы. Результатом этих работ явилась вышедшая после смерти автора монография «К истории населения Верхнего Подвинья в I тысячелетии н. э.». В ходе работ был выявлен, описан и картирован 271 археологический памятник. Подавляющее большинство из них, в особенности поселения, было открыто впервые. Важным шагом в изучении региона стало и то, что на его карте появились памятники не только эпохи раннего железа и средневековья, но и памятники более раннего времени. Кроме разведок, были проведены и раскопки целого ряда поселений и могильников железного века. Они, наконец, дали материал для первой попытки этнокультурной характеристики древнего населения региона. Я.В.Станкевич разделила обследованные ею памятники на четыре хронологические группы: 1) дьяковские второй половины 1-го тысячелетия до н.э.; 2) славянские и летто-литовские первых веков н.э.; 3) славянские и летто-литовские середины 1-го тысячелетия н.э.; 4) древнерусские памятники рубежа 1 -го и 2-го тысячелетий н.э. В свою очередь, памятники 2 и 3 хронологических групп были разделены на две территориальные группы: южную (типа городищ против с. Михайловского и Полибино) и северную (типа городищ в ур. Подгай иуд. Курово). При этом ряд длиннокурганных могильников был ошибочно и практически бездоказательно отнесен к группе памятников первой половины 1-го тысячелетия н.э. Когда Я.В.Станкевич делала свои обобщающие выводы, не были еще известны окончательные результаты исследований соседних регионов, появившиеся несколько позже. Из ее поля зрения выпала целая археологическая культура верховьев Днепра и белорусского течения Западной Двины, памятники которой на тот момент были известны, главным образом, только по довоенным разведкам А.Н.Лявданского. Да и многие особенности городищ с сетчатой и штрихованной керамикой, в разряд которых Я.В.Станкевич отнесла и поселения в верховьях Двины и Ловати, были изучены еще крайне слабо. Поэтому с появлением новых разработок по культурам эпохи раннего железа Двинско-Ловатское междуречье оказалось как бы выпавшим из общего контекста синхронных археологических культур. Встала задача новой культурной и этнической интерпретации региона, для которой необходим был и новый материал. В 1962 г. на юге Псковской области начала работать Невельская археологическая экспедиция Государственного Эрмитажа под руководством А.М.Микляева. В ходе разведочных и раскопочных работ экспедицией был выявлен и исследован целый ряд памятников эпохи камня. Применение методов естественных наук дало возможность построить обоснованную относительную и абсолютную хронологию местного неолита (см.: Микляев 1994). Однако круг научных интересов А.М.Микляева включал в себя также и древности раннего железного века. Собственно целью работы экспедиции стала попытка, по идее Б.С.Жукова, «проследить в каком-либо регионе всю цепочку развития материальной культуры от появления там человека после вюрмского оледенения и до образования Древнерусского государства» (Микляев 1994: 8). Поэтому с 1967 г. в работу экспедиции включился Р.С.Минасян, в задачу которого входило изучение раннего железного века. В результате раскопок ряда новых памятников (Анашкино, Староселье, Каратай) появились основания для построения новой этнокультурной и хронологической схемы. Этапы развития материальной культуры юга Псковской области были соотнесены с синхронными процессами на соседних территориях. (Минасян 1974.) Опираясь на верхнеднепровские памятники, изученные П.Н.Третьяковым и Е.А.Шмидтом, он атрибутировал памятники юга Псковской области как днепро-двинские, сменяющие на рубеже эр более ранние дьяковские. Среднетушемлинскую 10 профилированную и лощеную керамику он считает для данной территории чужеродной. После того, как Р.С.Минасян завершил свои исследования на юге Псковской области, ранний железный век все же не выпал из сферы интересов Северо-Западной экспедиции. Так были проведены раскопки мастерской по производству и обработке железа «Черная гора» в Себежском районе (Микляев, Мельников, Смекалова 1986). Также крайне интересные и, на сегодняшний день, уникальные памятники раннего железного века были открыты и исследованы на границах Бежаницкой возвышенности сотрудником экспедиции, археологом-любителем, В.И.Михайловым. Особо выделяются среди них нижний горизонт культурного слоя городища Жагрово и странный «курган» №3 у д. Мартиново. К сожалению, эти материалы остаются пока не опубликованными и известны широкому кругу исследователей только по кратким упоминаниям в некоторых работах (см. напр.: Короткевич, Мазуркевич 1992: 79; Короткевич, Михайлов, Праслова 1988: 22). В 70-х — начале 80-х гг. в восточной части региона, административно принадлежащей Калининской области, разведочные работы проводились Калининским государственным объединенным историко-литературным музеем. Целью этих работ были учет и охрана археологических памятников. Сотрудниками музея и Калининского государственного университета были обследованы известные ранее и открыты новые памятники разных эпох. Однако в их задачу не входили раскопки, поэтому появление на археологической карте новых точек не повлекло за собой качественных изменений в представлениях об облике материальной культуры верхнедвинских городищ. (См. статьи Бодунова Е.