Уголовно-правовая охрана публичных отношений в зарубежном законодательстве

Обращение к уголовным законам других стран позволяет лучше понять рос­сийское уголовное законодательство, его достоинства и недостатки, увидеть на­правления решения стоящих проблем. Исследование различных подходов к структуре и формулированию конкретных норм о преступлениях, совершаемых должностными лицами с использованием публичных и служебных полномочий, позволит по-новому взглянуть на актуальные задачи оптимизации уголовно­правовой охраны функционирования Российского государства, защищенности личности и общества в публичной сфере.

Согласно данным Индекса восприятия коррупции (далее - ИВК)^[1] Транспе- ренси Интернешнл за 2014 г., к странам с наименее коррумпированным государ­ственным аппаратом относятся Дания, Новая Зеландия, Финляндия, Швеция, Норвегия, Швейцария^[2]. Заметим, эти же страны были признаны наименее кор­румпированными в 2012 и 2013 гг. По мнению специалистов организации, высо­ких показателей государства достигли «...благодаря своим развитым системам обеспечения доступа к информации, а также строгим правилам, регулирующим деятельность лиц, занимающих государственные должности»^[3]. Ранее Транспе- ренси Интернешнл представила доклад, посвященный индексу взяткодателей за 2011 г., в котором ранжируются «...28 крупнейших экономик мира в соответствии с предполагаемой вероятностью того, что компании из этих стран будут давать

67

взятки за границей» . Первое место, свидетельствующее о наименьшей склонно­сти компаний к формированию коррупционных отношений, в этом рейтинге раз­делили Нидерланды и Швейцария.

В соответствии с Уголовным кодексом Дании^[4] должностные лица несут от­ветственность за «Преступления, совершенные при осуществлении государствен­ной функции» (глава 16)^[5]. Заметим, что УК Дании содержит также гла­ву 14 «Преступления против государственной власти, и т.д.», но она посвящена посягательствам собственно на представителей власти, наиболее опасным формам неповиновения их законным распоряжениям и иному подрыву извне авторитета государственных органов. В качестве наиболее характерного примера можно при­вести § 119 УК Дании. В нем предписывается наказывать любое лицо, которое, используя силу или угрозу ее применения, нападает на любого человека, дейст­вующего в соответствии с государственными обязанностями или функцией, кото­рое подобным образом пытается препятствовать такому человеку в выполнении законной официальной функции или заставить его выполнять официальную функцию. Действительно, государственную власть осуществляют представляю­щие ее должностные лица, но говорить о том, что они при совершении преступ­ления с использованием своих полномочий на власть же и посягают, не вполне корректно. Власть в глазах населения справедливо ассоциируется с чиновниками. Субъекты должностных преступлений, нарушающие законные интересы конкрет­ных граждан и всего общества, подрывают авторитет государства, поэтому огра­ничивать публичные отношения собственно властью неверно. Злоупотребления должностных лиц разрывают нормальную правовую связь между государством и гражданами, парализуют осуществление государством своего предназначения. Поэтому определение датским законодателем объекта должностных преступле­ний как общественных отношений в сфере осуществления государственных функций мы считаем правильным.

Исследуя современное немецкое уголовное право, А. Э. Жалинский приводит интерпретацию Г. Арцтем трех идей, которые лежат в основе запрещения делик­тов, совершаемых должностным лицом : «...защита государства; защита обще­ства, общественности, для которых власть чиновников переносима, только если существуют гарантии против злоупотребления ею ; защита гражданина, ибо из существования власти чиновника следует особенная потребность в защите граж­данина»^[6]. Следует согласиться с тем, что эффективное и функциональное госу­дарство гарантирует интересы общества и защитит права личности от недобросо­вестных чиновников.

Заглавная норма главы 16 УК Дании «Преступления, совершенные при осу­ществлении государственной функции» (§ 144) предусматривает ответственность за получение взятки. Уголовному наказанию подлежит любое лицо, которое в процессе осуществления государственных полномочий или функций незаконно получает, требует или принимает обещание подарка или иной привилегии. В дис­позиции решающее значение придается не статусу субъекта и даже не наличию у него должностных полномочий, а обстановке их осуществления. То, что подарок принимается «в процессе осуществления полномочий», видимо, свидетельствует о том, что взятку виновный получает за их использование или не использование. Как и в ряде уголовных законов других государств, преступление является окон­ченным как с момента получения предмета взятки, так и с согласия его получить. Помимо «подарка», предметом взятки названа «иная привилегия», которая может иметь нематериальный характер.

Публичные отношения в части осуществления чиновниками государствен­ных функций по защите законных прав и интересов граждан охраняются §146 УК Дании. Тюремному заключению подлежит любое лицо, наделенное юрисдикцией или иной государственной властью принимать решения по любому вопросу, касающемуся законных прав частных лиц, если оно проявляет неспра­ведливость при разрешении или рассмотрении дела. «Если такая несправедли­вость ухудшила условия жизни любого лица или если наступление такого послед­ствия было предумышлено, то наказанием должно быть тюремное заключение на срок не менее трех и не более 16 лет» (§ 146 (2) УК Дании). Обращает на себя внимание суровость наказания за несправедливое, ухудшающее условия жизни людей отношение датских чиновников к осуществлению своих функций. Датский законодатель пишет не о «противоречии интересам службы», не о «нарушении за­кона», а о несправедливом отношении - в этом состоит существо злоупотребле­ния. Но учитывая, что речь идет о «юрисдикции», т.е. способности принимать решения, которые имеют юридические последствия для других лиц, связи пове­дения чиновника с их законными правами, несправедливость должна состоять в нарушении буквы и смысла закона.

