Бесплатно скачать, заказать диплом, курсовую, диссертацию Аристократия в составе раннестюартовскои титулованной знати

У нас уже 176407 рефератов, курсовых и дипломных работ

Сделать закладку на сайт

Заказать диплом, курсовую, диссертацию

Быстрый переход к готовым работам

Мнение посетителей:

Книга жалоб
и предложений

Название	Аристократия в составе раннестюартовскои титулованной знати

Количество страниц	634

ВУЗ	МГИУ

Год сдачи	2010

Бесплатно Скачать	23826.doc

Содержание	Содержание Оглавление. Введение...4 Часть I. Аристократия и титулованная знать в дискурсах конца XVI -XVII веков...55 1.1. «Aristocratia» в лексическом дискурсе конца XVI —XVII веков...55 I. II. Знать в антикварном дискурсе конца XVI —XVII веков...77 I. III. Титулованная знать в дискурсе официальных протоколов и регламентов...ПО I. IV. Титулованная знать в дискурсе пэрского права...134 Часть П. f* Накануне смены династий...164 II.I. Английская титулованная знать между 24мартаи21 июля 1603 года...165 П.1.1. Групповая и внутригрушювая структура...165 II.I.II. Политические карьеры титулованной знати: поз днетюдоровская аристократия...185 П.П. Ирландская титулованная знать между 24 марта и 21 июля 1603 года...211 II.II.I. Групповая и внутригрупповая структура...211 П.П.П. Титулованные ирландцы и формирование ирландской аристократии...224 П.Ш. Шотландская титулованная знать между 24 марта и 21 июля 1603 года...232 П.Ш.1. Групповая и внутригрупповая структура...232 П.Ш.П. Шотландская титулованная знать и формирование аристократии...246 Часть Ш. Раннестюартовская титулованная знать и аристократия: Английский порядок (1603-1615)...296 III.I. Знать династии...297 III.I.II. Номинанты: индивидуальные судьбы и мотивы...301 III.I.II.I. Креации...301 ПП.П.П.Продвижения...317 ПШ1.Ш.Реабилитации...320 III.I.II.IV. Структура подгруппы...324 Ш.П. Титулованная знать: групповая и внутригрупповая структура...340 ШЛИ. Политические карьеры титулованной знати: структура аристократии...342 Часть IV. Раннестюартовская титулованная знать и аристократия: Английский порядок (1616-1629)...384 IV.I. Знать династии...384 IV.I.II, Номинанты: индивидуальные судьбы и мотивы...392 IV.I.II.I. Родственники...395 IV.I.II.II. Клиенты...404 IV.I.II.III. «Покупатели»...425 IV. 1.Ш. Структура подгруппы...446 rV.II. Титулованная знать в 1616-1629 годах: групповая и структура...462 1У.Ш.Политические карьеры раннестюартовской титулованной знати: структура раннестюартовкой аристократии...467 Часть V. Британская периферия...533 V.I. Шотландская титулованная знать и аристократия (1603-1629)...533 V.II. Ирландская титулованная знать и аристократия (1603-1629)...562 Заключение... 622 Источники и литература...634 Введение Даже на фоне масштабных трансформаций, изменивших социальную организацию английского общества со времен Реформации, раннестюартовская эпоха занимает исключительное место. Именно при Якове I и Карле I Стюартах интенсивность этих процессов достигла своей кульминации, определив содержание одного из ведущих конфликтов в ходе Великого мятежа. Целостное осмысление структурных сдвигов в английском обществе, предшествовавших событиям середины XVII века, должно базироваться не только на определении форм и направлений социальной мобильности, изучении структуры различного рода новообразований и институтов, но и на исследовании традиционных групп, представлявших общество старого порядка. Важность и перспективность изучения социальных сдвигов, происходивших в Коллективном портрете раннестюартовской знати (от ее титулованных представителей до эсквайров), были осознаны британской историографией еще в ходе знаменитой дискуссии о природе английского джентри, но и за прошедшие с того времени десятилетия тема не потеряла своей актуальности. С одной стороны, полемика о «тюдоровской революции» и ее последствиях не только открыла новые горизонты в изучении внутренней организации «политического класса», переключив внимание историков на исследование титулованной знати, но и продемонстрировала условность ее отождествления с наиболее привилегированной частью английского общества - аристократией. С другой стороны, локальные исследования, а также работы, обобщающие накопленные при анализе провинциальных сообществ материалы, продемонстрировали необходимость переосмыслить тезис о «кризисе аристократии». При этом актуальной становилась не столько задача, ориентирующая историков на изучение углублявшегося в середине XVI - первой половине XVII веков процесса политической