Бесплатно скачать, заказать диплом, курсовую, диссертацию Социальная структура населения Горного Алтая хунно-сяньбийского времени

У нас уже 176407 рефератов, курсовых и дипломных работ

Сделать закладку на сайт

Заказать диплом, курсовую, диссертацию

Быстрый переход к готовым работам

Мнение посетителей:

Книга жалоб
и предложений

Название	Социальная структура населения Горного Алтая хунно-сяньбийского времени

Количество страниц	254

ВУЗ	МГИУ

Год сдачи	2010

Бесплатно Скачать	23663.doc

Содержание	Содержание ВВЕДЕНИЕ...3 ГЛАВА I. ИСТОРИОГРАФИЯ ИЗУЧЕНИЯ БУЛАН-КОБИНСКОЙ КУЛЬТУРЫ...10 1.1. Открытие первых памятников и начальный этап их осмысления...10 1.2. Результаты изучения и интерпретации погребальных комплексов в 1980-1990-е гт...15 1.3. Современный этап изучения горно-алтайских памятников II в. до н.э. - V в. н.э...33 1.4. Опыт социальной интерпретации археологических материалов...42 ГЛАВА II. ПОГРЕБАЛЬНЫЙ ОБРЯД НАСЕЛЕНИЯ ГОРНОГО АЛТАЯ ХУННО-СЯНЬБИЙСКОГО ВРЕМЕНИ...52 2.1. Топография и планиграфия погребальных памятников...52 2.2. Классификация погребальных сооружений...63 2.3. Способы захоронения и виды погребального ритуала...85 2.4. Особенности погребального обряда носителей булан-кобинской культуры...105 ГЛАВА III. СОЦИАЛЬНАЯ СТРУКТУРА КОЧЕВНИКОВ ГОРНОГО АЛТАЯ II В. ДО Н.Э. -V В. Н.Э...122 3.1. Половозрастной анализ и выделение социально обусловленных показателей погребальной обрядности...122 3.2. Реконструкция палеодемографической ситуации и физико-генетической структуры общества...151 3.3. Моделирование социальной структуры населения...166 3.4. Социальная организация булан-кобинских кочевников...189 ЗАКЛЮЧЕНИЕ...204 АРХИВНЫЕ МАТЕРИАЛЫ...212 БИБЛИОГРАФИЧЕСКИЙ СПИСОК...214 СПИСОК СОКРАЩЕНИЙ...252 ПРИЛОЖЕНИЕ...254 ВВЕДЕНИЕ Актуальность темы исследования. Изучение социальной структуры древних и средневековых народов является одним из перспективных направлений современной отечественной археологии и представляет в настоящее время отдельную субдисциплину (Генинг, 1989; Бобров, 1997, 2003; Васютин, 1998; Васютин, Крадин, Тиш-кин, 2005а). Несмотря на достаточное количество печатных изданий, посвященных теоретико-методологическим и практическим вопросам использования погребальной обрядности для проведения реконструкций общественных отношений в различные исторические эпохи, работы по обозначенной проблематике применительно к номадам Центральной Азии конца 1тыс. до н.э. - 1-й пол. I тыс. н.э. немногочисленны и касаются преимущественно хунну (Крадин, 2001; Крадин, Данилов, Коновалов, 2004). Комплексное исследование структуры общества Горного Алтая хунно-сяньбийского времени не предпринималось. Вместе с тем включение этого региона в орбиту военно-политического влияния кочевых империй хунну, сяньби, жужаней открывало новый этап этнокультурного и социального развития. Отражением этого стало появление самобытной общности, известной по результатам раскопок погребений булан-кобинской археологической культуры. Ее формирование происходило на полиэтнич-ной основе и определялось сложными формами социального взаимодействия нескольких местных и пришлых родоплеменных групп. Имеющиеся в научной литературе представления об этих процессах носят пока обзорный характер и недостаточно аргументированы археологическими и антропологическими источниками. Такая ситуация в значительной степени обусловлена сохраняющейся дискуссионностью интерпретации различий погребальных горно-алтайских памятников II в. до н.э. - V в. н.э. в системе классификационных категорий, выделения этнокультурных компонентов, участвовавших в генезисе оставившего их населения, определения механизма и факторов смешения этнокультурных традиций, вследствие использования во многих построениях сравнительно узкого корпуса данных, приверженностью только традиционным аспектам археологического исследования, незадействованием широкого спектра приемов извлечения социально значимой информации из вещественных материалов. Актуальность настоящей работы заключается в том, что в ней впервые предлагается опыт моделирования социогенеза номадов северной окраины кочевых империй Центральной Азии, на положении которой Горный Алтай находился с конца I тыс. до н.