В целом согласование интересов участников трудовых правоотношений является одной из задач российского трудового права. Вместе с тем, на законодательном уровне последовательно эта линия не проводится. Так, например, ст. 1 Федерального закона от 01.05.1999 N 92-ФЗ "О Российской трехсторонней комиссии по регулированию социально - трудовых отношений"^[1] предусматривает, что согласование интересов объединений профсоюзов, работодателей и органов и исполнительной власти является одним из прав Комиссии при разработке и реализации генерального соглашения, а также выполнении решений Комиссии. Однако не совсем ясно, почему указанное согласование интересов не является обязанностью Комиссии, во исполнение ст. 1 ТК РФ. И данная проблема стоит перед российским трудовым законодательством все более остро.

Вообще, если бы права и интересы работников и работодателей не были бы столь взаимозависимы, можно было бы ограничиться простым пониманием интересов работников и работодателей как двух отдельно стоящих понятий. Тем не менее, следует признать, что в определенной мере интерес одной из сторон трудовых правоотношений всегда противостоит интересу другой стороны - в противном случае, не возникало бы спорных и конфликтных ситуаций при попытке руководствоваться интересом одной из таких сторон.

Безусловно, всегда возникает соблазн создать некий перечень типовых ситуаций, в которых мы могли бы руководствоваться интересом той или иной стороны, соблюдая при этом баланс интересов. Однако именно такой подход на практике оказывается наиболее пагубным и отрицающим поиск баланса, и если в практике государств с англо-саксонской системой права отсутствие гибкости в поиске баланса интересов отчасти способно преодолеваться благодаря прецеденту как источнику права, то в государствах с континентальной системой права побороть такой подход - практически неосуществимая задача. С одной стороны, в условиях российской действительности преодоление такого порока системы может преодолеваться посредством принципов правового регулирования, однако в этих целях необходимо формировать более прочную основу для свободного и распространенного применения судами принципов права.

В российской действительности подход к пониманию интереса и его защиты исторически складывается в своеобразном ключе — право решать, задействован ли в конкретном случае интерес одной из сторон и подлежит ли он защите, принадлежит, скорее, не судам (как это должно происходить в идеальной конструкции, в рамках хотя бы все тех же оценочных категорий), а законодателю - как только тот или иной вопрос касательно интереса всплывает на практике, и не находится единообразия в его толковании и регулировании, такой вопрос переходит на сцену законодательных инициатив. С трудом представляется, что такой подход (хотя нельзя, конечно, не учитывать большого количества подзаконных актов, также зачастую вносящих диссонанс в и без того мало наблюдаемое единообразие) можно считать положительной тенденцией - вместо того, чтобы отдать дань и без того малой доле диспозитивизма в трудовом праве, законодатель стремится лишить регулирование трудовых правоотношений всякой гибкости, полагая, что такая тактика представляет собой выход и направлена на защиту идеалов социального государства.

При этом нельзя в полной мере согласиться с тем, что предоставление дополнительных прав и гарантий одной из сторон способно создать оптимальный баланс интересов. Более того, даже в самых очевидных случаях одномерная защита интересов работников может привести к обратному