Бесплатно скачать, заказать диплом, курсовую, диссертацию Этноэкологическая характеристика коми-ижемского оленеводства

У нас уже 176407 рефератов, курсовых и дипломных работ

Сделать закладку на сайт

Заказать диплом, курсовую, диссертацию

Быстрый переход к готовым работам

Мнение посетителей:

Книга жалоб
и предложений

Название	Этноэкологическая характеристика коми-ижемского оленеводства

Количество страниц	196

ВУЗ	МГИУ

Год сдачи	2010

Бесплатно Скачать	23727.doc

Содержание	Содержание 1. Введение...3 Актуальность темы...3 Предмет и объект исследования...5 Географические райки исследования. Природно-климатические условия Печорского края...6 Цель и задачи...9 Состояние изученности проблемы и научная новизна работы ...9 Методология исследования...10 Методы полевой работы...20 Апробация работы...24 Структура и содержание работы...24 2. Глава 1. История коми-ижемского оленеводства и историография его изучения...25 Сложение этнографической группы коми-ижемцев...25 Происхождение крупностадного оленеводства коми...27 Тундровый капитализм...34 Оленеводство коми после 1917 года...43 Историография изучения оленеводства коми...44 3. Глава 2. Северный олень и его поведение в представлении оленеводов коми...60 «Знание оленей» и «знание земли»...60 Классификация оленей у коми...63 Биология оленя. Традиционные знания о биологическом цикле...69 Поведение оленей...76 4. Глава 3. Знания оленеводов коми о пастбищных ресурсах и экосистеме тундры и северной тайги...90 Термины и классификация элементов окружающей среды у оленеводов коми...90 Элементы природной среды в их связи с оленеводством...97 Стратегия использования территории и виды пастбищ...101 5. Глава 4. Практика производственной деятельности в оленеводстве коми...105 Общие сведения о производственном цикле, организации выпаса и производственном инвентаре оленеводства коми...105 Операции выпаса и поведенческие стратегии пастуха...121 Технологические операции оленеводов...141 6. Глава 5. Анализ полученного материала...147 Взгляды отноокологии на кочевое животноводство...147 «Ресурсоемкость» и «трудоемкость», контроль и перевыпас...151 Факторы сокращения трудовых затрат...162 Оленеводство коми в сравнении с другими оленеводческими системами...166 Влияние изменения параметров окружающей среды на оленеводство...173 7. Заключение...176 Список литературы...181 Приложение...190 Карта-схема выпаса оленей оленеводческими хозяйствами Республики Коми...191 Словарь использованных в работе терминов языка коми...192 Рисунки и схемы...196 Введение Актуальность темы. Среди всех многообразных видов и направлений человеческой деятельности, производство или присвоение объектов, обеспечивающих физическое выживание (обычно называемые «экономической деятельностью») занимают особое место. Поскольку физическое выживание является необходимой предпосылкой для всякого другого вида человеческой активности, то вполне логично признать, что экономическая деятельность1 является определяющей для поведения человеческих групп. Отличительной чертой человеческого поведения по сравнению с поведением животных является то, что оно не столько определяется инстинктами (т. е. генетически унаследованной информацией), сколько строится по моделям, передаваемым внебиологическим путем в процессе социолизации. Эти биологически ненаследуемые модели составляют феномен человеческой культуры (см. Geertz, 1973). Поскольку экономическая деятельность является основополагающей для человека, то модели поведения, которые за нее отвечают и формируют элемент системы культуры, обычно называемый «традиционной экономикой», являются центральными и для всей культуры. Хотя это положение вовсе не является чем-то новым для этнографии, вся его теоретическая важность начала осознаваться наукой не так давно. Так Роберт Неттинг счел возможным разделить всю историю западной культурной антропологии на три больших периода: 1) Конец 19-го - 30-е годы 20-го века. Основной объект изучения - факты духовной культуры, анализируемые и объясняемые либо исторически (эволюционизм, диффузионизм), либо через другие факты той же духовной культуры («причиной культурного явления может быть лишь другое культурное явление» - A. Kroeber, 1939, с. 1). 2) 30-е - 60-е годы 20-го века. В центре внимания исследователей оказалась социальная структура изучаемых народов, и все другие факты культуры тем или иным образом выводятся из нее (функционализм, структурный функционализм). 