У нас уже 21989 рефератов, курсовых и дипломных работ
Заказать диплом, курсовую, диссертацию


Быстрый переход к готовым работам

Мнение посетителей:

Понравилось
Не понравилось





Книга жалоб
и предложений

 





Название Репрезентация придворного еврея^конберсо 6 позднесредневековык испанский и сефардскик источникам
Количество страниц 247
ВУЗ МГИУ
Год сдачи 2010
Бесплатно Скачать 23924.doc 
Содержание Содержание
Оглавление

Введение

0.1. Государь - приближенный...3

0.2. Придворный еврей в средневековой Европе в контексте проблемы

Сво и - Чужо й...7

0.3. Придворный и шут: историографии...23

0.4. Цель и задачи исследования...27

0.5. Источники...29

0.5.1. Еврейская хронистика XVI века...30

0.5.2. Испанская хронистика XV-XVI веков...33

0.5.3. Каисъонеро, литература глупости, придворная литература...36

Глава 1. Придворные евреи/конверсо в испанской и сефардской хронистике

1.1. Придворные евреи/конверсо в средневековой Испании: историко-историографический обзор...39

1.2. Aut male, aut nihil: образ придворного еврея/конверсо в кастильских хрониках...49

1.2.1. Евреи древние и евреи современные...53

1.2.2. Nihil...56

1.2.3. Богатство и стяжательство...57

1.2.4. Специфические интеллектуальные способности...62

1.2.5. Придворный еврей и еврейская община...64

1.2.6. «Дурной советчик»...66

1.2.7. Преломление традиционных мотивов в репрезентации конверсо...71

1.3. От Мессии до отступника: придворные евреи и конверсо в хрониках «поколения изгнанников из Испании»...74

1.3.1. «Второй после царя, первый среди евреев»: культ придворного еврея...84

1.3.2. Образ монарха...101

1.3.3. Придворный еврей и монарх в сефардских визуальных источниках...121

1.3.4. Критика эксплицитная и имплицитная...132
Глава 2. Шуты еврейского происхождения в испанской придворной литературе

2.1. Историко-историографический обзор...139

2.1.1. Stultorum numerus injinitus est: исследования по социальной и литературной истории шута...139

2.1.2. Конверсо в испанской придворной культуре: источники и историография...144

2.2. Образ конверсо-шута в испанской придворной поэзии...153

2.2.1. Шут и господин...156

2.2.2. Образ шута...171

2.2.3. Еврейская тема...178

2.2.4. Некоторые жанровые и стилистические особенности...184

2.3. Образ конверсо-шута в испанской бурлескной литературе XVI

века...188

2.3.1. Антихроника, или испанский придворный Narrenschiff...194

2.3.2. Автопортрет Суньиги и репрезентация его отношений с монархом...200

Заключение

3.1. От «скипетра Иуды» к палке шута...212

3.2. Semper idem...218

Библиография...223

Приложение...247


Введение

1. Государь — приближенный

Государь - приближенный - одна из множества пар, формируемых в человеческих взаимоотношениях, и далеко не последняя из них по богатству психологическими нюансами и культурно-историческому значению. Участники этой пары могут рассматриваться как архетипы согласно аналитической психологии К.Юнга и его школы1.

Пара государь - приближенный играет важную роль в мировой истории и культуре. Память о такой паре осталась от разных периодов в истории, вероятно, всех государств. Культурная значимость отношений государя и придворного видна из частотности репрезентации их в литературных произведениях - очень многие августейшие персонажи снабжены придворными, значимыми для сюжета: от библейских фараона и Иосифа, Артаксеркса и Амана/Мардохея до шекспировского короля Лира и шута, от пушкинского Петра и арапа до толкиеновского короля Рохана и Гримы или эковского Фридриха и Баудолино. Как в исторической памяти, так и в беллетристике в изображении этих отношений обычно акцентируется