э. и до создания в 552 г. Великого Тюркского Каганата. Реконструкция социальной структуры населения булан-кобинской культуры открывает перспективы для понимания еще слабо разработанной по археологическим памятникам Саяно-Алтая раннего железного века и средневековья проблемы взаимоотношения разных «этнических» сегментов в рамках одного социокультурного организма, учитывая, что двойной (этносоциальный) принцип стратификации был базовым для большинства древних и традиционных обществ. В классическом варианте он выражался в существовании «этноса-элиты» (в его роли выступали нередко доминирующее племя или клан) и остальной массы в той или иной мере зависимого населения (Савинов, 20056). Кроме всего, отраженные сейчас уже в нескольких монографиях обобщающего характера рекомендации поэтапного выполнения палеосоциального анализа требуют продолжения поиска эффективных методик для более детального изучения социоге-неза конкретных народов прошлых эпох.. Таким образом, современный уровень накопления источников позволяет внести некоторые коррективы в сложившиеся представления о тенденциях развития изучаемой общности, а также с учетом имеющихся на сегодняшний день методологических и методических подходов в области «социальной археологии» приступить к решению ранее не расматривавшихся вопросов. Объектом исследования предлагаемой работы выступает культура кочевников Горного Алтая хунно-сяньбийского времени. Предметом изучения являлись погребальная обрядность и социальная структура носителей булан-кобинской культуры. Цели и задачи работы. Основная цель работы состоит в проведении реконструкции социальной структуры населения Горного Алтая II в. до н.э. - V в. н.э. на основе комплексного анализа данных из погребальных памятников названного хронологического периода. Для ее выполнения поставлены следующие задачи: 1. Рассмотреть сложившиеся в научной литературе точки зрения и подходы на проблемы этнокультурной, хронологической, социальной интерпретации погребальных комплексов Горного Алтая II в. до н.э. - V в. н.э. 2. Провести сбор и детальную систематизацию материалов всех известных на сегодняшний день погребений булан-кобинской культуры. 3. Установить общие, особенные, единичные признаки погребальной практики «булан-кобинцев» в сравнении с обрядностью племен Алтая скифского и тюркского времени (изучить топографию и планиграфию могильников, провести классифика- цию погребальных сооружений и способов захоронения, характеристику других элементов ритуала), определить этнокультурное, хронологическое, локально-территориальное содержание ее составляющих. 4. Выполнить корреляцию ведущих показателей обряда захоронения для интерпретации различий памятников в рамках определенных таксономических категорий, а также выявить традиции его реализации. 5. Опираясь на имеющийся теоретический и практический опыт изучения социальных отношений по данным погребальной обрядности, определить возможности воплощения различных приемов такого анализа применительно к нашим источникам и разработать собственную программу палеосоциального исследования. 6. Осуществить половозрастной анализ материалов и обосновать комплекс социально значимых признаков, выявив маркеры полового, возрастного, профессионального, социального, имущественного положения покойных. 7. Провести реконструкцию палеодемографической ситуации и физико-генетической структуры общества. 8. Обосновать критерии и принципы, позволяющие соотнести статус человека в рамках социально-имущественной и профессиональной стратификации, сообразно его роли в управленческой, производственной, религиозной сферах, доступу к материальным благам, субъективным качествам, провести моделирование социальной структуры. 9. Охарактеризовать социальную организацию булан-кобинских кочевников. Территориальные рамки работы охватывают Горный Алтай, под которым понимается самостоятельная часть Саяно-Алтайской орографической системы, образованная категориями рельефа разного возраста и генезиса, граничащая с севера с Алтайской лесостепью. Особенности геологического строения обусловили его разделение на несколько районов: Северный, Северо-Западный, Центральный, Восточный, Юго-Восточный, Южный Алтай (Петкевич, 1971, с. 46-47, 52; Алтайский край. Атлас, 1978, с. 50-82). Хронологические рамки исследования определяются периодом существования булан-кобинской культуры (II в. до н.э. - 1-я пол. V в. н.э.), в развитии которой выделены следующие этапы: усть-эдиганский (II в. до н.э. -1 в. н.э.), бело-бомский (II - 1-я пол. IV вв. н.э.), верх-уймонский (2-я пол. IV - 1-я пол. V вв. н.э.) (Тишкин, Горбунов, 20056). Для обозначения указанного хронологического отрезка нами ис- пользуется термин «хунно-сяньбийское» время, наиболее адекватно передающий содержание культурно-исторических процессов, протекавших в Центральной Азии, и заключающий в своем названии наименования политических объединений номадов, оказавших доминирующее воздействие на ход развития этого региона. Аналогичным по смыслу выступает словосочетание «хунно-сяньбийско-жужаньское» время, демонстрирующее переход политического лидерства на степных просторах Внутренней Азии в середине IV в. н.