1 Наряду с некоторыми другими, такими как физическое воспроизводство и зашита от врагов 3) 60-е годы 20-го века — настоящее время. Предметом изучения и одной из основных объяснительных переменных анализа становится производственная деятельность и традиционная экономика вообще. Этот переход ознаменовался появлением таких крупных школ как культурный материализм (Cultural materialism) и культурная экология (Cultural ecology), с дальнейшими их модификациями (Netting, 1986, ее. 4 - 6.). В нашей стране, где теоретическое осмысление культуры долгое время базировалось на марксистской модели развития и функционирования общества, производственной деятельности в теоретическом плане придавался статус основного фактора, формирующего поведение человеческих групп. Описания традиционных занятий занимали важное место в этнографических очерках, традиционная экономика (традиционные хозяйственные занятия) была положена в основу систем классификации культур и этносов, общих теорий культурной и этнической динамики и таких основных понятий советской этнографии как хозяйственно-культурный тип (см. Левин, Чебоксаров, 1955). Вместе с тем, специальных исследований конкретных производственных (экономических) систем было сделано крайне мало, и эти системы редко подвергались теоретическому анализу даже в рамках имеющихся (марксистских) схем. Такой анализ начал проводиться фактически лишь во второй половине 1980-х годов. Рост интереса этнографов к традиционной экономике в последнее время обуславливается растущим убеждением, что только традиционная экономика и может стать той базой, на которой возможно построить общую теорию культурных процессов и, тем самым, придать этнографии статус номотетической науки. Все большее количество исследователей соглашается с Марвином Харрисом, что «антропология может описать любое проявление феномена культуры и получить поистине огромный массив данных о разных определяемых культурой формах человеческой деятельности... Однако, если мы хотим понять сам феномен культуры и исследовать ее закономерности (если такие вообще имеются), то от призрака Маркса нам не уйти и остается лишь честно признать этот факт» (Harris, 1962, с. 347). Исследования традиционной экономики конкретно северных народов, имеет, помимо теоретического, также и практическое значение. Индустриальное освоение севера, в частности развитие там угле- и нефтедобывающей промышленности, самым разрушительным образом сказывается на традиционных занятиях проживающего там населения. Попытки свести негативное влияние индустриализации к минимуму часто сталкиваются с проблемой отсутствия детальной информации о ресурсах, необходимых для функциолнирования традиционных производственных систем и о влияющих на него факторах. Источником такой информации может стать лишь детальное исследование отраслей традиционной экономики северных народов, среди которых важное место занимает оленеводство. Таким образом, тема данного исследования имеет как теоретическую, так и практическую важность. Ее актуальность состоит как во все больше осознаваемой необходимости исследований конкретных производственных систем для развития общей этнографической теории, так и в растущей потребности в информации о функционировании отраслей традиционной экономики северных народов для планирования индустриального развития севера с учетом интересов всех проживающих там групп населения. Предмет и объект исследования. Объектом настоящего исследования является одна из традиционных экономических систем, составляющих основу так называемого хозяйственно-культурного типа крупностадного оленеводства, а именно традиционное крупностадное оленеводство народа коми (далее — оленеводство коми). Экономические системы этого типа характеризуются использованием одомашненного северного оленя (rangifer tarandus) в качестве основного источника жизнеобеспечения. В этом смысле крупностадное оленеводство отличается от близкого к нему транспортного оленеводства (не являющегося, впрочем, основой отдельного ХКТ), где домашний олень выступает лишь как инструмент (часто один из многих) получения жизнеобеспечивающих продуктов, например в качестве транспортного животного при мобильной охоте (см. И. И. Крупник, 1979). Крупностадное оленеводство можно определить как специфическую форму производственного животноводства, характеризующуюся использованием северного оленя как основного производственного животного. Рассматриваемая в настоящей работе оленеводческая система народа коми является во многих отношениях уникальной. Несмотря на то, что оленеводством традиционно занимается лишь одна из 11 выделяемых в настоящее