Бесплатно скачать, заказать диплом, курсовую, диссертацию Историография российского революционного терроризма конца XIX - начала XX века

У нас уже 176407 рефератов, курсовых и дипломных работ

Сделать закладку на сайт

Заказать диплом, курсовую, диссертацию

Быстрый переход к готовым работам

Мнение посетителей:

Книга жалоб
и предложений

Название	Историография российского революционного терроризма конца XIX - начала XX века

Количество страниц	345

ВУЗ	МГИУ

Год сдачи	2010

Бесплатно Скачать	23508.doc

Содержание	Содержание ВВЕДЕНИЕ... 3 Глава 1. РЕВОЛЮЦИОННЫЙ ТЕРРОРИЗМ В ИСТОРИОГРАФИИ И ОБЩЕСТВЕННО-ПОЛИТИЧЕСКОЙ МЫСЛИ РОССИЙСКОЙ ИМПЕРИИ... 28 Глава 2. СОВЕТСКАЯ ИСТОРИОГРАФИЯ РОССИЙСКОГО РЕВОЛЮЦИОННОГО ТЕРРОРИЗМА... 96 § 2.1. Изучение российского революционного терроризма в исторических исследованиях и мемуарной литературе 1920- первой половине 1930-х годов... § 2.2. Эволюция советской историографии российского революционного терроризма второй половины 1950 - первой половины 1980-х годов... 136 Глава 3. РОССИЙСКИЙ РЕВОЛЮЦИОННЫЙ ТЕРРОРИЗМ В ЗАРУБЕЖНОЙ ИСТОРИОГРАФИИ... 186 § 3.1. Освещение истории российского революционного терроризма в литературе русского зарубежья... § 3.2. Основные направления исследований российского революционного терроризма в западной историографии... 211 Глава 4. СОВРЕМЕННЫЙ ЭТАП В РАЗВИТИИ ИСТОРИОГРАФИИ РОССИЙСКОГО РЕВОЛЮЦИОННОГО ТЕРРОРИЗМА... 248 § 4.1. Переходный историографический период второй половины 1980-х годов изучения истории революционного терроризма в России... § 4.2. Постсоветский период историографии российского ре- волюционного терроризма... ^~" ЗАКЛЮЧЕНИЕ... 336 СПИСОК ИСТОЧНИКОВ И ЛИТЕРАТУРЫ... 345 ВВЕДЕНИЕ Международный терроризм составляет главную угрозу для современного глобального мира. В массовом сознании образ врага идентифицируется с фигурой террориста. В борьбе с международным терроризмом объединяют свои усилия такие, казалось бы, непримиримые прежде соперники, как Россия и США. Прежде такое объединение имело место лишь при актуализации угрозы фашизма. В условиях идеологического вакуума в российском обществе борьба с международным терроризмом - по существу единственная четко сформулированная идеологема. По словам президента Российской Федерации, Россия в настоящее время подверглась прямой агрессии со стороны международного терроризма. Однако усилий спецслужб ведущих держав оказывается недостаточно для противостояния террористической экспансии. Современный мир, несмотря на весь свой технологический потенциал, обнаруживает высокую степень уязвимости для ударов террористов. В контексте разрастания масштабов террористической деятельности ставится под сомнение сама доктрина «прав человека» как препятствие к обеспечению безопасности граждан. Особую ценность в этой связи представляет опыт борьбы с революционным терроризмом в Российской империи. Понять мотивы обращения к терроризму - не значит оправдать его. С другой стороны для самих террористов теракт - это подвиг, высшее проявление мужества и героизма. Без изучения террористической ментально-сти об эффективной борьбе с терроризмом не может быть и речи. Негативная аксиология терроризма зачастую определяется идеологическими установками. Теракты являются абсолютным злом для власть предержащих. В массовое сознание внедряются двойные стандарты дифференциации «своего» и «чужого», «хорошего» и «плохого» терроризма. И в средние века, и в период античности теракт не только имел персональную направленность тираномании, но и предполагал зачастую экс- цитативную функцию, т.