э. к державе жужаней, генезис которых связан с сяньбийским наследием. Традиционно применяемое по отношению к Саяно-Алтаю понятие «гунно-сарматская» эпоха является не совсем удачным, будучи приложимым в полном объеме для древностей западной части степного пояса Евразии. На смену булан-кобинской культуре приходит кызыл-ташский этап (2-я пол. V - 1-я пол. VI вв.) тюркской культуры (Тишкин, Горбунов, 2002а), отражающий формирование нового этноса, когда в этой горной стране еще сохранялось господство Жужаньского каганата и существовали сяньбийские государства в Северном Китае. Источниковая база исследования включает следующие материалы: 1. Данные раскопок 607 курганных и впускных погребений булан-кобинской культуры на 39 могильниках, представленные в публикациях, научных отчетах, полевой документации, находящихся в архивах Музея археологии и этнографии Алтая АлтГУ (г. Барнаул), Института археологии РАН (г. Москва), Института алтаи-стики им. С.С. Суразакова (г. Горно-Алтайск), Лаборатории гуманитарных исследований НГУ (г. Новосибирск), Института археологии и этнографии СО РАН (г. Новосибирск), Лаборатории исторического краеведения БГПУ (г. Барнаул). Основная масса этих объектов происходит из Северного (279), Центрального (227), Восточного (55), а небольшая группа- из Юго-Восточного (20), Южного (14), Северо-Западного (12) Алтая. 2. Результаты антропологического исследования костных останков 260 умерших людей, проводившиеся в разные годы А.Р. Кимом, Д.В. Поздняковым, С.С. Тур, Т.А. Чикишевой, отраженные в печатных изданиях и описях фондов Кабинета антропологии АлтГУ. Определенную роль в разработке темы играли письменные китайские хроники в виде систематизированных переводов Н.Я. Бичурина, B.C. Таскина, а также построенные на их использовании фундаментальные исторические труды Л.Н. Гумилева, С.Г Кляшторного, Н.Н. Крадина, Е.И. Кычанова, Д.Г. Савинова, A.M. Хазанова и некоторых других специалистов, посвященные изучению номадов Центральной Азии. Выбор погребального обряда в качестве основы для настоящей работы объясняется тем, что он является одним из наиболее массовых и важных источников, опираясь на который можно восстановить различные стороны жизнедеятельности древних социумов (Ольховский, 1986, с. 65-66; Гуляев, 1993, с. 76). Его анализ имел особую значимость в связи с отсутствием для Горного Алтая до эпохи средневековья нарративных памятников, а также недостаточной изученностью других видов археологических объектов. Погребальный обряд нами понимается как практическое воплощение некогда произведенных действий похоронного цикла, получивших свое материальное вьфажение в виде, способе погребения, положении и ориентации умершего человека в могиле, составе и расположении сопроводительного инвентаря, ритуальных остатков (Ольховский, 1986, с. 66; Корякова, Кулемзин, 1994, с. 13). Методология и методы исследования. Главным основанием диссертации является системный подход, базирующийся на принципе диалектической взаимосвязи части и целого, а также частей в целом, при изучении объектов как динамичных, эволюционирующих систем. Его предметный аспект предполагает проведение структурно-компонентного анализа посредством корреляции результатов использования различных методов (Юдин, 1973, с. 38-51; Синельников, Горшков, Свечников, 1999, с. 21-22). Исходным для нас было положение, что общество это многоуровневая система (Сорокин, 1992), в горизонтальной проекции которой находится половозрастная, семейно-брачная, а в вертикальной - социально-имущественная, профессиональная, властная, генеалогическая структуры. Важной методологической посылкой работы выступала идея «опредмечивания» социального статуса, согласно которой в представлениях древних людей общественное положение человека полностью сохраняется после смерти, выражаясь посредством определенных знаковых средств, получавших свое преломление в качественных и количественных параметрах обряда захоронения (масштабность и сложность погребальной архитектуры, пространственно-территориальная локализация могил, состав сопроводительного инвентаря, объем жертвоприношений, тризн и др.) (Ва-сютин, Крадин. Тишкин, 2005а-б). Для извлечения и интерпретации информации, заключенной в погребальном обряде применялись картографический, планиграфический, классификационный, типологический, корреляционный, сравнительно-исторический, описательный методы, статистическая обработка, метод изучения традиций ориентации погребенных по сторонам горизонта, моделирование, специальные примы палеосоциального исследования. В классификационных построениях и реконструкциях социальных отношений задействованы подходы, базовые принципы и категориальный аппарат из разработок Г.А. Федорова-Давыдова (1966), И.Л. Кызласова (1983), А.О. Добролюбского (1982), Е.П. Бунятян (1985), Д.Г. Савинова (1988, 1995), Л.