время этнографических групп коми (коми-ижемцы), его ареал достаточно велик. Он охватывает тундры северо-востока европейской России (Большеземельскую, Малоземельную и, частично, Тиманскую) с прилегающей к ним притундровой полосой тайги, восточную и центральную зоны Кольского полуострова и западную Сибирь. Несмотря на свою относительную молодость и заимствованное в своей основе происхождение2, оленеводство коми во многом отличается от оленеводческих систем соседних народов (ненцев, саамов и обских угров) в плане моделей землепользования и утилизации пастбищных ресурсов, экономической структуры и стратегии выпаса. Более того, за относительно короткий период своего существования оно развилось в мощную производственную систему, оказавшую существенное влияние на экономическое и культурное развитие соседних народов. Производственную систему, как и всякий культурный феномен, можно описывать и анализировать с разных позиций: знаковой, материальной, и т. д. Признавая правомерность всех этих точек зрения на объект нашего исследования, невозможно, однако, отрицать, что основным содержанием всякого процесса производства является освоение элементов окружающей природной среды путем перевода их в форму, доступную для использования человеком, т. е. взаимодействие с окружающей средой. Производственная система, с этой точки зрения, может быть определена как часть системы культуры, основной функцией которой является обеспечение такого взаимодействия. Логично заключить, что именно с позиций этой функции производственная система может быть наилучшим образом описана и понята, причем этот тезис относится ко всем ее компонентам (включая знаковый и материальный). Таким образом, предметом нашего исследования является производственная система крупностадного оленеводства коми с точки зрения ее взаимодействия с окружающей средой. Географические рамки исследования. Природно-климатические условия Печорского края. Данное исследование охватывает оленеводов коми так называемого Печорского края, т. е. области, исторически являвшейся центром формирования коми-ижемского оленеводства, откуда оно в 19-м — начале 20-го веков распространилось в другие регионы (западная Сибирь, 2 Оленеводство коми возникло в 18 веке под влиянием контактов с европейскими ненцами - см. Конаков, Котов, 1991 и исторический обзор в настоящей работе. Кольский полуостров). Помимо исторического значения Печорского края, такой выбор географических рамок исследования объясняется еще и тем, что именно в этом регионе в настоящее время проживает большая часть оленевов коми. Понятие «Печорский край» используется в настоящее время в основном в географической и геологической науках, хотя примеры его исползования в исторической науке также имеются (см. Лашук, 1958). В географии под термином «Печорский край» понимется территория, входящая в так называемую Печорскую область Северо-русской геологической провинции и включающая в себя Большеземельскую тундру и тепосредственно прилегающую к ней зону северной тайги. С севера регион ограничивается побережьем Северного Ледовитого океана, с запада и юга - бассейном реки Печора в ее среднем и нижнем течении, с востока - Уральскими горами. В административном отношении регион настоящего исследования представляет собой восточную часть Ненецкого автономного округа (к востоку от р. Печора) и северную часть Республики коми. Кочевые маршруты оленеводов коми проходят с севера на юг через весь регион, перемежаясь с территориями, осваиваемыми оленевоами-ненцами (см. карту 1 в приложении). Печорский край обладает некоторым своебразием в геморфологическом и биологическом плане, отличающем его от соседних регионов. Зажатая между Уральскими горами и Тиманским кряжем, кристаллическая платформа в этой местности претерпела со времени своего образования целую серию подвижек (Спиридонов, 1978, с. 140), изменив свой общий северный уклон сначала на северо-восточный, а затем на северо-западный. В результате этих подвижек, на поверхности региона сформировалась серия грядообразных поднятий, в основном северо-восточного и северо-западного протяжения .