В., Воробьева В.М., Кольцова Л.В., Максимова А.Д., Малыгина П.Д., Урбана Ю.Н., Харитонова Г.В., Харитонова Н.А. в АО— 1972-1983.) Аналогичные работы в 11 районе г. Торопца проводились и Ю.М.Лесманом (см. статьи Лесмана Ю.М. с соавторами в АО— 1976, 1977, 1980). Небольшие раскопки селища, содержащего и материалы, относимые к раннему железному веку, у с. Борисоглеб в верхнем течении Ловати в 80-х гг. предпринял псковский археолог А.А.Александров. Ему же принадлежит и очередная попытка обобщения накопленных сведений о раннем железе Южной Псковщины (Александров 1984). Этой теме посвящена одна из глав его диссертации. К сожалению, на сегодняшний день с большинством его выводов трудно согласиться. Так ошибочной представляется попытка рассматривать все пространство от Себежского поозерья до Жижицкого озера как единый в культурном отношении регион. Отмеченная им на самом раннем этапе разница в материалах западной и восточной части региона в действительности продолжает сохраняться на протяжении всего раннего железного века. Выделенные им четыре «культурно-хронологические пласта» в целом достаточно объективно отражают общую картину. Однако культурно-хронологическое содержание каждого из этих пластов определено им вслед за Я.В.Станкевич и Р.С.Минасяном не достаточно верно. Так, например, верхняя хронологическая граница существования городищ с сетчатой керамикой на основании датировки трапециевидных подвесок с Михайловского городища отнесена к I—II вв. н. э. С одной стороны, в этом случае им использована устаревшая датировка ананьинских древностей, «омолаживающая» нижний горизонт Михайловского на полтысячи лет. С другой стороны, в слоях, которые действительно датируются началом нашей эры, в самом деле, встречаются черепки с сетчатыми отпечатками, однако их наличие в керамическом комплексе как ранних, так и поздних верхнедвинских городищ не дает оснований так уж решительно отделять последние от круга памятников днепро-двинской культуры. Мои собственные исследования раннего железного века в верховьях Двины и Ловати начались еще 20 лет назад. Они самым тесным образом 12 были связаны с деятельностью Северо-Западной экспедиции Эрмитажа и ее первого руководителя А.М.Микляева (Короткевич 1994). Сотрудничество с Александром Михайловичем в значительной мере повлияло на выбор основных направлений как полевых, так и кабинетных исследований. Заложенный им в основу своей работы принцип построения археологической колонной секвенции в отдельном ограниченном регионе является базовым и для структуры данного исследования. Однако характер материала, который мне удалось накопить за эти годы, и мои собственные предпочтения, сложившиеся по ходу проводимых работ, далеко не в равной степени позволяют осветить все интересовавшие моего учителя вопросы. Так мне пока что практически нечего добавить к его выводам в области археологической географии раннего железа (Короткевич, Мазуркевич, Микляев 1992). Зато достаточно успешно были продолжены начатые еще совместно с ним исследования древних производств. Главной целью настоящей работы является построение новой культурной стратиграфии региона на основе детальной культурно-хронологической атрибуции всех накопленных на сегодняшний день материалов раннего железного века. Для достижения указанной цели необходимо последовательно решить две задачи: 1) разделить общий массив материала на отдельные культурно-хронологические комплексы, 2) определить культурную принадлежность выделенных комплексов и их позицию на хронологической шкале. Наибольшую трудность в достижении указанной цели составляет задача первоначального разделения археологических материалов по культурно-хронологическому принципу, что связано с отсутствием в нашем распоряжении «чистых» комплексов. Как правило, приходится иметь дело с перемешанным в культурном слое материалом, в связи с чем на практике невозможно избежать «попадания» более поздних артефактов в более ранние комплексы, и наоборот. Это обстоятельство не может не искажать 13 действительной картины изменения материальной культуры в древности и по многим вопросам не позволяет на сегодняшний день сделать однозначные окончательные выводы. Вместе с тем, важность этой работы трудно переоценить. Так, П.Н.