е. служил формой агитационного или устрашающего послания. Более того, теракт лежит в основе многих культурной традиции. Мифологический пласт идеологии подразумевает создание сакра-лизованного пантеона мучеников и героев. Если первый из образов является преломлением архетипа жертвы, то второй - террориста. Террорист воспринимается как фигура культовая, даже ритуальная в той культуре или контркультуре, ради которой он пошел на теракт. Портрет героини подпольной России Марии Спиридоновой был обнаружен при обыске в обыкновенной воронежской избе, на месте, где полагается быть иконам. Изображение помещалось в киоте, а перед ним горела лампадка. Приходится с сожалением констатировать, что и Бен Ладен, и Шамиль Басаев обречены на длительную культовую сакрализацию. Мышление двойными стандартами выражается в том, что «чужой» терроризм преподносится как злодейство, тогда как «свой» оценивается в качестве подвига. В первом случае террорист определяется преступником и бандитом, во втором - повстанцем, подпольщиком, партизаном. Преодолеть эту аксиологическую дихотомию возможно посредством обращения к историографическому анализу, предполагающему проведение идеологической и исторической контекстуализации выдвигаемых в отношении терроризма оценок. Феномен терроризма, судя по характеру борьбы с ним, до сих пор остается непонятым. Понять же его природу невозможно как при однозначной инфернализации, так и при романтизации. Только аккумулировав все противоречивые суждения, можно воссоздать адекватную картину генезиса террористических организаций. Данная установка и предопределила замысел предлагаемой работы. Важным в методологическом отношении вопросом в исследовании темы является определение дефиниции «террор» - применительно к контексту Российской Империи начала XX в. Российский революционный терроризм этого периода вышел за привычные рамки политического убийства. Формами революционного насилия, подпадающими под широкую трактовку дефиниции «терроризм», стали экспроприации, вооруженные нападения, похищения, вымогательства и шантаж. Еще в 1977 г. У. Лакер предсказывал, что «дискуссии о всеобъемлющем, подробном определении терроризма будут вестись еще очень долго, что они не увенчаются консенсусом и не внесут заметного вклада в понимание терроризма»1. Широкий спектр работ, посвященных различным аспектам изучения терроризма, приводит даже современных исследователей к терминологической неопределенности. «Что считать, а что не считать "террором", - констатируют современные российские исследователи М. Одесский и Д. Фельдман, - каждый решает сам, в зависимости от идеологических установок, опираясь на собственную интуицию. Единого определения сущности "террора" пока нет. Его еще предстоит ввести»2. История революционного движения тесно переплетена с практикой организации терактов, и потому в контексте волны терроризма, захватившей современный мир, его изучение приобретает дополнительную актуальность. Оно позволяет определить причины терроризма, тенденции его развития, способы борьбы с ним. К тому же опыт террористического сопротивления режиму может быть востребован для определения принципов функционирования самой государственной системы. Рамки исследования позволяют сконцентрировать внимание на условиях, факторах и механизмах создания террористических организаций. Под влиянием исторических коллизий во время первой русской революции и в последующие годы произошли существенные изменения в характере террористической деятельности, что позволяет выявить онтологические основы терроризма. 1 Laqueur W. Terrorism. Бостон-Торонто, 1977. Р. 135. 2 Одесский М., Фельдман Д. Поэтика террора и новая административная ментальность: Очерки истории формирования. М., 1997. С. 8. Несмотря на то, что в определенные историографические периоды российскому революционному терроризму уделялось пристальное внимание, непрерывная традиция его изучения так и не сложилась. Данное обстоятельство было обусловлено отсутствием систематизации историографических источников. В связи с завершением длительного периода в развитии исторической науки необходимо подвести его итоги, чтобы выявить закономерности предстоящего этапа историографии. Источниковая база. Первую группу источников составляют работы, непосредственно посвященные истории революционного терроризма в Российской Империи в конце XIX - начале XX в.3 Исследования по соответствующей проблематике осуществлялись также опосредовано, как составные компоненты в трудах общего порядка по истории революционного движения (особенно революции 1905-1907 гг.)4, политических партий5, функционирования партийных структур6, или региональных организаций7, 3 Будницкий О.