1 См. Юнг К.Г. Психологические типы. М., 1995; Он же. Архетип и символ. М., 1991; Complex, Archetype, Symbol in the Psychology of C.G.Jung. Princeton, 1959. См. также Willeford W. The Fool and His Scepter: A Study in Clown and Jesters and Their Audience. Northwestern UP, 1969, где в изучении разных типов шутов, «дураков», трикстеров и др. широко применяются фрейдистский и юнгианский подходы и терминология. Более исторически конкретизировано и ближе к хронотопу данной работы следующее психоаналитическое исследование: Marvick E. Favorites in Early Modern Europe: A Recurring Psychopolitical Role // Journal of Psychohistory, 10, 1983.
следующее: верность и преданность государю (как аналогия верности Богу или закону, как честь/долг приближенного) или, наоборот, предательство и измена, а также оппозиция истинной и фальшивой верности; отношения учитель - ученик (когда приближенный значительно старше государя); фаворитизм, очевидное предпочтение, отдаваемое государем одному из своих приближенных, вплоть до зависимости государя от этого приближенного, а также возникновение особой близости между ними; резко негативное отношение всех окружающих к этому приближенному (включая зависть других приближенных и ненависть народа, обвиняющего во всех бедах не монарха, а его главного советника), и др. Можно выделить три типа приближенных (оговорив, конечно, что в истории, как и в литературе, мы часто видим их гибриды): это фаворит(ка)/любовник(ца), который(ая) совершенно не вмешивается в дела государства, а если и занимает какие-либо должности, то исключительно номинально и только до тех пор, пока продолжает выполнять свою основную функцию; советник, который занимается государственными делами или делами монарха (в последнем случае это может быть слуга - тоже своего рода советник, но фигура менее значимая и менее публичная), что и составляет основу его положения и отношений с монархом; шут, чья прямая задача — веселить монарха — оценивается как менее значимая и менее уважаемая и принадлежит к более интимной сфере, чье положение невысоко, а должности и титулы фиктивны. Следует, однако, отметить, что эти амплуа зачастую смешиваются и даже идентифицируются: как фаворит может углубиться в государственные дела и стать первым министром, так и шут может совмещать свои функции с функциями слуги или - согласно сделанному в ряде культур открытию, что глупец и есть истинный мудрец, — может негласно быть главным советником монарха. Совокупность этих ролей и взаимоотношений, с их богатством и вариативностью, заслуживает написания особой анатомии придворной жизни на максимально широкой базе литературных источников.
Обращаясь же к более актуальной для нас сфере исторических штудий, можно сказать, что рассмотрение отношений государь - приближенный и восприятия этой пары в различных ракурсах вписывается в проблематику современной исторической науки, в частности медиевистики, учитывая сегодняшнюю популярность таких областей, как интеллектуальная история и историческая психология, а также возрождение интереса к биографии, к элитарному срезу истории и культуры и обращение - в рамках новых подходов и в вооружении новых методов - к таким уже традиционным темам, как, например, харизма власти, структура власти, придворная культура, власть и аристократия, и смежным с ними2. Особенно релевантна

2 Начало развитию этих тем в современной исторической науке было, во многом, положено классиками истории ментальностей и социальной истории, например, Марком Блоком в его «Королях-чудотворцах» (Bloc M. Les rois thaumaturges (1924); рус. пер.: Блок М. Короли-чудотворцы. М., 1998), Э.Канторовичем (Kantorowicz E.H. The King's Two Bodies. A Study in Medieval Political Theology. Princeton, 1957), Норбертом Элиасом (Elias N. Uber den Prozess der Zivilisation; soziogenetische und psychogenetische Untersuchungen. Basel, 1939. 2 Bde.; рус. пер.: Элиас Н. О процессе цивилизации. Т. 1-2. М.-СПб., 2001-02; и Elias N. Die hofische Gesellschaft. Luchterhand, 1969; рус. пер.: Элиас Н. Придворное общество. М., 2002).

Из современных работ см.: по структуре королевской власти и политической культуре: Loades D.M. Henry VIII and His Queens: Politics of Marriage. Stroud, 1996; The Courts of Europe: Politics, Patronage and Royalty, 1400-1800. Ed. by A. G. Dickens. L., 1977; Martinez Millan J. Felipe II (1527-1598): la configuration de la monarquia hispana. Valladolid, 1998; Elliott J.H. Lengua e imperio en la Espafia de Felipe IV. Salamanca, 1994; Fumaroli M. L'Age de l'eloquence. Geneva, 1980; Kelly S. The New Solomon: Robert of Naples (1309-1343) and Fourteenth-Century Kingship. Leiden-Boston, 2003; Strong R. Art and Power: Renaissance Festivals, 1450-1650. L., 1989; VanLandingham M. Transforming the State: King, Court and Political Culture in the Realms of Aragon (1213-1387). Leiden-Boston, 2002;