С. Клейна (1991), B.C. Ольховского (1991, 1995), С.А. Васютина (1998), В.ММассона (1996), Ю.Ф. Кирюшина и А.А. Тишкина (1997), Н.П. Матвеевой (2000), Н.Н.Крадина (2001), А.А.Тишкина и П.К. Дашковского (2003), А.В. Кондрашова (2004а) и других исследователей. Социальная структура рассматривается нами как совокупность иерархических общественных связей, отражающих положение отдельных индивидов и групп, а также в виде комплекса функционально значимых для общества позиций и институтов (Васютин, Коротаев, Крадин, Тишкин, 2005, с. 39). Ключевыми при ее характеристике были следующие понятия. «Социальная стратификация» - неравномерное распределение материальных благ, властных функций и социального престижа между индивидами и социальными группами, иначе говоря, система организованного неравенства, описанного через сложную иерархизированную связку статусов (Грицианов, 1999, с. 653-654). «Социальный статус» - соотносительное положение индивида или социальной группы в общественной системе, характеризуемое как совокупность прав, обязанностей и ролей. Социальные статусы делятся на предписанные, базирующиеся на половозрастном делении, наследуемые по рождению, и достигаемые, полученные в силу профессионального положения, активной деятельности индивида (Куббель, 1986, с. 200; Радионова, 1999, с. 663). «Социальная группа» - относительно устойчивая совокупность людей, находящихся в особенно тесном взаимодействии, объединенных общими интересами и целями, жизненным уровнем, иногда содержанием трудовой деятельности (Коростелева, 1999, с. 649-650). Социальное неравенство и мобильность определялись разным доступом к энергоресурсам, средствам производства, престижностью выполняемых общественных ролей (Крадин, 2001). Научная новизна. В работе впервые в рамках единой культурно-хронологической концепции проведена реконструкция социальной структуры насе- ления Горного Алтая хунно-сяньбийского времени и отражена наиболее полная на сегодняшний день систематизация данных погребального обряда по памятникам II в. до н.э. — V в. н.э., в том числе, из новых и малоизвестных неопубликованных комплексов. В диссертации осуществлен детальный многоаспектный анализ и интерпретация различных элементов погребальной практики носителей булан-кобинской культуры, рассматривается вопрос о происхождения традиций ее реализации. Важным направлением стала разработка и практическое воплощение комплексной программы палеосоциального исследования и попытка моделирования этносоциальных отношений у кочевников Горного Алтая конца 1тыс. н.э. - 1-й пол. I тыс. н.э. В исследовании подробно освещена историография всего спектра проблем изучения булан-кобинской культуры. Научно-практическая и теоретическая значимость результатов нашего исследования заключается в том, что полученные выводы и обработанные данные могут быть использованы при подготовке обобщающих научных трудов по этнокультурной и социальной истории Алтая, написания спецкурсов для прочтения в ВУЗах и соответствующих учебно-методических пособий реконструкции этносоциальной организации других номадов Центральной Азии раннего железного века и средневековья, выявления моделей взаимодействия центра и окраины различных кочевых империй Евразии в конкретных исторических условиях. Предложенные нами схемы анализа могут применяться в ходе систематизации новых материалов, а также для разработки новых методов и приемов интерпретации погребальной обрядности как исторического источника. Апробация исследования. Некоторые положения и идеи диссертационного сочинения опубликованы в 14 работах, среди которых материалы выступлений на региональных, всероссийских и международных конференциях, проходивших в г. Барнауле (2001, 2004, 2005), Омске (2002, 2004), Томске (2003), Новосибирске (2004), Кемерове (2004), Иркутске (2005), а также статьи и раздел коллективной монографии «Социальная структура ранних кочевников Евразии» (Матренин, Тишкин, 2005). Структура работы. Диссертация состоит из введения, трех глав, разделенных на четыре параграфа, заключения, списка литературы (архивные материалы и библиографический список), списка сокращений, приложения, в которых содержится несколько блоков текстового, табличного и иллюстративного материала. ГЛАВА I ИСТОРИОГРАФИЯ ИЗУЧЕНИЯ БУЛАН-КОБИНСКОЙ КУЛЬТУРЫ 1.1. Открытие первых памятников и начальный этап их осмысления Отдельные аспекты истории изучения памятников Горного Алтая II в. до н.э. - V в. н.э.и обнаруженных в них материалов уже рассматривались в нескольких работах (Елин, 19876; 1991; 1997; Мамадаков, 19906; Соенов, 1997, 2003; Худяков, 1998; Бобров, ВасютинА.С, Васютин С.А., 2003)1. Открытие на этой территории погребений хунно-сяньбийской эпохи связано с именем выдающегося востоковеда В.