консолидации титулованной знати, сколько перспектива, связанная с исследованием форм и механизмов распределения властных полномочии внутри самого «политического класса». Очевидно, что под влиянием наметившейся за последние два десятилетия тенденции рассматривать предреволюционные события в рамках единого британского контекста такая перспектива могла бы открыть ранее не известные аспекты. Аналитические подходы и практики, закрепившиеся в историографии за последние два десятилетия, не только способствовали моделированию исторических процессов первой половины XVII века, но и раскрыли в социальной истории Англии раннего нового времени аспекты, требующие дополнительного изучения. В частности, перспективы культурно-антропологического метода, продемонстрированные при изучении движений городской бедноты, деревенских пауперов, протопролетарских новообразований, народной культуры в целом, остаются пока не реализованными в рамках исследований как по истории раннестюартовской аристократии, так и титулованной знати в целом. Тем не менее, использование этого метода может способствовать более точному внесению корректив в устоявшиеся концепции и при этом исключить возможную при «ревизиях» такого рода упрощенную интерпретацию изучаемого материала. Предметом данного исследования является раннестюартовская аристократия в составе английского, ирландского и шотландского порядков титулованной знати. Хронологические рамки работы формально ограничены 1603-1629 годами. Нижняя граница определяется кончиной Елизаветы Тюдор и воцарением Якова I Стюарта на английском троне; верхняя — роспуском последнего предреволюционного парламента Стюартов и началом «персонального правления» Карла I, с одной стороны, затяжной паузой в креациях и продвижениях знати - с другой. С точки зрения исследуемой проблематики это был период наиболее интенсивных и значительных за всю историю британской титулованной знати изменений в составе английского, ирландского и шотландского порядков, отражавших основное содержание династической программы первых Стюартов. Динамика развития пэрской политики Якова I и Карла I позволила выделить в рамках рассматриваемого периода основной водораздел - 1615 год, который был связан с началом возвышения всесильного фаворита двух первых Стюартов Джорджа Вилльерса, будущего герцога Бекингема, активно влиявшего - в отличие от своих предшественников (Филипп Герберт, граф Монтгомери и Роберт Карр, граф Сомерсет) - на персональный состав креаций и продвижений. Цель исследования состоит в том, чтобы на основе методов культурно-антропологического и социологического анализа определить состав и групповую динамику раннестюартовской аристократии и титулованной знати в указанный период. Историография, связанная с изучением раннестюартовской аристократии и более широко - титулованной знати, обладает рядом особенностей системно-методического (позднее - методологического) и концептуального характера, позволяющих видеть в ее развитии то ослабевающую, то усиливающуюся преемственность. Уже в первой половине XVII века формируются основы двух активно используемых и впоследствии развиваемых подходов, определяющих рамки соответствующих объектов исследования. В первом случае речь идет об отдельных представителях английской титулованной знати и аристократии, индивидуальные портреты которых тщательно создаются в соответствии с возможностями историко-биографического метода. Второй подход предусматривает анализ этих двух социальных феноменов с точки зрения их групповой целостности; при этом независимо от объема воссоздаваемого материала исходным для историков служит варьируемый в различных пределах просопографический материал (сначала данные генеалогии, затем по мере совершенствования самого исследовательского приема -ономастики, сфрагистики, нумизматики, демографии и т.д.). Со второй половины XVIII и по сей день каждый из указанных подходов начинает испытывать на себе влияние сначала различных философских, а позднее - социологических, антропологических и культурологических теорий, определявших дискурс методологических исканий самих исследователей, но при этом сохраняет общие рамки «ремесленной» технологии. В 20- 30-е годы XX века концептуальная сторона таких исследований значительно обогащается, проявляясь в стремлении рассматривать раннестюартовскую аристократию либо как одну из составляющих последовательного развития тюдоровской знати, либо как самостоятельный феномен, отражающий качественно новую фазу изменений в правящей