по аристократии и ее отношениям с королевской властью, придворному обществу: Gomes R.C. A corte dos reis de Portugal no final da idade media. Lisboa, 1995 (англ. пер.: The Making of a Court Society: Kings and Nobles in Late Medieval Portugal. Cambridge-N.Y., 2003); Dewald J. The European Nobility, 1400-1800. Cambridge, 1996; Gerbert M.-C. Les noblesses espagnoles au moyen age (XI - XV siecle). P., 1994; Nobles and Nobility. Ed. by Anne J. Duggan. Boydell, 2000; Sabean D. Power in the Blood. Cambridge, 1984;

по придворной культуре, королевскому двору, придворным поэтам и шутам: English Court Culture in the Later Middle Ages. Ed. by V.J.Scattergood, J.W.Sherborne. N.Y., 1983; The Medieval Court in Europe. Ed. by E.R.Haymes. Mtinchen, 1986; James T.B. The Palaces of Medieval England, с 1050-1550: Royalty, Nobility, the Episcopate, and Their Residences from Edward the Confessor to Henry VIII. L., 1990; May S.W. The Elizabethan Courtier Poets; the Poems and Their Contexts. Columbia, 1991; Oostrom F.P. van. Court and Culture: Dutch Literature, 1350-1450. Berkeley, 1992; Kuper M. Zur Semiotik der Inversion: verkehrte Welt und Lachkultur im 16. Jahrhundert. Berlin, 1993; Duindam J.F.J. Myths of Power: Norbert Elias and the Early Modern European Court. Amsterdam, 1994; Maksymiuk S. The Court Magician in Medieval German Romance. Frankfurt am Main-N.Y., 1996; Wade M.R.
эта тема применительно к нашим хронологическим рамкам, XV-XVI векам, -периоду если и не расцвета фаворитизма, то по крайней мере осмысления этого общеевропейского феномена, стимулированного не только реальной ситуацией, но и, например, популярностью античной истории3, периоду, когда в европейских языках появилось само слово «фаворит» (франц. favori, исп. privado или valido), когда актуализировалась «вековая традиция враждебности к сверхмогущественному субъекту, достигшему абсолютного и - как полагали - незаслуженного превосходства через свое искусство добиваться и удерживать благосклонность государя»4. Фаворитизм XV-XVII столетий был осмыслен как «общеевропейское явление» в единичных

Triumphus nuptialis danicus: German Court Culture and Denmark: the "Great Wedding" of 1634. Wiesbaden, 1996; The Court and Cultural Diversity: Selected Papers from the Eighth Triennial Congress of the International Courtly Literature Society, the Queen's University of Belfast, 26 July-1 August 1995. Ed. by Evelyn Mullally, John Thompson. Woodbridge-Rochester, 1997; Middlefort H.C.E. A History of Madness in 16th Century Germany. Stanford, 1999 (глава «Придворные дураки и их глупость: имидж и социальная реальность»); Витке J. Courtly Culture: Literature and Society in the High Middle Ages. N.Y., 2000; Courts, Patrons, and Poets. Ed. by D.Mateer. New Haven, 2000; La corte de Carlos V. Dir. por J.Martinez Millan. Madrid, 2000; Wiggins P.D. Donne, Castiglione, and the Poetry of Courtliness. Bloomington, 2000; Bowers J.M. The Politics of Pearl: Court Poetry in the Age of Richard II. Cambridge-N.Y., 2001; Vale M.G.A. The Princely Court: Medieval Courts and Culture in North-West Europe, 1270-1380. Oxford-N.Y., 2001; Scholars and Courtiers: Intellectuals and Society in the Medieval West. Ed. S.Jager. Burlington, 2002; The Court Reconvenes: Courtly Literature Across the Disciplines: Selected Papers from the Ninth Triennial Congress of the International Courtly Literature Society, University of British Columbia, 25-31 July, 1998. Ed. by Barbara K. Altmann, Carleton W. Carroll. Rochester, 2003.

Из новейшей отечественной историографии по этим темам см.: Круглый стол «Харизма королевской власти» // Средние века. 1995. Вып. 58; Представления о власти // Одиссей. Человек в истории. М., 1995; Европейское дворянство XVI-XVII веков: границы сословия. Сб. ст. Отв. ред. В.А.Ведюшкин. М., 1997; Успенский Б.А. Царь и патриарх: харизма власти в России (византийская модель и ее русское переосмысление). М., 1998; Двор монарха в средневековой Европе: явление, модель, среда. Под ред. Н.А.Хачатурян. СПб.-М., 2001; «Анатомия власти» [статьи А.И. Сидорова, А.Г. Глебова, С.К. Цатуровой, Г.С. Зелениной] // Средние века. 2003. Вып. 64; Королевский двор в политической культуре средневековой Европы. Теория. Символика. Церемониал. Под ред. Н.А.Хачатурян. М., 2004.