В. Радлова (1989, с. 442-451), раскопавшего в 1865 г. три небольших кургана в Бе-рельской степи и восемь у с. Катанда. В соответствии с разработанной ученым историко-культурной периодизацией древностей Южной Сибири они были отнесены к «древнейшему железному веку». Из-за недостаточного в тот период времени объема археологических сведений вопрос об этнокультурной принадлежности населения, оставившего после себя данные могилы, В.В. Радлов оставил открытым. К сожалению, эти уникальные материалы не были своевременно изданы на русском языке, а часть находок оказалась утрачена. Для научной общественности на протяжении столетия результаты работ В.В. Радлова были известны благодаря переводу главы VII его труда «Aus Sibiren», выполненному А.А. Бобринским, а также зарубежным пуб-ликацям профессора А.А. Захарова на основе «Рапорта доктора философии Радлова в Императорскую Археологическую комиссию» и приложенного к нему «Списка древностей, найденных в Алтае при раскопках летом 1865 года» (Захаров, 1926, с. 71-72, 76-80). Каких-либо выводов по поводу датировки и культурной принадлежности данных комплексов сделано не было. Изменения в отечественной исторической науке после Октябрьской революции 1917 г. и особенно в 1930-е гг. не оказали существенного влияния на процесс накопления археологических источников по истории скотоводов Горного Алтая II в. до н.э. - V в. н.э. В 1925 г. экспедицией ИИМК АН СССР под руководством СИ. Руденко исследована впускная могила в насыпи кургана №1 раннего железного века на нек- 1 Обзор результатов полевого исследования памятников помещен в приложение настоящей работы рополе Кокса (Гаврилова, 1965, с. 54-56). Проводивший полевые изыскания в долине Урсула СВ. Киселев раскопал в 1937 г. на могильнике Туэкта несколько небольших, едва выделявшихся на поверхности насыпей с каменными ящиками, расположенных рядом с большими тюркскими курганами №2, 3, 4. Несмотря на отмеченные архаичные черты в инвентаре некоторых погребений, археолог отнес их к раннему средневековью и предположил подчиненный характер данных объектов, содержавших захоронения зависимых людей - слуг-охотников тюркской аристократии (Киселев, 1951, с. 534). Эти материалы СВ. Киселев (1951, с. 533-535, табл. XLVIII) представил в виде краткого выборочного описания и одной фотографии. Позднее было выявлено еще два впускных захоронения: одно М.П. Грязновым (1940, с. 20) в 1939 г. у с. Яконур, другое СИ. Руденко и А.А. Гавриловой в ходе изучения в 1949 г. малого кургана Пазырык-6 (Гаврилова, 1965, с. 52-53). Отсутствие памятников, достоверно принадлежащих II -1 вв. до н.э., обусловило искусственную затянутость верхней границы скифской эпохи и породило несколько гипотез относительно судьбы племен пазырыкской культуры. В предложенной М.П. Грязновым схеме развития культуры ранних кочевников Алтая, изложенной в разделе макета коллективного труда «История СССР с древнейших времен до образования древнерусского государства», заключительный (шибинский) этап скифской эпохи был датирован II в. до н.э. - I в. н.э. (Грязнов, 1939, с. 399-413). По мнению исследователя, население, оставившее элитные курганы могильников Шибе, Ка-танды, Берели, продолжало проживать на Алтае, существенно не меняя облика своей культуры, до рубежа эр. При очевидной искусственности и недостаточной аргументации новыми археологическими источниками, такой подход в разграничении материалов раннего железного века рассматриваемого региона на долгие годы стал господствующим и оказал огромное влияние на формирование взглядов следующих поколений ученых. Известные к середине 1950-х гг. захоронения Горного Алтая хунно-сяньбийского времени М.П. Грязнов (1956, с. 123) синхронизировал с могилами переходного этапа (V - VI вв. н.э.) Верхней Оби. Согласно культурно-хронологической системе С.В.Киселева (1949, с. 214-215; 1951, с. 288-303), к III - 1вв. до н.э. были отнесены все памятники родовой знати «пазырыкцев», поскольку зафиксированное в материалах Первого Пазырык-ского кургана «сочетание хуннских и западных «массагето-юэчжийских» особен- ностей могло иметь место прежде всего в III в. до н.э., когда, особенно во второй его половине, хунну стали крепнуть, хотя и оставались зависимыми от эю-чжи». Противоположную позицию на этнокультурную ситуацию в Горном Алтае в конце I тыс. до н.э. обосновал СИ. Руденко (1960, с. 341), который на основе анализа сведений письменных памятников и результатов комплексной работы по датировке курганов пазырыкской культуры, предположил, что во II—I вв. до н.э. большая часть горно-алтайских скотоводов под давлением хунну мигрировала в Восточный Казахстан или западно-сибирские степи. Существенный вклад в изучение хунно-сяньбийского времени Горного Алтая внесла А.