элите, знаменовавшую собой начало длительного поступательного процесса, приведшего Англию к становлению одного из вариантов социальной структуры индустриального типа. В послевоенное время в связи с дебатами относительно методов социальной истории2 феномены раннестюартовской аристократии и титулованной знати за редкими исключениями теряют в работах исследователей самодостаточный характер. Оба явления не только активно включаются в масштабные схемы «национальных» и «локальных» стратификации, но и постепенно становятся частью не менее впечатляющей по своим последствиям дискуссии о социальных предпосылках английской революции середины XVII века. Интерес к целостной трактовке феномена раннестюартовской титулованной знати был до известной степени характерен уже для ее современников. В рамках так называемого антикварного движения предпринимаются первые попытки реконструировать историко-генетический аспект этого социального явления главным образом через призму его понятийно-терминологических соответствий. Технология, характерная для «исследовательского» почерка антиквариев, позволяла устанавливать необходимую логическую связь понятий и их смысловых предикатов, с легкостью преобразуемую в структуру изучаемого явления (У. Кэмден, Д. Гвиллим, У. Сегар, Дж. Селден и др.). Именно тогда, в первой половине XVII века, антиквариями воссоздается тот начальный источниковый массив, часть из которого и по сей день составляет исследовательскую базу для историков. В конце XVII — XVIII века «научная» традиция постепенно обогащается новыми материалами, появление которых было связано с активизировавшейся в те годы практикой издания исторических памятников, относящихся к истории отдельных знатных семей и родов. Развитие исследований в этот период в значительной степени подкрепляется совершенствующимися приемами антикварной деятельности (Д. Николе) и новыми веяниями европейского энциклопедизма (А. Коллинз). В работах возрастает роль описательных приемов в изучении не только отдельных персоналий, но и в реконструкции коллективных портретов знати3. В XIX веке на общем фоне публикаций историко-биографического плана4 расширяются возможности просопографических исследований. Создаются первые своды истории родов британской титулованной знати,5 в которых точность реконструкции индивидуальных биографий знати определяет основные черты коллективного образа реконструируемой таким образом группы. При этом работающие в таком ключе историки впервые выделяют в качестве своей особой задачи историю различных групп знати (пэрство, собственно титулованная знать, выморочные или угасшие титулы и семейства). Именно в этот период такие группы начинают осознаваться в качестве элементов политической истории, а характерные для них признаки рассматриваются в качестве основы для первичной групповой классификации6. Однако подобные примеры системного исследования оставались единичными: число публикаций, ориентированных на воссоздание отдельных биографий знати7, значительно перекрывает количество просопографических исследований8. Появление фундированных сводов, объединявших историю многих знатных родов, способствовало оживлению интереса к проблематике со стороны представителей историко-правовой школы. Значительным вкладом в изучение вопроса была серия работ Г. Раунда. Ему принадлежит заслуга первого обобщения по проблемам так называемого пэрского права9. Опираясь на отчеты Королевской комиссии по привилегиям, и в первую очередь на опубликованные Ридесдейловским комитетом материалы, Раунд не только систематизировал средневековые источники по пэрскому праву, но и предпринял попытку рассмотреть титулованную знать в контексте споров английских судей и юристов о статусе британских пэров. Он был близок к тому, чтобы видеть в раннестюартовских лордах особый сословно-правовой институт - аристократию, сохранивший в себе многовековую преемственность. Раунд, таким образом, первым среди британских исследователей попытался снять царившую в их работах терминологическую путаницу, отождествив групповые рамки английской аристократии с наследственным пэрством и исключив тем самым синонимическое употребление обоих понятий. Подход Раунда получил дальнейшее развитие в работах его последователей Дж. Эллиса и Ф. Палмера уже в послевоенное время ю Вариант концептуального осмысления накопленного материала индивидуальных и коллективных биографий титулованной знати, представленный работами Раунда, оставался длительное время единственной в своем роде попыткой. Только в 1930-е