В. Терроризм в российском освободительном движении: идеология, этика, психология (вторая половина XIX - начало XX в.) М., 2000; Гусев К.В. Рыцари террора. М.,1992; Индивидуальный политический террор в России. XIX - начало XX в. М., 1996. 4 Козьмин Б.П. Из истории революционной мысли в России. М.,1961; Тютюкин СВ., Шелохаев В.В. Первая российская революция 1905-1907 гг. (Предпосылки, задачи, расстановка политических сил) // Вопросы истории КПСС. 1991. № 7. С. 50-66; Яковлев Н.Н. Вооруженные восстания в декабре 1905 года. М., 1957. 5 Гусев К.В. Партия эсеров: от мелкобуржуазного революционаризма к контреволюции: Ист. очерк. М.,1975; Леонов М.И. Партия социалистов -революционеров в 1905-1907гг. М., 1997; Павлов Д.Б. Эсеры-максималисты в первой российской революции. М.,1989. 6 Городницкий Р.А. Боевая организация партии социалистов-революционеров в 1901-1911гг. М., 1998; Морозов К.Н. Б.В. Савинков и Боевая организация партии эсеров (1909 - 1911 гг.) // Россия и реформы. М., 1993. Вып. 2. Алуев В.Ф. Социал-демократы и эсеры Пензенской и Симбирской губерний накануне и в годы первой российской революции: Автореф. дис. ... канд. ист. наук. СПб, 1994; Афанасьев А.Л. Военная работа эсеров в Вост. Сибири в период отступления революции 1905-1907гг // Проблемы истории революционного движения и борьбы за власть Советов в Сибири в при рассмотрении персоналий террористического движения . Особое место в советской историографии занимала тема борьбы большевиков с террористическими организациями и критики В.И. Лениным террористической тактики мелкобуржуазных партий9. История революционного терроризма рассматривалась через призму истории КПСС, а научная аргументация выводов подменялась цитатами В.И. Ленина, высказывания которого априори использовались в качестве критерия истинности. Особенно ценным видом источника являются опубликованные материалы конференций, на которых в концентрированном виде были сосредоточены выводы отечественных историков по проблемам революционного террористического движения10. В целях определения своеобразия исследуемого историографического периода в качестве источника привлекается литература по истории предшествующего и последующего в хронологическом отношении этапов11. 1905-1920гг. Томск, 1982; Еремин А.И. Эсеровские организации Центрально-промышленного района России в конце XIX - начале XX века: Автореф. дис. ... канд. ист. наук. М., 1994. 8 Николаевский Б.И. История одного предателя. М., 1991; Прайсман Л.Г. Террористы и революционеры, охранники и провокаторы. М., 2001; Городницкий Р.А. Б.В. Савинков и судебно-следственная комиссия по делу Азефа // Минувшее: Исторический альманах. М.-СПб., 1995. Вып. 18. С. 198 - 242; Городницкий Р.А. Егор Созонов: мировоззрение и психология эсера-террориста// Отечественная история. 1995. № 5. С. 168 - 174. 9 Мухин В.М. Критика В.И. Лениным субъективизма и тактического авантюризма эсеров. Ереван, 1957; Шугрин М.В. Борьба В.И. Ленина и коммунистической партии против народническо-эсеровской тактики заговора и индивидуального террора (1893-1907): Автореф. дис. ... канд. ист. наук. М., 1956. Студентов В.А. Разоблачение В.И.Лениным мелкобуржуазной сущности идеологических концепций социалистов-революционеров на демократическом этапе русской революции (1902 - февр. 1917 г): Автореф. дис. ... канд. ист. наук. М., 1970. 10 Высокотехнологичный терроризм. Материалы российско-американского семинара. М., 2002; Индивидуальный политический террор в России. XIX - начало XX в. М., 1996; Терроризм и толерантность // Духовность. Сергиев-Посад, 2003. Кн. 3. 11 Волк С.С. «Народная воля»: 1879-1882. М.-Л., 1966; Седов М.