А. Гаврилова, представившая в своей монографии «Могильник Кудыргэ как источник по истории алтайских племен» первую развернутую периодизацию могил Алтая I - начала II тыс. н.э. Располагая для своих построений небольшим объемом данных, она определила относительную хронологию дотюркских памятников, выделив одинцовский и берельский типы могил (Гаврилова, 1965, с. 52-57). Одинцовский тип включал впускное захоронение по обряду одиночной ингумации головой на юг-юго-запад из кургана №6 Пазырыка и датировался по ближайшим вещевым аналогиям из Верхнего Приобья и Хакасии II—IV вв. н.э., демонстрируя, по ее мнению, проникновение «лесостепных» племен в район обитания племен «горно-степных». Вместе с тем исследовательница отрицала единую культурную принадлежность «одинцовцев» с населением лесостепного Алтая. Погребения из Коксы, Яконура, Берели, Катанды-I А.А. Гаврилова объединила в берельский тип, характерными чертами которого выступали трупоположение с широтной ориентацией с одним или несколькими верховыми конями, уложенными сбоку от человека. Археолог указала на сохранение в ритуале захоронения традиций ранних кочевников (снабжение лошадью, широтная ориентация покойников), хуннское и позднесармат-ское влияние в инвентаре, а также аналогии в вещевых материалах Кудыргинского некрополя. Опираясь на сопоставление сопроводительного инвентаря с находками из комплексов переходного этапа Верхней Оби и Кошибеевского могильника, берельский тип А.А. Гаврилова (1965, с. 57, 105) отнесла к IV-V вв. н.э., сделав вывод, что он может быть идентифицирован с племенами тйелэ, являющимися потомками хунну, и отражает культуру местных племен до прихода на Алтай в конце V в. н.э. тюрок-тупо. Выделение и такая трактовка берельского типа и такая трактовка его содержания нашли поддержку со стороны многих специалистов. В 1967 г. выборка погребений эпохи «великого переселения народов» пополнилась результатами исследования Южно-Алтайской археологической экспедицией ГЭ двух курганов на могильниках Балыктыюль и Пазырык. Вскрытые четыре захоронения С.С. Сорокин (1977, с. 65-66) отнес ко 2-й четв. 1тыс. н.э. и отметил, что, несмотря на некоторые различия, они могут принадлежать к одной культуре. Этот исследователь провел широкий сравнительный анализ вещевых материалов и показал приоритетную значимость для определения хронологии древностей Горного Алтая 1-й пол. 1тыс. н.э. восточного направления синхронизации археологических датировок, уделив внимание некрополю Кокэль и находкам из комплексов Дальнего Востока. При этом С.С. Сорокин подчеркнул, что форма накладок на лук из кургана №24 Пазырыка позволяет считать его несколько моложе балыктыюльских. В целом, названные объекты заняли самостоятельное положение по отношению к берель-скому и одинцовскому типам могил. Предложенный С.С. Сорокиным вариант прочтения хронологии впоследствии стал опорным для датировки ряда других памятников Алтая хунно-сяньбийского времени и не утратил своей актуальности до сих пор. Важной заслугой этого ученого стало полное издание вещевых наборов, полученных В.В. Раддовым из малых курганов Берели (Сорокин, 1969). Определенное влияние на понимание этнокультурной ситуации в Горном Алтае в конце 1тыс. до н.э. - начале 1тыс. н.э. оказало исследование в 1978-1979 гг. В.Д. Кубаревым пункта гончарного производства Жалгыз-Урюк-Кель на р. Юстыд, а также обнаружение Д.Г. Савиновым (1978, с. 53) в пазырыкском кургане №2 могильника Узунтал-I фрагментов керамики хунну, что доказывало факт экспансии последних на рассматриваемый регион. Позднее В.Д. Кубаревым и А.Д. Журавлевой (1986, с. 101-119) Юстыдский комплекс был интерпретирован как форпост хунну или какой-то группы, входившей в их державу, контролировавшей данную территорию. Для одной печи была получена радиоуглеродная дата, соответствующая 120 г. н.э. На основе материалов Узунтала Д.Г. Савинов выявил элементы инвентаря, характерные для хуннского времени, позволившие пересмотреть хронологию завершающего этапа скифского времени в рамках II-I вв. до н.э. и сделать вывод, что изменения в культуре ранних кочевников Саяно-Алтая отражают общие закономерности процессов аккультурации, происходивших на грани двух культурно-исторических эпох (скифской и хунно-сяньбийской - Авт.), которые поглотили па-зырыкскую культуру (Савинов, 1978, с. 53-54). Таким образом, данный этап осмысления памятников Горного Алтая II в. до н.э. - V в. н.