---

Перемена лиц в натуральных обязательствах и основания их прекращения

В период «юридической жизни» натурального обязательства может произойти изменение его субъектного состава. Подобное изменение традиционно признается «внешним изменением» обязательства, поскольку его содержание и объект остаются прежними^[1]. Замена кредитора или должника может иметь место в силу закона или на основании соответствующей сделки.

1. Перемена лиц в силу закона. Замена кредитора (переход прав) и замена должника (переход долга) в натуральном обязательстве может иметь место в результате универсального правопреемства в связи со смертью физического лица^[2] или реорганизацией юридического лица^[3]. Замена кредитора в силу закона также имеет место при суброгации. Рассмотрим подробнее.

1.1. Право (требование) кредитора в натуральном обязательстве, будучи имущественным правом, и обязанность (долг) должника в натуральном обязательстве, будучи имущественной обязанностью, могут перейти к:

• наследникам физического лица после его смерти^[4] при наследовании по закону и по завещанию (физическим лицам, юридическим лицам, публично­правовым образованиям^[5]) (в силу ст. ст. 1112, 1116, 1175 ГК РФ);

• правопреемникам юридического лица при его реорганизации (юридическим лицам) (в силу ст. ст. 58-59 ГК РФ).

Наследник (правопреемник) занимает место кредитора либо должника и становится стороной натурального обязательства.

Сначала рассмотрим замену стороны натурального обязательства - физического лица. На наш взгляд, очевидно, что натуральные обязательства (как и иные гражданско-правовые обязательства) не прекращаются смертью должника или кредитора. Между тем, вынуждены констатировать, что практика устного общения диссертанта с российскими нотариусами показывает: в настоящее время вопрос о возможности включения имущественных прав и обязанностей подобного рода в состав наследства достаточно неоднозначен.

Более того, что касается прав, то в силу отсутствия надлежащего законодательного регулирования зачастую наследникам не вполне ясно, как их права можно реализовать на практике. Проблема с переходом обязанностей связана таюке с нормой п. 3 ст. 1175 ГК РФ, согласно которой кредитор наследодателя вправе предъявить свое требование к принявшему наследство наследнику^[6] в пределах срока исковой давности, установленного для такого требования. Буквальное толкование нормы наводит на мысль о невозможности предъявления соответствующего требования после истечения указанного срока.

Однако, полагаем, доктринальных препятствий для включения прав и обязанностей из натуральных обязательств в состав наследства нет (кроме неразрывно связанных с личностью наследодателя). Данные права и обязанности вытекают из юридически действительных обязательственных правоотношений и имеют имущественный характер. Сущность таких прав и обязанностей не позволяет говорить о целесообразности закрепления законодательного запрета на их переход в порядке наследования.

Что касается перехода прав, то если наследников несколько, то в силу закона появляется множественность лиц на стороне кредитора натурального обязательства (если отсутствует соглашение наследников о разделе имущества) (ст. 1164-1165 ГК РФ). В отношении перехода обязанностей применимо правило о том, что каждый наследник отвечает по долгам наследодателя в пределах стоимости перешедшего к нему наследства (ст. 1175 ГК РФ).

Такой подход неисключения из наследственной массы обозначенных прав отвечает интересам наследников и не нарушает права должников наследодателя. Включение обсуждаемых обязанностей в наследственную массу, хотя как таковое не вполне отвечает интересам наследников, но, тем не менее, не нарушает их права и при этом является целесообразным, т.к. обусловлено реализацией принципа справедливости.

Нормы действующего законодательства, хотя и не содержат прямого или логически следующего из их содержания запрета, но не позволяют с полной уверенностью сказать, что констатированные нами положения являются единственно верным толкованием, точно отражают волю и логику законодателя и могут быть реализованы на практике. По этой причине при дополнении Кодекса нормами о натуральных обязательствах считаем целесообразным предусмотреть в части третьей Кодекса уточняющие правила, касающиеся перехода прав кредитора и обязанностей должника по натуральному обязательству по наследству, что может быть реализовано как посредством включения отдельных положений в уже имеющиеся статьи (ст. ст. 1112, 1175 ГК РФ), так и посредством дополнения гл. 61 ГК РФ новой статьей.