образующих так называемый Большеземельский Геоморфологический свод (Спиридонов, 1978, с. 140-142). Благодаря этим поднятиям, рельеф региона оказывается сильно пересеченным, что проявляется в необычайной сложности гидросистемы. В Большеземельской тундре, например, практически невозможно найти ни одного сколько-нибудь протяженного водораздела, реки пересекают ее во всех направлениях. При этом, несмотря на обилие рек, водосток в регионе весьма затруднен, что вызывает сильную заболоченность территории. В летнее время, весь регион представляет собой сплошную череду возвышенностей (покрытых в таежной части еловым лесом), пространство между которыми занято болотами, озерами и руслами рек. В экологическом плане, регион делится на зоны северной и крайиесеверной тайги, лесотундры и южной тундры. Лишь на севере Югорского полуострова, на побережье Карского моря имеется небольшая территория по своим экологическим характеристикам приближающаяся к подзоне типичных тундр (Атлас СССР, 1986, 108). В растительном мире тундровой части региона велика роль кустарников и трав (по своей доле в биомассе они преобладают над мхами и лишайниками), а кофициент ежегодного обновления биомассы растений близок здесь к единице. В растительном мире таежной части домитнируют ель и лиственница. Сосна начинает играть существенную роль в растительности лишь в южной части региона (см. Чернов, 1985). Сильно пересеченный рельеф и достаточно большое среднегодовое количество осадков, существенная часть которых выпадает в виде снега, способствует образованию в регионе достаточно глубокого зимнего снежного покрова (до 40 - 60 см. - Атлас СССР, 1986, с. 103). Защищая поверхнсть земли от воздействия низких зимних температур, глубокий снежный покров создает условия для произростания растительности, в целом нехарактерной для столь высоких широт. В результате, как в тундровой, так и в таежной части региона по южным склонам холмо можно встретить всех растительных представителей лугового разнотравья, включая цветковые (в верхней части склона) и кустарниковые (в нижней части, где зимой скапливается достаточно снега, чтобы их скрыть). По северным склонам водоразделов условия обычно неблагоприятны для развития кустарниковых сообществ, но здесь также много травянистых растений и обилие ягодных кустарничков (черника, голубика, морошка). Тот же пересеченный рельеф, однако, вызывает крайне нерафномерное распределение снежного покрова. На вершинах холмов и водоразделов, например, большая часть снега сдувается в зимний период ветром. Поэтому эти места находятся во власти типично тундровых растений и самого распространенного класса растений в тундре - мхов, а вершины наиболее высоких холмов вовсе лишены растительности (Чернов, 1980, с.25-26). Аналогичная картина наблюдается и на относительно ровных незаболоченных участках тундры, где развитию интерзональных включений мешает вечная мерзлота. Поэтому для региона характерно большое разнообразие типов растительности в пределах ограниченной территории: как в таежной, так и в тундровой части, на участке протяженостью в несколько сотен метров, тип растительности может менятся от типично луговой, до типично тундровой (там же). Климат региона достаточно суров. Средняя температура июля в целом по региону не превышает 16 градусов, в тундровой части она близка к 10. Первый снег выпадает в сентябре, сплошной снежный покров устанавливается месяцем позже и сохраняется до мая, хотя отдельные участки, покрытые снегом, можно встретить в тундровой зоне и в начале августа. Цель и задачи. Целью настоящей работы является выяснение того, как в рамках ижемского оленеводства осуществляется взаимодействие между конкретным человеческим сообществом и вмещающей его природной средой. Согласно общей методологии науки, изучение любого объективного феномена включает в себя решение трех взаимосвязанных задач (или комплекса задач): выяснение характера самого феномена, изучение условий его существования и изучение факторов, на него влияющих. Исходя из этой методологической посылки, в данном исследовании определяются следующие задачи: 1) Выявление и описание технологии оленеводства коми. 2) Определение природных и социальных факторов, поддерживающих существование и функционирование системы оленеводства коми. 3) Выявление факторов, влияющих или могущих повлиять на изменение параметров системы оленеводства коми и вызвать ее трансформацию. Решение первой из этих задач обеспечивается тщательным и планомерным сбором этнографического материала. Вторая и третья задачи предполагают анализ этого материала с привлечением данных других научных дисциплин (биологии и экологии). В этнографии существуют теоретические и методологические разработки для проведения подобного рода описаний и анализа, которые могут быть использованы в нашей работе. Подобные разработки уже достаточно долгое время ведутся в рамках так называемого этноэкологического направления, и их применение в рамках