э. охватывает более чем вековой отрезок (2-я пол. XIX в. - 70-е гг. XX в.) и характеризуется как период первоначального знакомства с материалами, занимающими промежуточное положение между древностями скифского и тюркского времени. Его отличительная особенность состояла в том, что немногочисленные археологические сведения об указанной эпохе были получены случайно, преимущественно в ходе раскопок экспедициями центральных научных учреждений нашей страны некрополей пазырыкской культуры (Мамадаков, 19906, с. 7; Соенов, 2003, с. 4). Культурно-хронологический статус открытых объектов напрямую привязывался к формирующимся концепциям культурогенеза населения Алтая раннего железного века и средневековья, и доминирующей оказалась оценка об их переходном характере в схеме развития ранних и поздних кочевников. Главным фактором, определявшим своеобразие историко-культурных процессов на этой территории в 1-й пол. I тыс. н.э., считалась военно-политическая гегемония в Центральной Азии в конце III в. до н.э. - I в. н.э. державы Хунну. Окончание хунно-сяньбийского времени связывалось с появлением погребений тюркской культурной традиции. Несмотря на крайне ограниченный объем источников, представленныей не более полутара десятком захоронений, было выделено несколько типов могил, демонстрировавших сложную этнокультурную ситуацию в Горном Алтае в обозначенную эпоху, реконструкция которой требовала проведения интенсивных полевых работ, что стало одним из важнейших направлений научных изысканий следующего поколения археологов. 1.2. Результаты изучения и интерпретации погребальных комплексов в 1980-1990-е гг. 1980-е гг. открывают новый этап изучения хунно-сяньбийского времени Горного Алтая (Мамадаков, 19906, с. 7; Елин, 19916; Соенов, 1997, с. 7; 2003а, с. 5). Первые результаты раскопок некрополей Белый-Бом-П (Глоба, 1983; Мамадаков, 1987а), Булан-Кобы-IV (Мамадаков, 1983, 19846, 19856, 1987а-б; и др.), Айрыдаш-I (Суразаков, 1984; 19866; 1987), Кок-Паш (Елин, Васютин, 1984; Васютин, Илюшин, Елин, Миклашевич, 1985; Васютин, Илюшин, Елин, 1986; Васютин, 1987а-в; Васютин, Елин, 1987; Елин, 1987а; др.) продемонстрировали невозможность отнесения исследованных там объектов к берельскому и одинцовскому типам могил. Большое внимание проблеме реконструкции этнокультурных процессов в Горном Алтае в конце I тыс. до н.э. - 1-й пол. I тыс. н.э. уделил Д.Г. Савинов. В монографии «Народы Южной Сибири в древнетюркскую эпоху» он поддержал обоснованный А.А. Гавриловой берельский тип могил 1Y-V вв. н.э., отождествив его с племенами динлинов-теле, проживавшими в период господства в Центральной Азии Жужаньского каганата. По вопросу происхождения у «берельцев» обряда захоронения человека с лошадью исследователь первоначально предположил, что он был заимствован у «юэчжей - пазырыкцев», после того как их основная часть была вытеснена с Алтая хунну (Савинов, 1984, с. 29-30). В предложенной позднее концепции формирования и развития раннесредневековых культур Южной Сибири ученый отметил, что «можно говорить пока только о существовании на Горном Алтае нескольких групп памятников, которые представляют две основные культурные традиции: погребения с конем и без коня в разных вариациях» (Савинов, 1987а, с. 78). К первой были отнесены берельский и булан-кобинский (захоронения из Булан-Кобы-IV под каменными кольцами и выкладками в каменных ящиках в положении на спине головой на восток, с лошадью на перекрытии камеры) типы, ко второй - кок-пашский комплекс (трупоположения без коня вытянуто на спине с южной и восточной ориентировко в различных внутримогильных конструкциях и без таковых в некрополях Кок-Паш и Усть-Балыктыюль). Памятники булан-кобинского типа Д.Г. Савинов (1987а, с. 36, 79) предварительно датировал I - II вв. н.э. и рассматривал как следующий этап развития кара-кобинской культуры, полагая, что в Горном Алтае население скифского времени, хоронившее умерших в каменных ящиках, оставалось дольше, чем в Туве и Минусинской котловине. Руководствуясь особенно- стями сопроводительного инвентаря, в эту совокупность он включил также впускную могилу из кургана Пазырык-6. В связи с удревнением переходного этапа верхнеобской культуры (Троицкая, 1981, с. 101), берельский типа он относил теперь к III - IV вв. н.э., а в их генезисе предполагал участие выходцев из северных предгорий Алтая, оставивших там бийский тип погребений (Савинов, 1987а, с. 80). Относительно погребений «кок-пашцев» III - V вв. н.э. Д.Г. Савинов допускал, что они могли принадлежать какой-то группе хунну, ассимилировавшейся в условиях относительной изоляции Алтая. Несмотря на определенную схематичность и подвижность критериев представленного разграничения (в одних случаях за основу брались особенности погребального обряда, в других характер вещевого комплекса) и некоторую непоследовательно ко всем доступным материалам (так курганы Белого-Бома-П, аналогичные пообъектам Булан-Кобы-Г/ отнесены им к кара-кобинской культуре), предложенная схема отражала ценный опыт осмысления историко-культурной ситуации в Горном Алтае в 1-й пол. I тыс. н.