Планирование работы следователя по розыску несовершеннолетнего, пропавшего без вести

Вопросам планирования расследования преступлений в юридической лите­ратуре уделено немало внимания. Л.П. Дубровицкая, И.М. Лузгин, А.М. Ларин и ряд других ученых-криминалистов определили планирование как одно из обяза­тельных условий расследования, представляющее собой сложный мыслительный процесс, заключающийся в определении задач следствия, путей и способов их решения^[1].

Применительно к розыскной деятельности И.М. Лузгин верно отметил, что содержание плана розыска зависит от объектов розыска^[2]. Поэтому специфика ра­зыскиваемого объекта, используемые в розыскной деятельности следователя средства и методы определяют и специфику планирования розыска несовершен­нолетних, пропавших без вести (особенно малолетних). По нашему мнению, она заключается в его конкретных задачах, в содержании оснований для выдвижения версий, в содержании типичных версий, в соответствии с которыми определяется круг и последовательность применения розыскных средств.

Конкретные задачи планирования розыска несовершеннолетнего, пропав­шего без вести, будут в свою очередь определяться имеющейся исходной инфор­мацией о личности пропавшего, об обстоятельствах исчезновения несовершенно­летнего и признаках возможно совершенного в отношении него преступления.

Так, в исходной ситуации, когда личность предполагаемого преступника и местонахождение несовершеннолетнего потерпевшего неизвестны, планирование розыска должно включать наряду с определением круга и субъектов широкомас­штабных розыскных мероприятий по обнаружению пропавшего несовершенно­летнего также и меры по обеспечению раскрытия преступления по «горячим сле­дам».

В этой связи в литературе справедливо отмечается, что планирование розы­ска должно базироваться, прежде всего на фактической основе (сведениях о собы­тии, участниках, признаках и свойствах разыскиваемых объектов) и ставить перед собой две основные задачи: а) тактическую - сбор информации о личности разы­скиваемого без вести пропавшего и о личности неизвестного преступника; б) стратегическую, обеспечивающую достижение конечной цели розыска, т.е. уста­новление местонахождения разыскиваемого и иных имеющих отношение к делу объектов. Планирование деятельности по решению этих задач тесно связано с ус­тановлением обстоятельств, подлежащих доказыванию в соответствии с требова­ниями ст. 73 УПК РФ.

Основная идентификационно значимая информация о несовершеннолетнем, пропавшем без вести, обычно становится известной сразу после поступления со­общения о его исчезновении. И тем не менее можно согласиться с В.О. Петрося­ном в том, что одной из задач планирования розыска, особенно на первоначаль­ном этапе расследования, является «создание необходимой и достаточной базы для идентификации лица после установления его местонахождения либо после обнаружения его трупа»^[3].

В период проверки сообщения об исчезновении несовершеннолетнего сле­дователь, в качестве руководителя дежурной следственно-оперативной группы осуществляет обмен информацией с оперативным сотрудником, специалистом и иными сотрудниками. При этом, анализируя исходную информацию, он намечает совместную программу неотложных действий, отдавая устные указания членам СОГ, а затем и контролируя ее реализацию.

При установлении обстоятельств, указывающих на признаки преступления, и необходимости возбуждения уголовного дела, обычно проводится совместное совещание руководителей следственного подразделения и органа дознания с уча­стием членов постоянно действующей СОГ, если она создана в городе (районе). Решения совещания обычно представляют собой основу для составления согласо­ванного письменного плана расследования и поисковых мероприятий, в котором выдвигаются розыскные версии и определяются действия по их проверке, в том числе и путем организации широкомасштабных розыскных мероприятий.

В аспекте расследования задача розыска несовершеннолетнего, пропавшего без вести, может быть выражена в вопросе: «где находится пропавший ребенок либо его труп?». Точный ответ на него сразу дать невозможно ввиду отсутствия достаточной и достоверной информации по данному поводу. Поэтому следова­тель ищет ответ на него путем выдвижения и проверки ряда предположений - ро­зыскных (а точнее - следственно-розыскных) версий.