настоящей работы является самоочевидным. Состояние изученности проблемы и научная новизна данной работы. Система оленеводства коми в ее взаимодействии с окружающей средой никогда еще не становилось темой отдельного исследования. Единственная попытка проанализировать оленеводство коми с этой точки зрения была предпринята Н. Д. Конаковым и О. В. Котовым в работе, посвященной этноареальным группам коми (Конаков, Котов, 1991). В этой работе, однако, внимание авторов сосредоточено на анализе исторического материала, посредством которого выявляются факторы, обусловившие миграции и расселение коми, формирование их этноареальных групп, а не конкретные экологические особенности функционирования оленеводства коми. Настоящая работа является, по существу, первой попыткой исследования функционирования системы современного оленеводства коми в его взаимодействии с окружающей средой на основе собранного диссертантом полевого материала и с применением методов этноэкологии. В этом и состоит ее научная новизна. Хотя предмет настоящей работы еще никогда отдельно не исследовался, по самому оленеводству коми к настоящему моменту собран достаточно большой этнографический материал, в том числе характеризующий разные аспекты его взаимодействия с окружающей средой. В этом плане особенно выделяются работы С. В. Керцелли и А. В. Журавского. Поскольку литература и письменные источники по оленеводству коми анализируются в первой главе работы, диссертант счел возможным специально не касаться их в настоящем введении Методология исследования. Этноэкология3, как специфическое направление в этнографии, занимающееся исследованием взаимодействия культуры и ее носителей с окружающей средой, имеет достаточно длинную историю, как за рубежом, так и у нас в стране. В зарубежной этнографии (культурной антропологии), основателем этого направления считается американский антрополог Джулиан Стюард, который в своем труде «Теория изменения культуры» (Steward, 1955) ввел в научный обиход термин 3 В зарубежной, в частности англоязычной, литературе для обозначения этого направления применяются, помимо собственно термина «этноэкология» (ethnoecology), также термины культурная экология (cultural ecology), экологическая антропология (ecological anthropology) и, реже, человеческая экология (human ecology). Все эти термины, впрочем, являются многозначными и могут применятся и для обозначения различных подходов и аспектов в рамках общего направления изучения взаимодействия культуры и среды. «культурная экология» как название для этой новой отрасли антропологии4, определил ее предмет и основные методы. К настоящему времени в рамках этноэкологического направления культурной антропологии на западе выделилось несколько теоретических школ. Их обзору и критике посвящено достаточно много обобщающих работ (наиболее полные из них - Sahlins, 1964; Vayda & Rappaport, 1968; Anderson, 1974; Vayda & McCay, 1975; Bennett, 1976; Orlove, 1980; Netting, 1986; Stora, 1994). Бенджамин Орлов (Orlove, 1980) счел возможным разделить историю этноэкологического направления на западе на три этапа в соответствии с особенностями аналитического подхода. К первому этапу, по его мнению, следует отнести уже упомянутые работы Джулиана Стюарда и появившиеся на четыре года позже работы Лесли Уайта, теоретические и методологические воззрения которого наиболее полно изложены в труде «Эволюция культуры» ('The evolution of Culture' - White, 1959). Общим между этими двумя исследователями было принятие культуры в качестве основной единицы анализа. Однако, если Стюард интересовался прежде всего тем, как, в какой мере и с помощью каких механизмов, природные факторы влияют (более точно, определяют) на облик отдельных элементов конкретной культуры, то Уайт, назвавший свои теоретические построения «неоэволюционизмом», пытался создать на основе кросс-культурных исследований широкие схемы развития, общие для всех человеческих культур. По мнению Орлова (Orlove, 1980), Стюард и Уайт стали основателями двух основных направлений исследования в западной этноэкологии: по преимуществу синхронного, посвященного отношению к окружающей среде конкретных культур (неофункционализм) и по 4 Различие экологических условий применялось, впрочем, для объяснения различий в образе жизни разных народов (например, оседлого и кочевого образа жизни) еше античным историком Геродотом, а в последствии и арабскими историками и географами, в частности Рашид Аль-Дином и Ибн Хальдуном (см. Khazanov, 1994, с. 9). Не чужда была эта идея и