Г. Ге- Для определения репрезентативности суждения историков используются документальные источники12, материалы периодической печати13, мемуарная литература . Ценность мемуарной литературы еще более возрастает на фоне сравнительной скудости ярких эпизодов террористической деятельности в следственных делах. Многие из террористов отказывались предоставлять полиции какие-либо сведения не только о своей организации, но и о себе лично. Часто они представали перед судом под вымышленными фамилиями. Причина такого поведения заключалась в моральном осуждении «откровенников» с точки зрения партийной этики. «Откровен-ников», равно как и «прошенистов» (лиц, подававших властям прошения о помиловании), исключали из партийных организаций. Подробные показания С.Я. Рысса и Д.Г. Богрова представляли собой исключение, обусловленное, по-видимому, двойной игрой обоих подследственных. Верификация некоторых теоретических положений в историографии проводится посредством привлечения материалов, сосредоточенных в фондах ГАРФ (фонды В.Л. Бурцева, П.А. Кропоткина, А.Л. Теплова, А.В. Тырковой), ОР РГБ (фонды П.Л. Вакселя, Н.А. Рубаника), РГАСПИ (фонд ЦК партии социалистов-революционеров), Гуверского института войны, революции и мира (коллекции М.В. Вишняка, Ф.В. Воловского, Д.Н. Лю- роический период революционного народничества: Из истории политической борьбы. М., 1966; Троицкий Н.А. «Народная воля» перед царским судом. Саратов, 1983; Литвин А.Л. Красный и белый террор в России. 1918-1922 гг. Казань, 1995. 12 История терроризма в России в документах, биографиях, исследованиях. Ростов - на - Дону, 1996; Партия социалистов-революционеров. Документы и материалы. М., 1996. Т.1. 1900-1907гг.; Тайна убийства Столыпина. М., 2003. 13 Новые казни террористов и наше легальная пресса // Знамя труда 1908 № 10 - 11; Новый процесс боевой организации // Революционная Россия. 1904. № 57; Террор и дело Богрова // Знамя труда. 1908 № 38. 14 Савинков Б.В. Воспоминания // Былое. -1917. №1-3; 1918. №1-3,12; Гершуни Г.А. Из недавнего прошлого. М.,1917; Бурцев В.Л. Борьба за свободную Россию: Мои воспоминания. 1882-1922. Берлин, 1923. Т.1; Герасимов Д.В. На лезвии с террористами. Париж, 1985. бимова, Б.И. Николаевского, М.М. Шнеерова), Бахметовского архива (коллекция С.Г. Сватикова). Первые попытки исторического осмысления российского революционного террористического движения конца XIX - начла XX в. предпринимались современниками и непосредственными участниками. Поэтому наряду с историческими исследованиями в качестве историографического источника используется публицистическая литература15. Тема терроризма непременно присутствовала на страницах ряда печатных изданий, представляющих левый спектр общественной мысли, таких как «Анархист», «Бунтарь», «Буревестник», «Былое», «Вестник русской революции», «Знамя труда», «Накануне», «Революционная мысль», «Революционная Россия», «Хлеб и воля» и др. В многочисленных изданиях художественной литературы, относящихся к теме, также находил отражение существующий уровень исторических знаний16. Как известно, русская общественная мысль развивалась при доминации художественной литературы. Литературные стереотипы предопределили и характер отечественной историографии. Проводилась, зачастую искусственная, драматизация исторического материала. Не случайно, что именно индивидуальный террор стал квинтэссенцией восприятия революции, свидетельствуя либо о ее героическом потенциале, либо о тупи-ковости и патологичности выдвигаемой альтернативы. Специального исследования, посвященного историографии революционного терроризма, не существует, но определенное историографическое изучение данной тематики все-таки проводилось. Литература по рассмат- 15 Бурцев В.В. За террор // Народоволец. 1897. № 3. С. 102 - 109; Изгоев А.С. «Правые террористы» // Русская мысль. 1909. № 10. С. 1172 -181; Хилков Д. Террор и массовая борьба // Вестник русской революции. 1905. №4. С. 225-261. 16 Гуль Р. Азеф. Нью-Йорк, 1959; Савинков Б.