Рассмотрим замену стороны натурального обязательства - юридического лица. Поскольку натуральные обязательства, как и иные обязательства, не прекращаются в связи с реорганизацией кредитора (должника), то вытекающие из них права (обязанности) должны переходить к правопреемнику реорганизованного лица. Согласно нормам действующего законодательства:

• при реорганизации в форме слияния и присоединения все права и обязанности реорганизуемых юридических лиц (из всех обязательств в отношении всех кредиторов и должников) переходят к их правопреемникам;

• при реорганизации в форме разделения и выделения права и обязанности реорганизуемых юридических лиц переходят к правопреемникам в соответствии с передаточным актом, который должен содержать положения о правопреемстве по всем обязательствам реорганизуемых лиц в отношении всех кредиторов и должников (в т.ч. обязательствам, оспариваемым сторонами), и порядок определения правопреемства в связи с возможными изменениями после даты составления передаточного акта (ст. ст. 58-59 ГК РФ).

При слиянии и присоединении все права реорганизуемого кредитора по натурально?^ обязательству переходят к его правопреемнику de lege ferenda; при разделении и выделении - в соответствии с передаточным актом, который должен ясным образом определять правопреемника по каждому обязательству^[7]. Аналогично решается вопрос с переходом обязанностей должника.

Во избежание разночтений считаем разумным дополнить ст. 58-59 ГК РФ уточняющими формулировками о переходе прав и обязанностей, вытекающих из натуральных обязательств, к правопреемникам юридических лиц.

Деятельность юридических лиц имеет не только правовой, но и экономический аспект, выражающийся в ведении бухгалтерского учета. Считаем целесообразным обратить внимание на специальные правила об отражении в бухгалтерском учете выявленной дебиторской задолженности (кредитора) и кредиторской задолженности (должника), если имело место истечение срока исковой давности в отношении соответствующих требований.

Если при инвентаризации активов и обязательств юридического лица^[8] выявлена «задавленная» дебиторская задолженность, то ее сумма признается прочим расходом на дату проведения инвентаризации и отражается в бухгалтерском учете соответствующим образом в течение отчетного периода. Сумма выявленной «задавненной» кредиторской задолженности признается

 

прямым следствием отражения в Кодексе подхода о сохранении субъективного материального права в силе после истечения срока исковой давности. Представляется, что при дополнении Кодекса нормами о натуральных обязательствах подход к отражению в бухгалтерском учете связанных с такими обязательствами фактов хозяйственной жизни организаций потребует внесения ряда уточняющих корректив, но в целом может быть сохранен.

1.2.      Замена кредитора в натуральном обязательстве также может иметь место в результате исполнения обязательства иным лицом, нежели должник, с одновременным вступлением этого лица в права кредитора. Российский законодатель относит к числу таких иных лиц, в частности, залогодателя, не являющегося должником и исполнившего обязательство, чтобы прекратить до реализации предмета залога обращение на него взыскания и его реализацию (п.4 ст. 348 ГК РФ), и третье лицо, исполнившее обязательство (ст. 313 ГК РФ)^[9].

Отставляя за рамками настоящего исследования обзор и критическую оценку базовых положений основных доктринальных подходов к вопросу о том, какая из моделей: регресс или суброгация^[10], — должна быть использована в каждом из обозначенных случаев, отметим следующее. В целом закрепленный в перечисленных статьях Кодекса подход является приемлемым. Избранная законодателем для обозначенных случаев модель суброгации (как перехода прав кредитора к лицу, осуществившему исполнение вместо должника, в размере реально произведенного исполнения^[11]) является целесообразной, принимая во внимание обстоятельства, в которых производится исполнение. Суброгация являет собой «известную юридическую аномалию», отменяя общеизвестный «принцип погашения долга платежом»^[12]. В отличие от регресса, суброгация предполагает сохранение самого обязательства^[13] и обеспечительных обязательств (при наличии), что является несомненным плюсом.

Для целей настоящего исследования важным представляется следующее. Поскольку в случае исполнения натурального обязательства третьим лицом или залогодателем (в указанных выше случаях) имеет место как таковое не прекращение обязательства и возникновение нового, а замена кредитора, то такое лицо вступает в права кредитора именно по натуральному обязательству. Как известно, общий принцип требует перехода права «со всеми его достоинствами и недостатками», по этой причине новый кредитор не может получить больше, чем имел прежний кредитор^[14]. В этой связи отсутствие судебной защиты права кредитора является определенного рода «недостатком».