3 Прежде всего, образом фаворита императора Тиберия Луция Элия Сеяна у Тацита, на что указывает ряд источников XVI-XVII веков, сравнивающих с Сеяном современных фаворитов.

4 Elliott J.H. Introduction // The World of the Favorite. Ed. J.H.Elliott, L.W.B.Brockliss. New Haven and L., 1999. P. 1.
работах 1970-х годов , но внимание научного сообщества к этой тематике возросло уже в 1980-х и особенно 1990-х годах6, в связи с вышеупомянутой «реабилитацией» исторической биографии, истории элит и т.п.

2. Придворный еврей в средневековой Европе в контексте проблемы Свой - Чужой

Сужая круг и обращаясь к нашему непосредственному контексту — истории евреев7 в средневековой Европе - мы видим, что здесь пара государь
- приближенный, монарх - придворный еврей, имеет первостепенное значение: в жизни этнорелигиозного меньшинства в чужом обществе и государстве отношения с королем, в том числе через посредство представителя при дворе, приобретают особую важность и становятся одним из ключевых факторов, определяющих судьбу еврейской общины в том или ином королевстве, и, соответственно, одной из интереснейших граней проблемы Свой — Чужой.

Универсальная семантическая оппозиция Свой - Чужой (то же: Я — Другой, Мы - Они) в течение XX века стала занимать важнейшее место в различных областях гуманитарного знания, например, в коммуникативной философии, психологии личности, социальной психологии, антропологии. В лингвистических, этнологических и фольклористических исследованиях межъязыковых и межкультурных контактов и этнических стереотипов также

5 См. прежде всего Berenger J. Pour une enquete europeenne: le probleme du ministeriate au 17e ciecle // Annales, 29, 1974.

6 См., например, разнообразные работы о фаворитах Елизаветы Тюдор, Филиппа II, а особенно Филиппов III и IV в Испании и фаворитах французских королей вплоть до Ришелье и Мазарини.

7 Следуя традиции отечественной дореволюционной историографии, мы будем обозначать лицо еврейской национальности и иудейского вероисповедания словом «еврей» (вместо возможного, принятого в советской историографии, «иудей»).

выделяется «оппозиция "свой-чужой" в своем этническом (инородцы) и конфессиональном (иноверцы) аспекте» , а также формулируется концепция зеркальности во взаимовосприятии Своего и Чужого: «Концепт отражения (и, следовательно, хотя бы отчасти, его инструмента-средства зеркала) - один из ключевых в теории языковых и культурных контактов»9.

Эта оппозиция утверждается и в исторической науке. Факт взаимоотношений Я и Другого выдвигается в современной историографии в primum movens исторического процесса. «История, которая - как мы теперь знаем - «всегда есть история социальная», начинается с создания второго и уже отличного человеческого существа, т.е. Другого»; она есть «поле встречи, враждебной или дружественной, Себя и Другого»10.

Проблема Своп - Чужой рассматривается в историографии, в частности, в рамках вопроса об отношении европейского общества к меньшинствам. Со Второй мировой войны, в связи с Холокостом, эта тема становится особенно популярной. Появляется ряд работ о преследовании меньшинств в истории Европы, формулируется теория «преследующего общества» (persecuting society) и утверждается преемственность между европейской нетерпимостью XX века и Средневековья, переход одних и тех же стереотипов Чужого из одной исторической эпохи в другую. Эта концепция может служить целям дискредитации таких стереотипов; так, Дж.Трахтенберг во введении к своей книге о демоническом образе еврея в Средневековье писал: «...именно эти средневековые представления, лишь выраженные более современным языком, до сих пор чрезвычайно популярны во всем мире. Если сегодня евреев презирают, боятся и ненавидят, то это

8 Белова О.В. Этноконфессиональные стереотипы в славянских народных представлениях // Славяноведение. 1997, № 1. С. 25; О.В.Беловой был собран материал об образе еврея в славянском фольклоре., см. тж. Она же. Евреи глазами славян (по материалам традиционной народной культуры) // Вестник Еврейского Университета в Москве. Вып. 13, 1996.

9 Топоров В.Н. Метафора зеркала при исследовании межъязыковых и межкультурных контактов // Славяноведение. 1997, № 1. С. 6.