Третьяков писал, что главной причиной разногласий при определении этнической принадлежности себежских городищ «была недостаточная изученность памятников, в частности то, что археологи оперировали нерасчлененным материалом большого хронологического диапазона» (Третьяков 1976: 204, курсив наш). Абсолютно аналогичная ситуация имеет место и в случаях, когда исследователи обращаются к материалам раннего железного века Двинско-Ловатского междуречья. Задача собственно культурно-хронологической атрибуции выделенных комплексов решается с привлечением результатов исследований в соседних регионах. То обстоятельство, что за последнее время были накоплены новые данные, позволяющие в значительной мере уточнить их историю, заставляет иначе взглянуть и на историю Двинско-Ловатского междуречья. В целом решение данной задачи возможно только при рассмотрении материалов нашего региона в общем контексте восточноевропейской археологии. Источниковую базу настоящего исследования составляют материалы 153 археологических памятников, перечисленных в прилагаемом каталоге (рисЛ). Часть из них отнесена мною к раннему железному веку на основании сделанных здесь археологических находок, часть же включена в перечень пока только на основании внешних признаков, соединяющих особенности топографии и фортификации, характерные для изучаемого периода на данной территории. Кроме того, в исследовании использованы результаты изучения некоторых памятников предшествующего времени, рассмотренные в соответствующей главе, предваряющей изложение материалов раннего железного века. Ведущую роль в настоящей работе играют результаты проводившихся 14 мной раскопок на городищах Межуево и Анашкино, которые значительно дополнили сложившиеся представления об облике материальной культуры этого периода. На обоих памятниках были обнаружены следы практически всех периодов раннего железа. При этом они относились к двум разным культурным группам, сосуществовавшим в пределах изучаемой территории: западной и восточной. Анашкино представляет особый интерес и как памятник древнего производства. Результаты раскопок обоих памятников представлены в работе особенно подробно, так как они дают не только принципиально новую информацию по исследуемой проблеме, но и позволяют дополнить сложившиеся представления о ранее исследованных памятниках. Городище Межуево было обнаружено в 1986 г. во время проводившейся мною совместно с В.И.Михайловым разведки в Невельском районе (Короткевич, Михайлов, Праслова 1988: 23). Начатые на следующий год раскопки памятника продолжались вплоть до 1991 г (Короткевич 2003). Результаты этих работ дали значительный по объему материал, характеризующий материальную культуру западной группы памятников и относящийся к двум первым периодам раннего железного века. В нашем распоряжении имеется небольшая серия радиоуглеродных датировок, дающих основания для хронологической привязки обоих периодов (табл.1; рис.2). На сегодняшний день они остаются и единственными датировками, полученными таким способом, для всего западного варианта днепро-двинской культуры в целом. Таким образом, этот памятник приобретает немалое значение для хронологии древностей, основная территория распространения которых лежит далеко за пределами рассматриваемого региона. Исследования городища против д. Анашкино были начаты еще Я.В.Станкевич. В заложенном на площадке шурфе ею собраны фрагменты грубой лепной керамики, позволившие отнести памятник к раннему 15 железному веку. В 1969 году на краю площадки городища Р.С.Минасян заложил разведочную траншею. Материалы его раскопок позволили более точно определить культурно-хронологическую принадлежность памятника. Нижний горизонт он отнес к дьяковской культуре последних вв. до н. э. (Минасян 1974: 133—134). Однако наличие в нижнем горизонте «сетчатой» керамики оказалось явно недостаточным, чтобы считать его дьяковским. В подавляющем большинстве керамика нижнего горизонта— гладкостенная днепро-двинская (Короткевич 1995: 41-42). Наличие на памятнике материалов как раннего, так и позднего периодов днепро-двинской культуры при большой мощности культурного слоя и его видимой непотревоженности более поздними перекопами обусловили возобновление раскопок в 1991 г. (Короткевич 1994а: 121—125). Они продолжались по 1994 г. на площади в 28 кв. м. В результате этих исследований удалось сформировать достаточно объективное представление о стратиграфии памятника, его культурной и хронологической атрибуции. С 1998 г. начался новый этап раскопок, завершенный в 2003 г. В ходе его было вскрыто 116 кв. м культурного слоя и таким образом общая исследованная площадь составила примерно 1/3 занимаемой памятником вершины холма. На примере этого многослойного памятника можно подробно проследить последовательность смены археологических культур в верховьях Западной Двины в широких хронологических рамках 1 -го тысячелетия до н. э. Довольно представительная серия радиоуглеродных датировок, полученных на сегодняшний день в лаборатории ИИМК РАН, дает