Мы согласны с P.C. Белкиным в том, что «розыскная версия - это предполо­жение об образе действий того или иного лица по сокрытию разыскиваемого объ­екта и, в конечном счете, предположение о месте нахождения объекта розыска»^[4].

Анализ практики розыскной деятельности следователей и имеющейся по данному вопросу литературы^[5] свидетельствует о том, что исходными для выдви­жения розыскных версий являются сведения, содержащиеся:

-   в процессуальных источниках (сообщении об исчезновении несовершен­нолетнего, материалах проверки, проведенной в порядке ст. 144-145 УПК РФ, по­казаниях свидетелей, результатах следственного осмотра, иных неотложных след­ственных действий и т.д.);

-   в непроцессуальных источниках (полученные из бесед следователя с гра­жданами; в результате проведения оперативно-розыскных мероприятий в рамках розыскного дела, находящихся в причинной связи с событием безвестного исчез­новения несовершеннолетнего).

В результате проведенного нами в 2010-2012 гг. опроса 209 сотрудников правоохранительных органов - следователей, дознавателей и оперативных со­трудников установлено, что типичными основаниями для построения розыскных версий они считают: показания свидетелей (44 процента опрошенных), результа­ты следственного осмотра (23%); результаты оперативно-розыскной деятельности (20%); данные о способе преступления (5%). Профессиональную интуицию отме­тили 10% опрошенных.

Мы согласны с А.Р. Ратиновым в том, что «интуиция не имеет никаких пре­имуществ перед обычными предположениями и подлежит равной с ними провер­ке»^[6]. В процессе расследования интуитивные догадки проверяются практикой и только в случае своего подтверждения фактами рассматриваются как путь к дос­товерному знанию. Здесь нет ничего принципиально отличного от обычного про­цесса проверки версий, выдвинутых на основе строго последовательного логиче­ского объяснения фактов.

Розыскная версия представляет собой разновидность криминалистической версии. А.Ф. Коновалов верно определил, что розыскная версия, как версия сле­дователя или дознавателя, являясь разновидностью частной следственной версии, представляет собой логически обоснованное, вытекающее из материалов уголов­ного дела и иных сведений, одно из возможных предположений следователя о местах вероятного нахождения разыскиваемого лица и иных известных объектов и используемых для их сокрытия приемов маскировки, как в данный момент, так и в будущем^[7].

^[1] Дубровицкая Л.П., Лузгин И.М. Планирование расследования. М., 1978. С.З; Ларин А.М. Расследование по уголовному делу. Планирование, организация. М., 1970.

^[2] Лузгин И.М. Тактические положения взаимодействия следственных и оперативных органов // Криминалистика / Под ред. P.C. Белкина, Б.А. Викторова. М., 1976. Глава 18. С.365.

^[3] Петросян В.О. Использование криминалистических средств и методов в розыске без вести пропавших граждан: Дис. ... канд. юр. наук. М., 1998. С.79.

^[4] Белкин P.C. Курс криминалистики. В 3 т. Т.2. Частные криминалистические теории. М., 1997. С.218.

^[5] Ларин А.М. Работа следователя с доказательствами. М., 1966; Коновалов Е.Ф. Розыскная деятельность следователя. М., 1973; Видонов Л.Г. Методика раскрытия и расследования убийств, совершенных в условиях неочевидности, и дел об убийствах, возбужденных по материалам о розыске лиц, пропавших без вести. Нижний Новгород, 2011. С.80; Закатов A.A. Криминалистическое учение о розыске. Волгоград, 1988. С.14; Кагин Е.К. Роль следственной ситуации в повышении эффективности розыска // Тактические операции и эффективность расследования. Свердловск, 1986. С. 71.

^[6] Ратинов А.Р. Судебная психология для следователей. М., 1967. С.27.

^[7] Коновалов Е.Ф. Розыскная деятельность следователя. М., 1973. С.16.

Вся работа доступна по ссылке  http://mydisser.com/ru/catalog/view/26762.html