Существенной особенностью основного состава преступления, предусмот­ренного § 146 (1) УК Дании, является формальная конструкция его объективной стороны. Деяние состоит в «принятии решения» по «вопросу, касающемуся прав частных лиц». Датский законодатель справедливо рассудил, что «несправедли­вое» распорядительное решения не влечет за собой, а непосредственно нарушает права потерпевших, т.е. нарушение прав как раз и состоит в незаконном властном или другом управленческом решении. При этом в УК Дании достаточно четко разграничиваются прокомментированное выше злоупотребление должностными полномочиями и использование служебного положения. В § 150 предусмотрена ответственность для лица, которое при осуществлении государственных полно­мочий или функций злоупотребляет своим положением, чтобы заставить любое лицо сделать, продолжить или воздержаться от совершения чего-либо. По суще­ству, речь здесь идет о ненасильственном превышении должностных полномочий. Получается, что при злоупотреблении полномочиями чиновник незаконно по форме или по существу изменяет правоотношения, нарушая законные интересы граждан, а при использовании служебного положения понуждает потерпевших к выгодному для себя поведению, но юридических последствий для них не создает.

В УК Дании отсутствует специальная глава, в рамках которой охранялись бы отношения в сфере правосудия. Ответственность за ряд соответствующих посяга­тельств предусмотрена в главе 16 «Преступления, совершенные при осуществле­нии государственной функции». Таковыми признаются незаконный арест, тюрем­ное заключение, обыск или выемка (§ 147 УК Дании), а также умышленное или в силу грубой небрежности несоблюдение предусмотренных законом процедур в отношении рассматриваемых дел или исполнения определенных юридических ак­тов (§ 148 УК Дании).

В заключении исследуемой главы 16 УК Дании расположена норма о бездей­ствии власти: «Если любое лицо при осуществлении государственных полномо­чий или функций отказывается от исполнения или не исполняет какую-либо обя­занность, предусмотренную полномочиями или функцией, или не подчиняется какому-либо законному официальному приказу, то оно подлежит штрафу или простому заключению под стражу» (§ 156). Норма предусматривает ответственность не только для представителей власти, но и других должностных лиц. Формулируя уголовно-правовой запрет на неисполнение приказа, датский законодатель не уточ­нил признаки субъекта данного посягательства, а справедливо распространил его на всех служащих, которые обязаны исполнять приказы начальников.

Значимое второе место по показателям ИВК в 2013 и 2014 гг. занимает Шве­ция. В Уголовном кодексе Швеции нормы о должностных преступлениях распо­ложены в главе 20 «О злоупотреблении служебным положением и т.п.»^[7]. В ста­тье 1 этой главы за злоупотребление служебным положением отвечает лицо, которое при осуществлении государственных полномочий, путем действия или бездействия, умышленно или по неосторожности не исполняет свои служебные обязанности. Примечательна оговорка, которая содержится в данной статье: «Ес­ли ввиду должностных полномочий лица, совершившего преступление, или ввиду характера его должности в связи с осуществлением им публичной власти в других отношениях, или ввиду других обстоятельств деяние может рассматриваться как малозначительное, то не должно назначаться никакого наказания». Общественная опасность злоупотребления связывается с объемом полномочий чиновника и «ха­рактером его должности». Действительно, чем важнее вопросы, которые находятся в компетенции должностного лица, тем опаснее совершаемое им злоупотребление.

^[1] Индекс ранжирует страны на основе восприятия уровня коррумпированности государ­ственного сектора. По мнению специалистов международной общественной организации.

^[2]        URL: http://www.transparency.org.ru/indeks-vospriiatiia-korruptcii/indeks-vospriiatiia-

korruptcii-2014-otcenka-rossii-upala-na-odin-ball.

^[3] Правительствам следует прислушаться к всемирным протестам против коррупции. URL: www.transparency.org.

^[4] Уголовный кодекс Дании / науч. ред. С. С. Беляев. СПб., 2001. 230 с.

^[5] Категория «функции государства» используется не только датским, но и узбекским за­конодателем при формулировании родового объекта преступлений раздела пятого «Преступле­ния против порядка функционирования органов власти, управления и общественных объедине­ний» (Уголовный кодекс Республики Узбекистан. URL: law@ext.dvgu.ru).

^[6] Цит. по : Жапинский А. Э. Современное немецкое уголовное право. М., 2004. С. 509.

^[7] Уголовный кодекс Швеции / науч. ред. Н. Ф. Кузнецова, С. С. Беляев. СПб.,

2001.  С. 166-171.

Вся работа доступна по ссылке

https://mydisser.com/ru/catalog/view/87536.html