надежную привязку изменений в облике материальной культуры к абсолютной хронологии (табл. 1; рис.2). Культурный слой на площадке городища достигал максимальной мощности в средней ее части, где составлял более 2 м. Ближе к краю его толщина уменьшалась за счет понижения уровня современной дневной поверхности. Окраинные области древней застройки оказались в зоне 16 естественного сползания склонов, вследствие которого и были разрушены. При этом более древние слои сохранились на большей площади, чем более поздние, а самые поздние горизонты пострадали также и в результате распашки. Так был полностью уничтожен средневековый горизонт IX-X вв., от которого сохранились только встреченные в пахотном слое отдельные находки. Материалы памятника позволяют зафиксировать четыре периода его использования, заметно отличающиеся друг от друга обликом материальной культуры (Короткевич 2003а). В контексте данной работы нет смысла подробно останавливаться на последнем, средневековом периоде, так как он выходит за оговоренные хронологические рамки. К тому же он не оставил сколько-нибудь заметного стратиграфического горизонта. Вся толща культурного слоя принадлежит эпохе раннего железа, четко разделяясь на два культурно-хронологических периода слоем пожара. Это второй и третий периоды использования памятника, соответствующие второму и третьему периодам раннего железного века Верхнего Подвинья. От древнейшего, первого периода жизни на поселении сохранился только небольшой участок культурного слоя под позднейшей каменной кладкой на краю площадки. Методы исследования, применявшиеся в ходе решения отдельных задач, достаточно многообразны, однако в целом не выходят за круг традиционно используемых методов археологического исследования. Формально проделанную работу можно разделить на полевые и кабинетные исследования, однако обе эти части неразрывно связаны между собой. С одной стороны, работа в поле приносила новый материал для культурно-хронологических построений. С другой — эти построения ставили новые задачи для дальнейших полевых исследований и давали основания для первоначального осмысления новых находок, столь необходимого именно в процессе раскопок. В контексте данной работы нет нужды подробно описывать применявшуюся в ходе полевых исследований методику, однако 17 стоит указать, что особое внимание уделялось истории формирования культурного слоя, дающей основания для построения относительной хронологии как данного памятника, так, в конечном итоге, и региона в целом. Вместе с тем, предельно подробное изучение деталей встреченных в процессе раскопок сооружений и обстоятельств находки отдельных артефактов существенно дополнило наши представления об облике материальной культуры раннего железного века многими неизвестными ранее чертами. Важную роль при изучении полевых материалов сыграло использование естественнонаучных методов. В частности, определение фаунистических остатков с городища Анашкино при привлечении данных палеогеографии позволило расширить наши знания о развитии структуры хозяйства в изучаемый период. Чтобы определить хронологию отдельных памятников и в целом периодов раннего железного века, ранее мною была предпринята попытка использовать метод узких датировок для ряда поселений (Короткевич 1989). Обычно этот метод применяется для закрытых комплексов— погребений или кладов. В культурном слое поселения хорошо датированные находки откладываются не одновременно, а постепенно, в продолжение всего периода функционирования памятника. Процесс накопления мог продолжаться 25 или 100 лет, таким образом, хронологический разрыв между отдельными артефактами мог быть весьма значительным. Однако хронологические границы бытования вещей, найденных на наших памятниках, столь широки, что заведомо превышают продолжительность жизни на одном поселении в несколько раз, а период их вероятного сосуществования вполне сопоставим с этой продолжительностью. Конечно, полученные в результате даты нельзя назвать в строгом смысле «узкими». Однако они помогли хотя бы приблизительно сориентировать основные тенденции развития культуры на временной шкале. Появившиеся в

Список литературы

Цена, в рублях: (при оплате в другой валюте, пересчет по курсу центрального банка на день оплаты)	1425

Скачать бесплатно	23655.doc

Найти готовую работу

ЗАКАЗАТЬ

Обратная связь:

Связаться

Вход для партнеров

Регистрация

Восстановить доступ

Материал для курсовых и дипломных работ

15.04.24 Задачи, условия и этапы организации экспериментальной работы

15.04.24 Критерии качества преподавания

15.04.24 Категория нормы в обучающей деятельности

Архив материала для курсовых и дипломных работ

Ссылки:

Счетчики:

© 2006-2022. Все права защищены.
Выполнение уникальных качественных работ - от эссе и реферата до диссертации. Заказ готовых, сдававшихся ранее работ.