10 Benito Ruano E. De la alteridad en la historia. Madrid, 1988. P. 16,26.
происходит потому, что в отношении к ним большинство людей унаследовали предрассудки и суеверия, свойственные средневековью»11.

Выделяемые меньшинства суть: евреи, еретики, прокаженные, гомосексуалы12, а также в ряде работ к ним добавляются мавры, колдуны, проститутки, женщины вообще. Проявляется тенденция объединять эти меньшинства в одну группу девиантов, постулируя однотипность и синхронность их преследований в Средние века. Отмечается их взаимозаменимость по свойствам и функциям: «Они обладали одними и теми же качествами по одной и той же причине и представляли одну и ту же угрозу: через них Дьявол стремился разрушить христианский порядок и ввергнуть мир в хаос»13.

Важен вопрос датировки этого явления, которое отнюдь не представляется характерным для сознания европейского человека на протяжении всего Средневековья. Поворот общества от толерантности к нетерпимости традиционно относят к рубежу XI-XII веков, Первому крестовому походу, когда было положено начало погромам и стала развиваться сегрегация de jure; согласно иной точке зрения (К.Гинзбурга), этот поворот произошел в первой половине XIV века, когда у европейцев впервые появился иррациональный страх перед воображаемым тайным заговором.

Существует несколько интерпретаций средневековой европейской нетерпимости. Р.Мур14 предлагает конкретно-историческое объяснение. Согласно его концепции, основанной на теории девиантности Э.Дюркгейма, само выделение девиантных групп, создание мифического образа Врага было

11 Трахтенберг Дж. Дьявол и евреи: средневековые представления о евреях и их связь с современным антисемитизмом. М.-Иерусалим, 1998. С. 4.

12 См., например, Moore R.I. The Formation of Persecuting Society: Power and Deviance in Western Europe, 950 - 1250. Oxford, 1987; Brody S.N. Disease of the Soul: Leprosy in Medieval Literature. Ithaca, 1974; Cohn N. Europe's Inner Demons. L., 1975; Boswell J. Christianity, Social Tolerance and Homosexuality: Gay People in Western Europe from the Beginning of the Christan Era to the 14th Century. Chicago, 1980, и многие другие, более специальные работы.

13 Moore R.I. The Formation of a Persecuting Society. Oxford, 1987. P. 65.

14 Moore R.I. Op.cit.
частью политики церкви и правительств, направленной на усиление единства христианского мира, - что было особенно актуально при существующей нестабильности в ситуации резких социальных перемен и эсхатологических ожиданий, - путем противопоставления его Чужому. Таким образом, изменения отношения к дискриминируемым меньшинствам, особенно евреям и еретикам, коррелировали с состоянием католицизма как господствующей религии, не очень стабильным как на рубеже тысячелетий, во время зарождения нетерпимости, так и в конце Средневековья, во время эскалации оной.

В рамках другого подхода игнорируются социально-экономические, политические, культурные переменные; изучаются мифы и стереотипы с целью воссоздания «дискурса о Другом»; нетерпимость рассматривается целиком в контексте истории идей15.

Весьма популярной продолжает быть психоаналитическая интерпретация нетерпимости. Так, антисемитизм традиционно объясняют через Эдипов комплекс, предполагая отождествление христиан с Христом, а евреев - с Богом Ветхого Завета и, соответственно, восприятие христианином еврея как наказывающего отца16. Более общей является трактовка, согласно которой преследования любого Другого несут функцию экстериоризации внутренних - личностных и социальных - страхов и конфликтов, избавления от напряженности и сомнений17.

Некоторые ученые выступают против обобщенного — в хронологическом отношении - подхода. Так, Д.Ниренберг критикует «теперь почти ортодоксальный взгляд на упорный марш европейской нетерпимости через века», «от Первого крестового похода до Kristallnacht» . По его

15 См. Ginzburg С. Ecstasies: Deciphering the Witches' Sabbath. N.Y., 1991.

16 См. Loewenstein R. Christians and Jews. N.Y., 1951; Cohn N. Warrant for Genocide. N.Y., 1969.

17 Cm. Cohn N. Op. cit.; Langmuir G.I. Toward a Definition of Antisemitism. Berkeley, 1990.

18 Nirenberg D. Communities of Violence: Persecution of Minorities in the Middle Ages. Princeton, 1996. P. 7.
мнению, следует каждый раз рассматривать это явление в конкретном историческом контексте; в частности, ситуацию в Средневековье он характеризует «фундаментальной взаимозависимостью насилия и терпимости»19.