годы в исследованиях американского историка Д. Уилсона, заслуги которого в изучении данной проблематики несправедливо замалчиваются современными историографами, обозначаются контуры еще одного, ставшего впоследствии общепринятым подхода. В его работах проблематика, связанная с изучением раннестюартовсой титулованной знати, обретает совершенно новые черты, теряя прежнюю характерную для работ его предшественников самодостаточность. Английские лорды и титулованные особы впервые начинают рассматриваться как неотъемлемая часть крупномасштабной проблемы - двух гражданских войн или революции середины XVII столетия. Было бы ошибочным утверждать, что до Уилсона титулованная знать не фигурировала в исследованиях по истории гражданских войн, но ее присутствие в работах такого рода носило скорее вспомогательный, в некоторых случаях иллюстративный характер. Это были упоминания об отдельных представителях знати, проявивших себя главным образом на административном, военном или религиозном поприще. Никто из его предшественников не ставил перед собой задачи осмыслить роль титулованной знати в событиях середины XVII столетия. Уилсон впервые исследовал механизмы политической активности титулованной знати в первой половине XVII века, полагая, что именно в этот период она начинает оформляться в подобие политического класса, посредством патроната завоевавшего государственный аппарат и укрепившего авторитет со стороны короны. Уилсон был первым среди американских исследователей прошлого столетия, обратившим внимание на определенный разрыв в процессах формирования тюдоровской и стюартовской титулованной знати. Он полагал, что в XVI и XVII веках, несмотря на известную схожесть внутригрупповой динамики, складываются независимые друг от друга условия для политической консолидации знати и джентри. Отмечаемые Уилсоном процессы отличались тем, что только при Стюартах прежние, основанные на принципах социально-имущественного единства групповые признаки знати окончательно вытесняются, и она безвозвратно становится «политическим классом». В этом тезисе усматривается влияние его университетского коллеги Д. Нотестейна, активно в те годы выступавшего с позиций функционализма и. Уилсон, как известно, не принадлежал к плеяде социальных историков, и его выводы о природе изменений в коллективном портрете титулованной знати вытекали из метких наблюдений над политической и административной историей предреволюционной Англии. Тем не менее его выводы во многом предвосхитили тот интеллектуальный подъем, который определил более конструктивный интерес к проблеме титулованной знати среди американских историков конца 1950-1960-х годов. Этот подъем был связан с попыткой уточнить возможности социального анализа в интерпретации событий первой половины XVII века. Д. Хекстер, а затем П. Загорин, упоминавшие в своих работах заслуги Уилсона,12 сформулировали ряд положений, предопределивших дальнейшую исследовательскую перспективу. Речь шла о системе тезисов, тогда еще не во всем доказанных, рассчитанных главным образом на углубление научного представления о социальных факторах революции. Позиция Хекстера и Загорина определялась их тесными контактами с британскими историками, в то время активно спорившими о джентри и одновременно пытавшимися сформулировать очередную программу исследований в области социальной истории13. К моменту выхода в свет работ Хекстера и Загорина знаменитый спор о джентри вступил в новую фазу. Сторонники Р. Тоуни, с одной стороны, и X. Тревор-Роупера - с другой, продолжили дальнейшее размежевание, обнаружив необходимость дополнительных аргументов в предлагаемых ими интерпретациях. Часть из них видели дальнейшую перспективу в «переписывании» социальной истории Англии «снизу» и предлагали создать схемы социальной структуры в национальном масштабе; другие усматривали выход из сложившейся ситуации в исследовании локальных или провинциальных сообществ с характерной для них стратификацией. Интеллектуальные споры поражали своей остротой, но ситуация с созданием масштабных схем «национальной» стратификации складывалась далеко не в пользу участников спора о джентри. Дело в том, что, по справедливому наблюдению Л.