В. Конь бледный // Избранное. М., 1990; Толстой А., Щеголев П. Азеф: (орел или решка). М., 1926. риваемои теме представлена, прежде всего, исследованиями по истории террористического движения, в которых в вводной части присутствовали историографические обзоры трудов отечественных историков. Однако ввиду того, что феномен революционного терроризма рассматривался, как правило, в контексте других тем - чаще всего в рамках изучения истории левых партий, или революции 1905-1907 гг., - даже такой историографический обзор существует в единичном виде, будучи представленным во введении к монографии О.В. Будницкого «Терроризм в российском освободительном движении»17. «Парадокс историографической ситуации, - констатировал автор, - заключается в том, что, с одной стороны, отечественными исследователями опубликованы сотни, если не тысячи, работ, посвященных тем или иным аспектам революционного движения в России, в которых в той или иной степени затрагивалась и проблема революционного терроризма; с другой - история революционного терроризма как самостоятельная исследовательская проблема стала рассматриваться в отечественной историографии совсем недавно»18. Научная традиция начинать изложение материалов с историографического введения окончательно установилась лишь на рубеже 1960-1970-х годов. Однако даже в фундаментальной монографии А. Гейфман «Революционный терроризм в России, 1894-1917» такое введение отсутствует19. Впрочем в ряде трудов историографические оценки и критика в отношении исследований, связанных с историей революционного терроризма в России, рассредоточены внутри авторского изложения материала. Сходную характеристику имеют работы, содержащие вводное историографическое вступление по какому-либо из аспектов изучения револю- 17 Будницкий О.В. Терроризм в российском освободительном движении: идеология, этика, психология (вторая половина XIX - начало XX в.). М., 2000. С. 5-27. 18 Там же. С. 15. 19 Гейфман А. Революционный терроризм в России, 1894 - 1917. М., ционного терроризма, в том числе по организационным террористическим структурам оппозиционных партий, биографиям террористов. К другой группе историографических исследований принадлежат труды, посвященные историографии более широкой проблематики, одним из компонентов которой является изучение истории революционного тер-роризма и историографии смежных с ней тем . Особенно полно в отечественной истории исторической науки была представлена историография революции 1905-1907 гг. Краткие историографические обзоры по отдельным проблемам истории революционного терроризма содержались и в ряде защищенных диссертаций21. Как уже указывалось выше, долгое время историография российского революционного терроризма была представлена, главным образом, в рамках исторических исследований, претворяя авторские изыскания в качестве вводного обзора существующей по исследуемой тематике литературы. Первым из таких обзоров был историографический очерк Л.М. Спирина «Историография борьбы РКП(б) с мелкобуржуазными партиями в 1917-1920 гг.» , рассматривающий литературу по более широкой проблематике, чем процесс изучения террористической тактики. Показательно, что в статье Н.И. Приймака 1967 г. «Советская историография первой русской рево- 20 Актуальные проблемы советской историографии первой русской революции. М., 1978; Борьба ленинской партии против непролетарских групп и течений (дооктябрьский период). Историография. Л., 1987; Зеве-лев А.И., Свириденко Ю.П. Историография истории политических партий России. М., 1992г. и др. 21 Шевкуленко Д.А. Самодержавие и эсеры: два подхода к решению национального вопроса: Дис. ... канд. ист. наук. Самара, 1995; Черемных О.А. Революционно-демократический фронт в годы первой российской революции (1905-1907): Дис. ... канд. ист. наук. М., 1996; Капитонов И.В. Возникновение и деятельность организаций партии социалистов-революционеров на территории Мордовии в первой четверти XX века. Диссертация... к.и.н. Саранск,1997; Морозов К.Н. Партия социалистов-революционеров в 1907-1914 гг.: Дис... канд. ист. наук. Самара, 1995 С. 7. 22 Спирин Л.