э. в условиях появления новых археологических материалов и их первичной публикации. Важным представляется переоценка Д.Г. Савиновым (19876, с. 40) характера влияния хуннскои экспансии на развитие Южной Сибири: «исчезновение культур скифского типа, скорее всего, являлось результатом не военных походов хунну, носивших кратковременный и эпизодический характер, а системой этносоциального доминирования мигрировавших на территорию Саяно-Алтая под давлением хунну пришлых племен, хорошо знакомых с культурой хуннского типа». Такой подход объяснял отсутствие в Горном Алтае погребений собственно хунну и встретил поддержку у многих исследователей (Елин, 1994; Мамадаков, 1994а; Тетерин, 1994; др.). Существенным надо признать наработки этого специалиста в области синхронизации археологических датировок памятников Саяно-Алтая с крупнейшими событиями политической истории, происходившими в степях Центральной Азии, нашедшими свое отражение в письменных источниках. Д.Г.Савинов (1991, с. 94-96, табл. 1) сделал вывод, что северный поход шаньюя Модэ в 201 г. до н.э. открыл для Южной Сибири эпоху сосуществования «скифских» и «хуннских» традиций. Формирование выделенной Ю.Т. Мамадаковым (19906) булан-кобинской культуры исследователь относил не ранее, чем к перенесению в 120 г. до н.э. столицы державы Хунну в Северную Монголию, что стало толчком для появления хуннскои керамики и гончарных печей в Юго-Восточном Алтае. Окончание скифского времени, по его мнению, соответствовало разделению в 55 г. до н.э. хунну на северную и южную группы, а продолжавшееся с 93 г. н.э. до середины III в. господство в Центральной Азии сяньби совпадало со временем существования булан-кобинской культуры, на смену которой приходят памятники кок-пашского типа. Переселение на Монгольский Алтай в 460 г. тюрков Ашина знаменовало начало древнетюркской эпохи. В более поздних публикациях Д.Г. Савинов (1992, с. 109; 2005а, с. 222-223) придерживаться точки зрения, что появление памятника Кок-Паш в Восточном Алтае отражает отток части носителей кокэльской культуры, вызванный их противостоянием во II - III вв. н.э. с сяньби. Отголоском инфильтрации «кокэльцев» в Горный Алтай, по мнению автора, выступает также раскопанный на Укоке культовый комплекс Бертек-3—4 (Савинов, 1994, с. 146). Начиная с предварительных публикаций В.Н. Елина и А.С. Васютина об изучении погребально-поминального комплекса Кок-Паш, был поставлен вопрос об особом статусе погребений хунно-сяньбийского времени Восточного Алтая, представляющих самостоятельную культурную традицию. Исследователи обозначили особенности обряда (отсутствие коней, ориентация покойных головой в южный сектор) и сопроводительного инвентаря этого могильника, связанные, с одной стороны, с влиянием хунну, а с другой, сближающиеся с некоторыми особенностями некоторых раннекудыргинских погребений (Елин, Васютин, 1984, с. 37). Позднее ими были конкретизированы признаки кок-пашского типа памятников, в который включались также курганы и «впускники» из Усть-Балыктыюля и Пазырыка. Названная совокупность захоронений датировалась III—V вв. н.э. (Васютин, Илюшин, Елин, Мик-лашевич, 1985, с.32-37; Васютин, Елин, 19876, с. 137-139). Детальную аргументацию кок-пашского типа осуществил В.Н. Елин (19876, с. 11-18) в кандидатской диссертации, а также в нескольких самостоятельных и коллективных статьях (Елин, 1990, с. 126-129; Елин, Васютин, 1992). Показателями обозначенного типа, территориально приуроченного к Восточному Алтаю, являлись: надмогильные четырехугольные ограды, прямоугольные или кольцевые огра-ды-крепиды; типологически разнообразные внутримогильные конструкции с преобладанием каменных ящиков и обкладок из валунов; положение умерших вытянуто на спине, головой преимущественно на юг; отсутствие захоронения лошади; своеобразные вещевые находки, отражающие сильное воздействие хуннской культуры. Датировку этого комплекса он установил в рамках 1-й пол. I тыс. н.э. с возможным вы-

Список литературы

Цена, в рублях: (при оплате в другой валюте, пересчет по курсу центрального банка на день оплаты)	1425

Скачать бесплатно	23663.doc

Найти готовую работу

ЗАКАЗАТЬ

Обратная связь:

Связаться

Вход для партнеров

Регистрация

Восстановить доступ

Материал для курсовых и дипломных работ

15.04.24 Задачи, условия и этапы организации экспериментальной работы

15.04.24 Критерии качества преподавания

15.04.24 Категория нормы в обучающей деятельности

Архив материала для курсовых и дипломных работ

Ссылки:

Счетчики:

© 2006-2022. Все права защищены.
Выполнение уникальных качественных работ - от эссе и реферата до диссертации. Заказ готовых, сдававшихся ранее работ.