П. Репиной, первенство в подобного рода построениях принадлежало марксистским историкам, среди которых лидировали Э. Хобсбоум и К. Хилл. 5 В этом смысле активно сотрудничавшие с британскими историками Хекстер и Загорин, заинтересованные в создании своей собственной модели национальной стратификации, не могли не осознавать, на каком направлении будут сосредоточены усилия их английских коллег-марксистов. Предложенная ими схема, должно быть, уже тогда подавалась как альтернатива той, что разрабатывали единомышленники Хобсбоума и Хилла. Хекстер и Загорин ориентировали историков на известный пересмотр традиционного представления о расстановке сил в подготовке гражданских войн середины XVII столетия. «Переписывая» заново известные события, эти историки предложили рассматривать основное содержание периода как реализацию готовившейся на протяжении предшествующих десятилетий «великой конституционной революции», главными антагонистами в которой выступали представители различных подгрупп «политического класса». Использование понятия «политический класс» в качестве исходного для последующего анализа облегчало идентификацию основного конфликта эпохи в среде правящего класса. Пришедшая на смену «умеренной» революции «демократическая волна» была лишь временным успехом тех групп, которые по традиции были исключены из так называемой «политической» нации, в то время активно группировавшейся и тем самым испытывавшей текущие сложности. Отрицание позитивных сдвигов в расстановке политических сил в ходе гражданских войн середины XVII столетия во многом способствовало выдвижению на первый план тезиса о несущественном характере социальных последствий революции, так и не затронувших принципиальных моментов в организационном устройстве общества. На практике это означало, что события середины века рассматривались Хекстером и Загориным как результат политической консолидации правящей элиты и титулованной знати в целом, начавшейся еще при последних Тюдорах. Д. Эймлер, начинавший в те годы свои исследования по истории предреволюционной Англии, ученик Хилла, но при этом идейный сторонник Тоуни, опубликовал в 1963 году свой первый капитальный труд, посвященный борьбе за конституцию.16 В целом далекая от сюжетов, разрабатываемых Хекстером и Загориным, эта книга, тем не менее, своими отдельными сюжетами касалась поднятой ими проблематики. Оставаясь на протяжении всей своей жизни весьма далеким от того, чтобы вслед за свои учителем признать в событиях середины XVII века революцию, он все-таки не разделял убежденности своих американских коллег относительно ее итогов. Полагая, что ограниченные сдвиги имели место практически во всех сферах английской жизни того времени, он затронул важнейший момент, связанный с интересующей меня тематикой. Выйдя за рамки собственно конституционных и религиозных проблем середины столетия, он указал на значение, которое имели социальные и экономические различия для поляризации сил в ходе гражданских войн. В частности, он оставался убежденным сторонником включения геоэкономических компонентов в создание любых стратификационных схем, описывающих состояние английского общества той поры. Он был далек от категоричности Загорина, однозначно разделявшего политические силы на «двор» и «страну», и полагал, что экономические различия между отдельными английскими графствами и регионами имели куда более важное значение для политической ориентации обитавшего на их территориях населения, чем это было принято считать. Предвосхитивший во многом подходы, характерные для представителей локальной истории, он предложил рассматривать национальную стратификацию как сочетание, возникающее из сложного переплетения локальных стратификации, подчеркнув при этом, что один человек, будучи составным элементом различных по своему значению иерархий, мог обладать различными статусами и выдвигать, следовательно, неоднозначные требования. Тем не менее при наличии всех этих различий он допускал возможным выделять два основных фактора, определявших размежевание сил в ходе гражданских войн. Восточные и юго-восточные, густо населенные и экономически развитые графства давали один наиболее распространенный тип стратификации и способствовали ориентации элементов и групп такой структуры на интересы «парламента». Менее населенные и отсталые в экономическом отношении северные графства были на стороне короля и представляли собой иной тип стратификации. Знать, руководившая такими локальными сообществами, обретала в его исследовании соответствующие отличные друг от друга черты, определявшиеся геоэкономическими характеристиками таких территорий. После выхода в свет монографии Эйлмера интерес к созданию масштабных стратификации заметно ослабевает, и затем эта тема на продолжительное время перестает волновать британских историков, занятых изучением