философам-просветителям (Harris, 1969, ее. 41 - 42). В историко-теоретических построениях марксистов, в том числе и легших в основу марксистской этнографии (например, трудах Ф. Энгельса), природно-экологические факторы применялись для объяснения неравномерного развития различных культур. В немарксистской этнографии/культурной антропологии 19-го - начала 20-го веков экологическим факторам в их влиянии на культуру приписывали важную роль как эволюционисты, так и диффузионисты, например такой видный представитель последних как Фридрих Ратиель (Stora, 1994, с. 12). Наконец, в конце 19-го - начале 20-го века имели место и эмпирические исследования влияния природно-географического ландшафта на культуру. Среди них достойны упоминания, например, исследования Отиса Масона (Mason, 1896) и Кларка Вислера (Wissler, 1926), которые отметили совпадение ареалов бытования ряда культурных элементов, в частности объектов материальной культуры и типов социальной организации, с преимуществу диахронного, активно использующего кросс-культурный анализ и занимающегося изучением влияния природного окружения на развитие человеческой культуры вообще (неоэволюционизм). К последнему относятся, в частности, получившие широкую известность труды Эльмана Сервиса (Service, 1962; 1975) и Бозера (Boserup, 1965). Настоящая работа примыкает к неофукционалистическому направлению. В рамках этого направления, наиболее известными последователями идей Стюарда явились Рой Раппапорт, Андреу Вайда и Марвин Харрис (последний, впрочем, много сделал и для развития неоэволюционалистического направления исследований). Их труды выделяются Орловым во второй этап развития направления (60 - 70 гг. прошлого века). Основным вкладом этих исследователей в этноэкологию является привлечение для анализа эмпирического материала методологического и терминологического аппарата популяционной биологии, и в частности понятия адаптации. Производственная система, да и культура вообще, трактовались ими как специфический способ адаптации к окружающей среде, свойственный человеку как биологическому виду и стоящий, в принципе, в одном ряду с этологическими (поведенческими) способами адаптации, свойственными животному миру. Это толкование дало ученым право применить для исследования такого адаптивного механизма стандартные биологические методы, основанные на точных количественных измерениях и применении математического аппарата. Ярким примером такого исследования является труд Роя Раппапорта о группе цимбаго народа маринг (Rappaport, 1968). С другой стороны, этим исследователям пришлось отказаться от культуры как основной единицы анализа в пользу популяции, понимаемой ими как обособленное сообщество человеческих индивидуумов, занимающее определенную экологическую нишу в конкретной экосистеме. Фактически, на смену исследованиям отношения среды и культуры пришли исследования взаимодействия человеческой популяции и экосистем, а на смену свойственному этнографии подходу к описанию культурных феноменов «изнутри» (emic description, в терминах англоязычной антропологии), т. е. с точки зрения носителей культуры, пришло свойственное естественным наукам описание «извне» (etic description). Наконец, само понятие адаптации границами природно-ландшафтных областей - факт, которому они попытались дать теоретическое объяснение. трактовалось упомянутыми исследователями гомеостатически, т. е. как характеризующее устойчивое равновесие между популяцией и вмещающей ее экосистемой. Такой подход в его конкретном приложении к эмпирическому материалу столкнулся с несколькими существенными трудностями (см. Kissing, 1981; Biersack, 1999). Вопервых, оказалось почти невозможным найти группы людей, по своим параметрам достаточно близкие к «популяции» в строгом биологическом смысле этого слова. Подавляющее большинство групп людей на земле оказываются включенными в более широкие общности посредством разнообразных торговых, политических и других связей. Поэтому они не образуют с окружающей средой хотя бы приближенно закрытую «социо-экологическую систему» в терминологии Раппапорта (см. Montgomery, 1977). Во-вторых, исследования показывают (см. Orlove, 1980, с. 241 - 243), что гомеостатическое равновесие с окружающей средой отсутствует у населения большинства областей земли. Напротив, культура и демографические показатели населения, с одной стороны, и показатели экосистемы, с другой, довольно быстро изменяются со временем. В-третьих, потребности человека не ограничиваются самосохранением, жизнеобеспечением и