М. Историография борьбы РКП(б) с мелкобуржуазными люции 1905-1907 гг. (середина 30-х - 60-е годы)» об изучении истории революционного терроризма не упоминается вовсе. Это вполне объяснимо, учитывая отсутствие достаточного количества исследований в предшествующий период23. В монографии К.В. Гусева и Х.А. Ерицяна «От соглашательства к контрреволюции (Очерки истории политического банкротства и гибели партии социалистов-революционеров)» были заложены основные подходы исторической характеристики литературы о ПСР, а соответственно связываемого с ней революционного терроризма, ставшие традиционными для советских историографов. Историки выделяли три основные периода развития отечественной историографии: 1. - 1920-е - середина 1930-х годов; 2. - середина 1930 - середина 1950-х годов; 3. - с середины 1950-х до современных авторам событий. Первый период характеризовался значительной исследовательской активностью при сравнительно невысокой степени теоретического обобщения материала, второй - упадком интереса к исследованию истории «непролетарских» партий и односторонностью суждений, третий - циклическим возрождением советской исторической науки24. Тем не менее рецензенты указывали на поверхностный и неоправданно урезанный характер историографического обзора, предпринятого авторами. Учтя данное пожелание, К.В.Гусев в последующей монографии «Партия эсеров от мелкобуржуазного революционаризма к контрреволюции» расширил вводную историографическую часть. С его точки зрения, историческая литература о деятельности ПСР 1920-х годов детерминировалась судебным процессом 1922 г. над 34 членами ЦК партии эсеров и по- партиями в 1917 - 1920 гг. // Вопросы истории КПСС. 1966. № 4. 23 Приймак Н.И. Советская историография первой русской революции 1905 - 1907 гг. (середина 30-х - 60-е годы) // Советская историография классовой борьбы и революционного движения в России. М., 1967. 24 Гусев К.В., Ерицян Х.А. От соглашательства к контрреволюции: Очерк истории политического банкротства и гибели партии социалистов-революционеров. М., 1968. С. 7-10. тому повышенное внимание исследователей того периода сосредоточивалось «на контрреволюционной деятельности этой партии, а другие вопросы отступали на второй план»25. Троичность схемы обусловливалось традициями марксистской философии истории, воспринявшей гегелевскую концепцию диалектики. В первый период происходило накопление фактического материала при отсутствии необходимого обобщения и критики. Во втором, напротив, преобладало теоретизирование и критика, но в ущерб фактическому содержанию и гибкости суждений. Наконец, в третий осуществлялся синтез теории и факта26. Но в подавляющем большинстве работ ни обзора литературы, ни обзора источников по истории терроризма не проводилось. В исследованиях 1960-х годов было сложно осуществить историографический анализ по причине отсутствия достаточного числа работ, посвященных этой тематике, 1970-х - из-за методологической однообразности издаваемых произведений, в которых предлагались сходные выводы и оценки, и было трудно дифференцировать воззрения авторов. Вместе с тем ни одна работа не обходилась без осуждения взглядов «буржуазных фальсификаторов», зачастую без анализа их исследований и даже без персонального указания, о каком из историков идет речь. Так, автор брошюры «Критика В.И. Лениным программы и тактики партии эсеров» Н.М. Саушкин писал: «Мелкобуржуазная революционность и поныне служит источником заскоков, головокружительных прыжков через незавершенные этапы борьбы, шараханий в крайности, быстрых переходов от увлечений к унынию, крикливого пустозвонства и огульного охаивания организованной борьбы за социализм. Псевдореволюционные фразы, фальсификация ленинизма, тактика подтал- 25 Гусев К.В. Партия эсеров: от мелкобуржуазного революционаризма к контрреволюции: Ист. очерк. М., 1975. С. 11. 26 Там же. С. 7; Нарочницкий А.