Вместе с тем, на наш взгляд, подобное решение обозначенного вопроса вызывает некоторые сомнения следующего характера. Бесспорно, исполнение натурального обязательства иным лицом, нежели должник (в результате чего происходит вступление такого лица в права кредитора), не может и не должно изменять правовую природу исполненного обязательства. Но если задуматься, действительно ли это можно признать справедливым по отношению к лицу, которое добровольно исполняет за должника его обязанность и затем остается «один на один» с последним, не обладая при этом рядом важных механизмов, в числе которых обращение с соответствующим требованием в суд. Вполне возможно, что в данном случае более целесообразной была бы модель регресса (прекращение исполненного натурального обязательства и возникновение регрессного обычного обязательства); поэтому более привлекательна модель, ранее применяемая к случаям исполнения третьим лицом обязательства, если на него было возложено исполнение (ст. 313 ГК РФ в редакции, действовавшей до 1 июня 2015 г.). Единственное разумное объяснение сложившейся ситуации видится в том, что такие лица, еще вступая в обеспечительные или иные правоотношения с должником или кредитором должника, принимают на себя

 

соответствующие риски, и, следовательно, вряд ли могут быть поставлены в более привилегированное положение, нежели кредитор.

 

---

^[1] См.: Брагинский М.И., Витрянский В.В. Указ. соч. С. 464 (аптор главы — М.И. Брагинский).

^[2] О проблеме универсального правопреемства при наследовании см.: Киминчижи Е.Н. Указ. соч. С. 17-18.

^[3] В современной отечественной литературе, посвященной натуральным обязательствам, универсальное правопреемство в правах кредитора и обязанностях должника, как правило, также допускается. См., напр.: Божко М.П. Указ. соч. С. 154, 174; Мертвнщсв A.B. Указ. соч. С. 128, 162.

^[4] Еще римские юристы признавали, что права требования и долги из obligationes naturales могли переходить к наследникам и быть предметом легата. См.: Виндшейд Б. Указ. соч. С. 88; Хвостов В.М. Указ. соч. С. 473,482.

^[5] Безусловно, с учетом ограничений, предусмотренных законом.

" См. также: ст. 63 Основ законодательства Российской Федерации о нотариате от 11 февраля 1993 г. № 4462-1 // Российская газета. 1993. № 49.

^[7] Что касается преобразования, то de jure права и обязанности реорганизованного юридического лица в отношении контрагентов не изменяются, а, соответственно, de facto к правопреемнику переходят все права н обязанности реорганизованного юридического лица (ст. 58 ГК РФ), в т.ч. по натуральным обязательствам.

^[8] См.: ст. 11 Федерального закона от 6 декабря 2011 г. № 402-ФЗ «О бухгалтерском учете» // Собрание законодательства РФ. 2011. № 50. Ст. 7344.

^[9] Речь идет о третьем лице, исполнившем обязательство как в случаях, когда имело место возложение исполнения должником, так и в случаях, когда исполнение произведено в силу просрочки исполнения денежного обязательства должником или наличия опасности для третьего лица утраты своего права на имущество должника вследствие обращения взыскания на такое имущество (ст. 313 ГК РФ в ред. Федерального закона от 8 марта 2015 г. № 42-ФЗ).

^[10] См.: Ломидзе О.Г. Суброгация в гражданском праве // Хозяйство и право. 2001. № 10. С. 15-26; Рассказова 11.10. Последствия исполнения обеспечительного обязательства И Вестник гражданского права. 2010. №6. С. 92-130; Сарбаш С.В. Исполнение договорного обязательства. С. 149-154.

^[11] См.: Брагинский М.И., Витрянский В.В. Указ. соч. С. 475-478 (автор главы — М.И. Брагинский); Российское гражданское право. T. II. С. 63 (автор главы — Е.А. Суханов).

^[12] См.: Годэмэ Е. Указ. соч. С. 473; Сарбаш С.В. Указ. соч. С. 149.

^[13] Регресс, напротив, является следствием прекращения гражданско-правового обязательства ввиду его исполнения. См. также: Ломидзе О.Г. Указ. соч. С. 18-19; Рассказова НЛО. Указ. соч. С. 92-130.

^[14] См.: Сарбаш С.В. Указ. соч. С. 154.

 

 

Вся работа доступна по ссылке

https://mydisser.com/ru/catalog/view/41284.html