воспроизводством, и, соответственно, его адаптация не может сводиться к связям с природной средой для удовлетворения только этих потребностей. Деятельность по удовлетворению других потребностей (например, эстетических и даже рекреационных) может вносить в эти связи существенные коррективы. С другой стороны, эту деятельность, не имеющую прямых аналогий в животном мире, невозможно описать «извне» и проанализировать биологическими методами. Исходя из этого, потребовался радикальный пересмотр теоретических оснований подхода, который и был выполнен в середине 70-х годов прошлого века Джеймсом Беннетом и МакКаем. Их работы открывают, согласно историографии Орлова (Orlove, 1980, с. 245-252), третий этап в развитии этноэкологического направления. Основным содержанием произведенной названными исследователями реформы методов было привлечение в качестве исследовательского инструмента так называемых акторных моделей анализа, разработанных первоначально в рамках социологии (теоретическое обоснование акторных моделей см. например у Howard et all, 1971). Основным отличием акторных моделей анализа является то, что вместо поведения групп и факторов, его определяющих, они ставят в фокус анализа поведение отдельных индивидуумов, действующих в некой среде (природной, культурной, социальной, и т. д.). При этом, деятельность индивидуума рассматривается как цепочка принятых и осуществленных решений, а анализ этой деятельности сводится к вскрытию и анализу процесса их принятия. Процесс принятия решений, в свою очередь, сводится к выбору между набором альтернатив, который может быть достаточно большим, но всегда ограничен. По словам самого Беннета «Поведение групп складывается из поведения индивидуумов ..., которое является производным от принятых ими решений относительно выбора одной из альтернатив, начиная с основной - делать или воздержаться от действия» (Bennett, 19766 с. 18). По своему подходу к анализу процесса принятия решений акторные модели подразделяются на когнитивные, стремящиеся вскрыть непосредственные психологические механизмы этого процесса на основе данных психологии и физиологии, и микроэкономические, пользующиеся логическими методами и исходящие из абстракции полностью рационального индивида. Согласно им, индивид делает свой выбор всегда рационально (по крайне мере со своей точки зрения) и этот выбор можно логически понять и даже предсказать, если исследовать заключенную в его основе рациональность. Она заключается в конечном итоге в системе иерархически расположенных ценностей, норм, целей и «заготовленных» опытом моделей их достижения. Наиболее ранние попытки применить акторные модели в западной культурной антропологии относятся еще к концу 1960 - началу 1970 гг. (см. Firth, 1964), хотя заслуга построения на их основе законченного методологического подхода принадлежит Дж. Беннету (Bennett, 1976а). Отправным пунктом при применении акторных моделей в исследовании взаимодействия культуры и окружающей среды стал неоспоримый тезис, что это взаимодействие осуществляется исключительно в ходе человеческой деятельности. Вместо того, чтобы определяться культурой и через нее быть связанной с природной средой, человеческая деятельность5, по мнению Беннета, формируется под действием обоих этих факторов (как и ряда других), не 5 Беннет, как и все западные ученые, предпочитал, правда, термин «человеческое поведение» (human behavior), имеющий в западной науке более широкую трактовку, чем у нас и менее связанный там с биологией определяясь, однако, однозначно ни одним из них. При этом связь как природной среды, так и культуры, с одной стороны, и человеческой деятельности, с другой, является двухсторонней: как среда, так и культура, не только участвуют в формировании человеческой деятельности, но и сами формируются (точнее изменяются) в результате этой деятельности. Именно в ходе таких изменений, идущих через человеческую деятельность, и проявляется взаимодействие культуры и окружающей среды. Ключ к пониманию и анализу этого взаимодействия лежит, следовательно, в человеческой деятельности, что и делает необходимым применение в этноэкологии акторных моделей. При выборе типа акторных моделей для этноэкологичееких исследований Беннет склонялся в пользу микроэкономических моделей и в этом его поддержало большинство исследователей-этноэкологов. С точки зрения Бсннета, полная схема анализа взаимодействия культуры и среды выглядит следующим образом: прежде всего с помощью описания культуры «изнутри» (методами наблюдения и этнографических интервью) следует