Проблема Свой — Чужой применительно к положению евреев в средневековой Испании так или иначе затрагивается во всех историях испанского еврейства, причем в оценке этого положения единодушия не наблюдается. Согласно наиболее оптимистическому взгляду, Золотой век испанского еврейства тянулся на протяжении всей истории евреев на Пиренейском полуострове, и нельзя говорить о нетерпимости и жестокости к евреям со стороны христиан20. Противоположной позиции, согласно которой история евреев в Испании - особенно с XIV века - это цепь трагедий, придерживается иерусалимская школа еврейской историографии, наследница традиционной «жалобной» школы21.

В испанской историографии важное место занимает полемика по вопросу о влиянии евреев на становление испанского национального типа и испанской культуры и о мирном сосуществовании (convivencia) в средневековой Испании трех «каст»: мавров, евреев и христиан. Понятие convivencia применительно к этой проблеме было введено Америко Кастро в его фундаментальной работе «Испания в своей истории: христиане, мавры, евреи» (1948)22. А.Кастро утверждает, в частности, что евреи и христиане мирно соседствовали и тесно общались в повседневной жизни, чего практически не могли изменить никакие сегрегационные законодательства; евреи по ряду причин были необходимы христианскому обществу и

19 Ibid.

20 См., например, Roth N. The Jews and the Expulsion of 1492 // Historian, 55 (1), 1992.

21 См., например, Baer Y. A History of the Jews in Christian Spain. 2 vols. Philadelphia, 1978.

Позднее переработана и переиздана под следующим названием: La realidad historica de Espana. Mexico, 1954.
продолжали в течение длительного времени оказывать исключительное влияние на испанскую историю: «История остальной Европы может быть понята без необходимости помещать евреев на первое место; история Испании — нет. ... В течение многих веков испано-христианская жизнь опиралась на этот странный народ, плющ и одновременно ствол ее истории»23. Позиция А.Кастро вызвала возражения у ряда историков. Основным оппонентом Кастро считается Клаудио Санчес-Альборнос, оспаривавший практически все его положения и писавший о том, насколько вредно для исторического сознания испанцев «искажение истории моей родины Америко Кастро вследствие незнания им большой части прошлого Испании и недооценки проблем, которые препятствуют его теориям»24. Что касается интересующего нас «еврейского вопроса», К.Санчес-Альборнос отрицает роль евреев в формировании испано-христианского национального типа, теорию гармоничного сосуществования называет абсурдной, ибо не могло быть «сосуществования с богоубийцами и эксплуататорами»25, и считает, что Кастро - из-за своего собственного еврейского происхождения (sic!) - сильно преувеличил влияние конверсо, задействованных в церковной структуре, на эволюцию испанского католицизма. Х.И.Гутьерес Ньето также оспаривает точку зрения А. Кастро, но занимает в этой полемике умеренную позицию: он признает роль конверсо и особенно выдающихся деятелей из их среды в развитии испанской культуры, но считает, что приписывать им создание жанров и зачинание интеллектуальных течений - «значительное преувеличение»26. Х.Каро Бароха27 полемизирует с А.Кастро, утверждая, что история евреев в Испании была не уникальна, а развивалась так же, как в других европейских странах с многочисленным еврейским населением.

23 Castro A. Espana en su historia: cristianos, moros у judios. Buenos-Aires, 1948. P. 470,472-73.

24 Sanchez-Albornoz С El drama de la formacion de Espana у los espanoles. Barcelona, 1973. P. 11; См. тж.: Idem. Espana: un enigma historico. Barcelona, 1973.

25 Idem. El drama... P. 62.

26 Gutierrez Nieto J.I. Inquisicion у culturas marginadas: conversos, moriscos у gitanos. Madrid, 1986. P. 724.

27 Caro Baroja J. Los judios en la Espana moderna у contemporanea. Madrid, 1961.
Нельзя назвать уникальным и еврейское влияние в испанской истории: оно отнюдь не было важнее влияния готов (goticismo vs. judaismo). Так, например, вопросу о «чистоте крови» Х.Каро Бароха приписывает как еврейский, так и готский генезис. Этот же вопрос о чистоте крови и ритуальной (не)чистоте анализирует М.Кригель в своем исследовании о положении евреев в средневековой Испании и Франции. Он определяет статус евреев в христианском обществе как касты неприкасаемых, ритуально нечистых и следует за Кастро в поисках еврейского происхождения этого феномена, однако - в отличие от последнего - отмечает его общеевропейскую распространенность. М.Кригель также формулирует интересную концепцию взаимозависимости бытовой и законодательной сегрегации и негативных «химерических» стереотипов Чужого, «порочного круга, в котором представления оправдывают сегрегацию, а сегрегация
упрочивает представления» .