XVII века. На этом фоне марксистская историография весьма активно продолжает осваивать предложенную Томпсоном тематику, и число работ, посвященных «обездоленным» классам и массам, резко возрастает. При этом ощутимой становится известная диспропорция тематических исканий британских историков, указавших в свое время на необходимость исследований групповых размежеваний в среде «политического» или господствующего класса. Вплоть до появления фундаментального труда Л. Стоуна эта диспропорция оставалась непреодолимой. В 1948 году Л. Стоун опубликовал статью, в которой выступал за обновление исследовательской практики специалистов по истории XVI—XVII веков при помощи так называемой «социально-научной истории»17. Статья была вкладом ученого в так называемый спор о джентри и известным подспорьем к тезису его университетского наставника Р. Тоуни. Как известно, в 1941 году Тоуни опубликовал свою программную работу, в которой выдвинул тезис о «возвышении джентри» во второй половине XVI -первой половине XVII веков.18 Обобщив в этой работе итоги своих многолетних исследований в области экономической истории19, Тоуни попытался показать, каким образом на протяжении почти ста лет в Англии совершался переход от старой феодальной собственности к собственности буржуазной. При этом, следуя логике манориальных подсчетов, он полагал, что накануне революции соотношение этих видов собственности складывается в пользу последней. В социальном плане это означало упадок старой аристократии и возвышение новой, групповая композиция которой оказывалась разнородной. Называя сложившуюся ситуацию «новым земельным балансом», Тоуни отождествлял владельцев рентабельных в экономическом отношении хозяйств-маноров (новая/ое знать/дворянство в его прочтении) с купечеством и прочими городскими предпринимательскими элементами, объединяя их в единый по своей природе класс. Именно тогда, в 1940-е годы, Стоун, следуя логике благодарного ученика, активно поддерживал своего учителя, пытаясь на примере елизаветинской аристократии найти не столько известные доказательства правоты тезиса о подъеме джентри, сколько развить одно из выдвинутых в рамках этого тезиса положения. Речь идет о высказанном Тоуни предположении об упадке аристократии. Стоун, основываясь на принципах анализа своего учителя, попытался вскрыть причины 15 этого упадка, связав их не столько с нерентабельными методами управления экономикой манора, сколько с расточительностью знати. Снабдив свои рассуждения извлеченными из архивных материалов доказательствами, он подсчитал, что две трети здравствующих в конце елизаветинского правления графов и баронов испытывали серьезные финансовые трудности и были близки к экономическому краху. Вариант интерпретации одного из положений Тоуни, предложенный Стоуном, вызвал критику со стороны X. Тревор-Роупера,20 указавшего на серьезные ошибки в определении размеров задолженности знати. Стоун, опубликовавший ответ, согласился с рядом выдвинутых замечаний, но остался верен предложенной в предыдущей статье концепции, усилив ее отдельные положения новыми Тревор-Роупер, не удовлетворенный результатами полемики с учеником Тоуни,22 выступил с разгромной статьей, детально разбиравшей ошибки университетского наставника Стоуна. Он считал, что отмеченная Тоуни динамика является не более чем «оптическим обманом». Джентри, столь высоко возносимое Тоуни, оставалось даже перед революцией весьма раздробленным в политическом отношении образованием. Часть джентри, должно быть, наиболее преуспевающая, была задействована в управлении страной еще со времен Генриха VIII, часть же оставалась у себя в провинции, жила на доходы со ставших уже нерентабельными имевших доходные места при дворе. Разразившийся в середине XVII века конфликт, по мнению Тревор-Роупера, был инициирован именно той частью джентри, которая была лишена доступа к институтам власти. Склонная к религиозному радикализму, она поддержала индепендентов и, по существу, была ответственна за казнь короля. Полемика между Стоуном и Тоуни23, с одной стороны, и Тревор-Роупером - с другой, помимо основного сюжета затронула еще один важный момент, который касался структуры «политического класса». Предлагаемая Тоуни комбинация объединяла в единое целое представителей старой феодальной знати и тех земельных собственников, которые управляли своими манорами, используя новые рентабельные технологии: первые, очевидно, составляли ядро имущего класса, вторые образовывали его интенсивно развивающуюся периферию. Основной