Л. Историография революции 1905-1907 гг. Основные итоги и задачи изучения // Актуальные проблемы совет- кивания революции - все это признаки мелкобуржуазного революциона- ризма»27. Отличительной особенностью работ советской историографии российского революционного терроризма являлось концентрированное изложение общих выводов советской исторической школы, при этом не допускалась возможность существенного расхождения воззрений отечественных историков. Критические замечания советских историографов не имели, как правило, персональной направленности а адресовались «некоторым историкам», без указания, кто конкретно подразумевается под этим определением. Такая тенденция отражала традиции партийной критики в эпоху заката социализма в СССР. На конференции в Калинине, материалы которой были изданы в виде сборника «Историографическое изучение истории буржуазных и мелкобуржуазных партий России», А.Д. Степанский в статье «Процесс возникновения непролетарских партий России в освещении современной советской историографии» указывал на отсутствие в литературе методологического подхода к исследованию механизмов создания партий, за исключением монографии Л.М. Спирина «Крушение помещичьих и буржуазных партий в России», где автором разрабатывались общеисторические принципы такого изучения. В отношении исследования истории ПСР А.Д. Степанский обращал внимание на существующий приоритет изучения идеологии и программы партии при слабом освещении организационных проблем, особенно деятельности Боевой Организации28. ской историографии первой русской революции. М., 1978. С. 12, 19. 27 Саушкин Н.М. Критика В.И. Лениным программы и тактики партии эсеров. М., 1971. С. 5. 28 Степанский А.Д. Процесс возникновения непролетарских партий в России в освещении современной советской историографии // Историографическое изучение буржуазных и мелкобуржуазных партий России. М., в том же сборнике статье В.П. Наумова «Место исследований по истории мелкобуржуазных партий России в новейшей историографии» автор придерживался традиционной троичной схемы развития советской историографической мысли. Он оправдывал подходы историков 1930-1950-х годов необходимостью проведения идеологической борьбы, что знаменательно для того времени, если учитывать неосталинистские тенденции партийной жизни и восприятие истории в качестве политики, опрокинутой в прошлое: «Следует указать на историческую обусловленность такого подхода, который определялся задачами идеологической работы партии в тот период и, в частности, задачами коммунистического воспитания многомиллионных масс мелкобуржуазного населения страны, борьбой с попытками организации нелегальной антисоветской деятельности»29. Автор высказал мысль о наступлении нового периода отечественной историографии не со второй половины 1950-х годов, как это следовало из развития общественно-политической жизни страны, а с 1960-х годов, когда появилась качественно новая литература30. В монографии «Эсеры Максималисты в первой российской революции» 1989 г. Д.Б. Павлов представил сравнительно подробный обзор освещения проблемы аграрного террора. Вопреки современному клише о тотальном единстве взглядов в советской историографии, автор указал на наличие противоположных в данном вопросе мнений: одни историки осуждали эсеров за нерешительность при поддержке крестьянских выступлений, другие - наоборот, порицали за подталкивание крестьянства к авантюристической тактике. В воззрениях последних Д.Б. Павлов обнаруживал 1981. С. 3-6. 29 Наумов В.П. Место исследований по истории мелкобуржуазных партий России в новейшей советской историографии // Непролетарские партии России в годы буржуазно-демократических революций и в период назревания социалистической революции: Материалы конференции. М., многочисленные противоречия, указывая на несовместимость ряда выдвигаемых тезисов: готовность эсеров идти на союз с буржуазией и следование их левацкой тактике, отсутствие влияния социалистов-революционеров в крестьянской среде и руководство ими крестьянами при осуществлении аграрного террора, порицание самого метода аграрного терроризма и признание необходимости революционных захватов помещичьей земли и расправ над крупными землевладельцами и т.п. Д.