Тема меньшинств, в том числе еврейского меньшинства, рассматривалась и в отечественной пиренеистике, прежде всего в правовом аспекте29.

Теперь следует обратиться собственно к истории представителя еврейской общины/придворного еврея в средневековой Европе вообще и Испании в частности.

Должность такого представителя возникла еще в каролингском еврейском законодательстве30 под названием magister judaeorum. Magister был призван служить связующим звеном между еврейской общиной и

28 Kriegel M. Les Juifs a la fin du Moyen Age dans l'Europe mediterraneenne. P., 1979. P. 38.

29 Варьяш О.И. Этноконфессиональные общности и право на Пиренеях эпохи Реконкисты // Общности и человек в средневековом мире. М.-Саратов, 1992; Она же. Иудеи в португальском праве XIII-XIV вв. // Средние века.. Вып. 57. М., 1994; Она же. Проблемы длительности convivencia как явления на Пиренейском полуострове // Проблемы антиковедения и медиевистики (к 25-летию кафедры истории древнего мира и средних веков в Нижегородском университете). Нижний Новгород, 1999. [Тез.].

30 Под «еврейским законодательством», как это принято в работах по еврейской средневековой истории, здесь понимается законодательство в отношении евреев.
императором. Круг полномочий и задач этого чиновника нам не известен в точности31; можно только сказать, что эта фигура стала довольно амбивалентной. С одной стороны, magister как член еврейской общины должен был представлять ее интересы при дворе, защищать от притеснений местных светских и церковных властей (как в случае активной антиеврейской политики лионского епископа Агобарда) и, соответственно, позитивно оцениваться и приветствоваться самой общиной. С другой стороны, magister - чиновник монарха и в этом качестве был обязан служить прежде всего интересам последнего, обычно финансовым, и таким образом легко мог превратиться в обычного сборщика налогов, гаранта своевременного получения казной налогов с еврейского населения, — т.е. в фигуру, выгодную для монарха, но не нужную, и даже вредную, для еврейской общины. Второй аспект его деятельности со временем стал доминировать; Людовик Благочестивый даже назначил на эту должность христианина.

Каролингское еврейское законодательство в этом, как и во многих других, отношениях послужило базой для еврейского законодательства в позднейших европейских государствах, и институт magister judaeorum под другими названиями возрождался там с большим или меньшим успехом. В XI веке в отдельных регионах Империи возник archisynagogus, или episcopus judaeorum, чья власть, соответственно, носила локальный характер. В Англии такой чиновник получил название presbyter, его должность была пожизненной и его власть распространялась на все общины королевства. Во Франции аналогичная должность возродилась только в 1360 году (то есть за 34 года до изгнания) и в ней успели побывать лишь два человека. К началу XV века в Империи местные episcopi перестают функционировать и с 1407 года появляется общеимперский hochmeister, или landesrabbiner. Все эти чиновники имели явную тенденцию к превращению в обычных сборщиков

31 «В точности полномочия должности магистра нам неизвестны» (Stow K.R. Alienated minority: The Jews of Medieval Latin Europe. Harvard University Press, 1996. P. 160).
налогов и инструмент давления на еврейскую общину; в Англии presbyter прямо подчинялся нееврейскому королевскому чиновнику dominicus judaeorum.

В связи с этим ашкеназские общины находились в постоянной оппозиции к таким «лидерам». Принимая этого чиновника (согласно еще талмудическому принципу подчинения закону государства [дина де-малхута дина, то есть «закон царства - закон»] и не имея физической возможности противиться указу монарха), они старались ограничить его власть (локальный episcopus в рейнских городах был лишь одним из пяти парнасим - выборных общинных чиновников из ведущих раввинских семей), не допускать его до внутриобщинных дел, а также не позволять, чтобы внешние власти назначали своих ставленников на общинные должности, требующие раввинистической подготовки (такие как шалиах цибур [ведущий молитву в синагоге] или раввин общины). Обладающие реальной властью общееврейские лидеры появлялись в периоды слабой верховной власти и старались запретить «коллаборационизм»: раввин Яков Там, известный талмудист и лидер франко-германского еврейства во время короля Людовика VII, угрожал отлучением33 всем евреям, кто будет напрямую контактировать с властями; эти контакты, по мнению р. Тама, легитимны только через общинных лидеров, то есть прежде всего самого р. Тама34. В XV веке, когда германские императоры пытались ввести институт всеимперского

32 Ашкеназ - библейский топоним, который в еврейских источниках начиная с XI века обозначает Германию. По ряду причин (родственные связи, торговые контакты, культурное единство) к германскому средневековому еврейству примыкает английское и французское, и как в собственно средневековом еврейском самовосприятии, так и в позднейшей историографии общины этих трех регионов объединяются под именем ашкеназов.