выявить и расположить в иерархическом порядке цели, преследуемые членами группы в своей деятельности по взаимодействию с окружающей средой, средства, которыми они для этого располагают и стратегии, между которыми они могут выбирать. Затем эти стратегии оцениваются с точки зрения их эффективности и экологического воздействия. Наконец, выясняются причины по которым члены группы регулярно выбирают те или иные стратегии. Суммирование их дает представление о параметрах и особенностях адаптивной стратегии группы. Именно по этой схеме и строится большинство современных этноэкологичееких исследований в западной культурной антропологии. Эта схема с некоторыми изменениями использована и в настоящей работе. В российской (советской) этнографии этноэкология долго не выделялась в отдельное направление исследований. Определение предмета и задач этноэкологии как отдельной отрасли этнологии было дано лишь в 1983 (Козлов, 1983), хотя этноэкологическая проблематика находилась в поле зрения российских этнографов и раньше. Другое дело, что эволюционизм марксистского учения с его тезисом однонаправленной и однолинейной, хотя и неравномерной эволюции народов и культур, четко определял как место, так и задачи советской этнографии среди других наук (см. Тишков, 1992). Этнография считалась исторической наукой (в противоположность западной культурной антропологии — науке социальной) и была обязана выявлять исторические закономерности развития культурных феноменов в глобальном масштабе. Это определяло направленность советской этнографии, и в частности этноэкологии, на диахронные исследования с широкими кросс-культурными обобщениями в ущерб анализу функционирования отдельных культур. Можно, таким образом, сказать, что этноэкология развивались в России в основном в рамках неоэволюционистского подхода, как его определяет Орлов. На этом пути российская этнография имела весьма впечатляющие достижения. Предложенная в 1955 году концепция хозяйственно-культурных типов (Левин, Чебоксаров, 1955) позволила уловить связь между культурой и природой в глобальном масштабе и дала советским этнографам мощнейший инструмент для ее диахронного анализа. В положенных в ее основу теоретических посылках слились воедино наиболее сильные положения теорий Стюарда (упор на сферу жизнеобеспечения и технологию и сквозь нее на остальные части культуры), Уайта (глобальный и диахронный характер) и даже Беннета (связь через деятельность), выработанные советскими этнографами независимо от их западных коллег. Начатая вслед за этим работа по выявлению и классификации хозяйственно-культурных типов народов мира определила основные направления сбора эмпирического материала по проблеме6. С точки зрения логики следующим шагом в развитии российской этноэкологии должно было стать тщательное изучение и анализ особенностей отдельных ХКТ и их классов. Такое изучение должно было бы заставить российскую этноэкологию вырваться из узко эволюционалистского направления исследований и дополнить вырабатываемые ею схемы развития схемами функционирования, что непременно бы привело к развитию подхода, напоминающего Беннетовский, причем на десятилетия раньше, чем на западе. Этого шага советская этнография, однако, не сделала, возможно потому, что основным объектом ее изучения являлся этнос, а не культура, т. е., объективный, а не 6 Следует заметить, что в западной этнографии теоретические положения, сходные с концепцией ХКТ, были независимо сформулированы на 12 лет позже, чем в России, Марвином Харрисом (Harris, 1968). Работа по выявлению и классификации ХКТ, несмотря на ее объективную необходимость для развития неоэволюционизма, так и не достигла там российского размаха, что, как это признано и некоторыми западными учеными, главным образом и поспособствовало застою в этом направлении этноэкологии на западе.

Список литературы

Цена, в рублях: (при оплате в другой валюте, пересчет по курсу центрального банка на день оплаты)	1425

Скачать бесплатно	23727.doc

Найти готовую работу

ЗАКАЗАТЬ

Обратная связь:

Связаться

Вход для партнеров

Регистрация

Восстановить доступ

Материал для курсовых и дипломных работ

15.04.24 Задачи, условия и этапы организации экспериментальной работы

15.04.24 Критерии качества преподавания

15.04.24 Категория нормы в обучающей деятельности

Архив материала для курсовых и дипломных работ

Ссылки:

Счетчики:

© 2006-2022. Все права защищены.
Выполнение уникальных качественных работ - от эссе и реферата до диссертации. Заказ готовых, сдававшихся ранее работ.