конфликт эпохи, таким образом, по меньшей мере раздваивался, образуя клубок противоречий как в среде земельных собственников, так и за ее пределами. Тревор-Роупер, напротив, заметно упрощал схему, ограничивая сам конфликт рамками «основного земельного класса». Именно этот аспект полемики стал решающим для многих отечественных историков, касавшихся в своих работах самой дискуссии о джентри, и, естественно, критиковавших если не реакционность, то ограниченность взглядов Тревор-Роупера и поддерживавших, хотя не без оговорок, позицию Тоуни24. Дальнейшее развитие полемики было связано с участием историков экономического направления, переместивших акценты в критике позиции Тоуни исключительно на использованный им статистический материал. Недостатки «языка цифр», положенного в основу доказательств тезиса «о подъеме джентри», стали предметом пристального внимания со стороны Д. Купера,25 позиция которого во многом способствовала росту популярности концепции, предложенной Тревор-Роупером . Только в конце 1950-х годов благодаря усилиям К. Хилла и П. Загорина27 авторитетность тезиса «об упадке джентри» значительно пошатнулась. Оба ученых выступили против упрощения ряда социальных терминов в интерпретации Тревор-Роупера. Они считали неоправданным объединение в единое целое среднего и мелкого джентри, отождествление последнего с испытывавшей финансовые сложности категорией; им виделось преждевременным утверждение как об обязательной нерентабельности аграрного сектора экономики, так и прибыльности придворных должностей; религиозный радикализм был обязан своему распространению не только факторам экономического упадка, но был порождением более сложных перемен, произошедших в английском обществе; индепендентская «партия» выражала не только интересы среднего джентри, но и более зажиточных слоев и т.д. Сложившаяся вокруг спора о джентри ситуация убеждала в наличии слабых сторон в обеих интерпретациях причин и событий середины XVII века. Выступивший с обширной статьей Д. Хекстер28 постарался расставить необходимые акценты, упрекнув Тоуни в излишней увлеченности марксизмом, Тревор-Роупера в некритичном отношении к школе Л. Нэмира, а Стоуна в неверной интерпретации финансовой задолженности аристократии. Считая, что Стоун, завышая размеры долгов елизаветинских пэров, неверно трактовал причины «кризиса аристократии», он выдвинул положение, согласно которому основной причиной упадка аристократии в XVI веке была потеря военного контроля над крупным джентри. При этом ослабление былого могущества аристократии привело к тому, что инициатива в стране постепенно перешла от палаты лордов к общинам, собственно, повинным в эскалации конституционного и религиозного конфликта. В 1965 году почти сразу же после выхода его капитального исследования29 Стоун публикует упоминавшуюся хрестоматию «Социальные сдвиги и революция в Англии. 1540-1640», где в историографическом введении уточняет контуры своей новой концепции, ориентируя специалистов не на прежний тезис «о подъеме джентри», а на новый тезис «кризиса аристократии». В самом общем виде предложенная ученым интерпретация «кризиса» выводила науку на признание трудностей, которые тюдоро-стюартовская аристократия испытывала в связи с необходимостью адаптироваться в условия постреформационного общества. Болезненный переход сказался на всех сферах жизнедеятельности последней, затронув как сферу экономических и финансовых интересов аристократии, так и область ее этических и религиозных представлений. «Панорама» кризиса разворачивалась Стоуном с учетом прежних критических замечаний, полученных от Тревор-Роупера и Хекстера в ходе полемики о джентри, но при этом сохраняла общую логику, намеченную исследователем в статье о елизаветинской аристократии. Стоун, соглашаясь с Хекстером, утверждал, что во

Список литературы

Цена, в рублях: (при оплате в другой валюте, пересчет по курсу центрального банка на день оплаты)	1425

Скачать бесплатно	23826.doc

Найти готовую работу

ЗАКАЗАТЬ

Обратная связь:

Связаться

Вход для партнеров

Регистрация

Восстановить доступ

Материал для курсовых и дипломных работ

15.04.24 Задачи, условия и этапы организации экспериментальной работы

15.04.24 Критерии качества преподавания

15.04.24 Категория нормы в обучающей деятельности

Архив материала для курсовых и дипломных работ

Ссылки:

Счетчики:

© 2006-2022. Все права защищены.
Выполнение уникальных качественных работ - от эссе и реферата до диссертации. Заказ готовых, сдававшихся ранее работ.