Б. Павлов писал также о некорректности применяемого в отечественной историографии приема экстраполяции выводов о характере деятельности ПСР послеоктябрьской эпохи на социалистов-революционеров периода формирования партии. Показательно, что если прежде в историографических работах критика советских авторов, ассоциировавшаяся с вынесением общественного приговора, встречалась в ограниченных масштабах, то в работе Д.Б. Павлова она была представлена широко. Для монографии, изданной в 1989 г., это было знаменательно, учитывая призывы политического руководства к развитию критики и самокритики во всех сферах общественной жизни, включая и науку31. В вводной статье «Непролетарские партии России: итоги изучения и нерешенные проблемы» изданного в 1989 г. сборника «Непролетарские партии в трех революциях» авторы О.В. Волобуев, В.И. Миллер и В.В. Шелохаев отошли от традиционных подходов анализа исторической литературы. Начало третьего историографического периода они датировали не серединой 1950-х, а 1963 г. - годом выхода в свет книги К.В. Гусева «Крах партии левых эсеров», уточняя, что качественный скачок был осуществлен лишь в 1968 г. в связи с изданием ряда монографий по истории непролетарских партий. Кроме того, они выделяли четвертый этап, начавшийся, по их мнению, в 1975 г. в связи с организацией первой научной конференции в Калинине, последующее регулярное проведение которых обусловило ха- 31 Павлов Д.Б. Эсеры-максималисты в первой российской революции. рактер данного периода. Авторы предсказывали скорое его завершение, связанное с прохождением эпохи общественно-политического развития страны32. Обращает внимание, что требования критически переосмыслить советскую литературу прежде не высказывалось. В данной новации можно усмотреть влияние изменяющегося во второй половине 1980-х годов общественно-политического климата. Точную оценку стереотипов советской литературы представил в публицистической статье Ю. Давыдов: «Расхожие представления угнетают одноцветностью. В таких представлениях большевик - как бы держатель контрольного пакета с акциями-истинами, он на дружеской ноге с токарями-слесарями. Меньшевик - пенсне на местечковом носу - суетлив, труслив, трухляв, токаря-слесаря над ним потешаются. А эсер, этот взбесившийся мелкий буржуа, прикидываясь другом народа, носит косоворотку и такой уж нервный, такой нервный, будто за пазухой у него адская машинка; он либо бомбист, злонамеренно мешающий развитию массового движения, либо нахал, дергающий за бороду Карла Маркса»33. Специальным жанром советской историографии являлась критика буржуазных фальсификаторов истории. Работ такого рода применительно к историографии российского революционного терроризма гораздо больше, нежели посвященных анализу соответствующей отечественной литературы. Проблемы освещения террористической тактики российских революционных организаций в западной историографии затрагивались в исследованиях В.В. Гармизы, Л.С. Жумаевой, П.Н. Зырянова, А.П. Петрова, Г.И. Ильящука, Н.И. Канищевой, СР. Латыповой, СВ. Коновалова, М.И. Лео- М.,1989. С.28-33. 32 Волобуев О.В., Миллер В.И., Шелохаев В.В. Непролетарские партии России: итоги изучения и нерешенные проблемы // Непролетарские партии России в трех революциях. М.,1989. С. 14, 16. 33 Давыдов Ю. Савинков Борис Викторович, он же В. Ропшин // Савинков Б.В. Избранное. М.,1990. С.7.

Список литературы

Цена, в рублях: (при оплате в другой валюте, пересчет по курсу центрального банка на день оплаты)	1425

Скачать бесплатно	23508.doc

Найти готовую работу

ЗАКАЗАТЬ

Обратная связь:

Связаться

Вход для партнеров

Регистрация

Восстановить доступ

Материал для курсовых и дипломных работ

15.04.24 Задачи, условия и этапы организации экспериментальной работы

15.04.24 Критерии качества преподавания

15.04.24 Категория нормы в обучающей деятельности

Архив материала для курсовых и дипломных работ

Ссылки:

Счетчики:

© 2006-2022. Все права защищены.
Выполнение уникальных качественных работ - от эссе и реферата до диссертации. Заказ готовых, сдававшихся ранее работ.