33 Раввинский суд имел право накладывать на провинившихся членов общины отлучение (херем), которое заключалось в запрете входить в синагогу и участвовать в службе, в невозможности пользоваться различными общинными институтами и практиками (религиозная школа, кошерный забой скота, еврейское кладбище и др.) и даже в изгнании из общины.

34 Там пишет об этом в своем сочинении, получившем название по первым словам - «Цветение посоха». См. Finkelstein L. Jewish self-government in the Middle Ages. Westport, 1972. P. 159.
hochmeister, общины встали в активную оппозицию и наложили херем на назначенного на этот пост в 1407 году рабби Исраэля. В 1435 году Майнцские постановления съезда германских общин запретили евреям принимать от христианских властей назначения на должности в общинном управлении35. Таким образом, в ашкеназском мире институт «еврейского старосты» - представителя общины при дворе монарха и монарха в общине, - хотя так или иначе наличествовал, но не пользовался стабильностью и обычно враждебно воспринимался общиной и ее лидерами; «еврейские старосты» находились в очень сложном положении: на пересечении двух конфликтующих прав - еврейского общинного, блюдущего автономию, благосостояние и благочестие общины, и сеньориального, королевского или уже государственного, пекущегося о своей финансовой выгоде и максимальном контроле над подданными.

Иная ситуация сложилась в сефардском36 мире. Иберийское еврейство, кичившееся своей элитарностью - происхождением от жителей Иерусалима и колена Иуды, богатством и высоким культурным уровнем, - обязано заложением основ этого имиджа именно придворным евреям мусульманского «золотого века», которые, играя важную роль при дворе халифа/тайфских эмиров и будучи весьма состоятельными людьми, блюли интересы своего народа, в том числе и меценатствовали, заботясь о развитии разных областей еврейской культуры, с тем чтобы их община не уступала в этом отношении ни арабам, ни еврейским общинам других стран; они являлись и безоговорочно признавались лидерами общины, наси. Такая роль придворных евреев и особое отношение к ним уходят корнями в историю вавилонского еврейского центра, с его институтом экзилархата: экзиларх был представителем еврейской общины при дворе шаха/халифа и в то же время считался лидером всей еврейской диаспоры {рот га-гола). Подобное

35 См., например, Дубнов СМ. История евреев в Европе. Т. 2: Позднее средневековье до изгнания из Испании (XIII-XV век). М., 2003. С. 144.

36 С(е)фарад - библейский топоним, обозначающий Испанию. Применительно к средневековому периоду сефардами называются евреи стран Пиренейского п-ова и эмигранты оттуда.
Список литературы
Цена, в рублях:

(при оплате в другой валюте, пересчет по курсу центрального банка на день оплаты)		 1425
Скачать бесплатно 23924.doc 





Найти готовую работу


ЗАКАЗАТЬ

Обратная связь:


Связаться

Доставка любой диссертации из России и Украины

Вход для партнеров

Регистрация

Восстановить доступ

Материал для курсовых и дипломных работ

11.10.24 Верификация механизма реализации национального проекта «Малое и среднее предпринимательство и поддержка индивидуальной предпринимательской инициативы» на основе экосистемного подхода

11.10.24 Анализ эффективности предоставленной поддержки предприятиям МСП в Ростовской области центром инжиниринга АНО МФК «РРАПП»

11.10.24 Анализ реализации национального проекта «Малое и среднее предпринимательство и поддержка индивидуальной предпринимательской инициативы» в экосистемном обеспечении МСП в регионах России96


Ссылки:

Выполнение и продажа диссертаций, бесплатный каталог статей и авторефератов

Счетчики:

Besucherzahler
счетчик посещений

© 2006-2024. Все права защищены.
Выполнение уникальных качественных работ - от эссе и реферата до диссертации. Заказ готовых, сдававшихся ранее работ.