Развитие законодательства о судебной защите законного интереса в гражданском процессе

Использование метода историзма в юридических исследованиях делает возможным экскурс, изучение кодификации российского гражданского про­цессуального законодательства. К настоящему времени результатом отечест­венной кодификации российского гражданского процессуального законода­тельства послужило принятие четырех гражданских процессуальных кодексов, посвященных порядку осуществления гражданского судопроизводства на раз­личных исторических этапах.

Проведение судебной реформы 1864 г. обусловило принятие Судебных уставов, предусматривающих введение судебного (процессуального) законо­дательства, поэтому в диссертации не исследуется период до 1864 г. Так, пер­вым гражданским процессуальным кодексом в истории права России выступа­ет Устав гражданского судопроизводства Российской империи 1864 г. (далее - Устав или УГС). Анализ содержания Устава приводит к выводу, что этот пра­вовой акт не содержал норм, которыми предусматривалась бы возможность судебной защиты законных интересов. Исследуя текст Устава, автор обратил внимание на ст. 1, которая гласила буквально следующее: «Всякий спор о пра­ве гражданском подлежит разрешению судебных установлений»^[1]. Это доказы­вается сопоставлением данной статьи и с другими нормами Устава. Например, изучение ст. 2 УГС позволяет заключить, что дореволюционное законодатель­ство о судопроизводстве устанавливало возможность обращения в суд лиц, чьи права были нарушены, с иском о восстановлении нарушенных прав^[2].

Применительно к теме настоящего исследования правомерно сделать вывод, что предметом судебной защиты по Уставу служили лишь нарушенные субъективные права, но не законные интересы. Может быть, Устав содержал скрытые неточности по вопросу защиты законных интересов, помимо субъек­тивных прав? Ведь это могло иметь место, учитывая первый отечественный опыт кодификации гражданского процессуального законодательства. Однако литературные источники подкрепляют наше предположение о том, что дейст­вующее в этот исторический период законодательство о судопроизводстве не признавало защиту законных интересов вне субъективного права. В подтвер­ждение данного вывода сошлемся на свидетельство положений, которые обна­руживаются в русской доктрине дореволюционного периода. Так, русский правовед Г.Ф. Шершеневич писал, что вне субъективного права юридически защищенные интересы не могут иметь места^[3]. Известный дореволюционный цивилист-процессуалист Е.В. Васьковский указывал, что «от самого обладате­ля права должно зависеть разрешение вопроса, обратиться ли к суду за защи­той своего права или молча терпеть его нарушение»^[4]. К.И. Малышев заклю­чал: «Процесс имеет целью разрешение в судебном порядке требований или споров о гражданском праве, которые почему-либо не могут быть разрешены мирным путем без посредничества судебной власти»^[5]. В практическом руко­водстве по русскому гражданскому судопроизводству В.Л. Исаченко так ха­рактеризовал Устав: «Под именем устава гражданского судопроизводства под­разумевается ряд законоположений и правил, определяющих систему тех су­дебных действий, известных под именем гражданского процесса, посредством которых охраняются гражданские права в случае или на случай их наруше­ния»^[6].

Следующий кодифицированный источник гражданского процессуально­го права России - ГПК РСФСР 1923 г. Здесь наибольший интерес представля­ют положения ст. 5: «Суд обязан всемерно стремиться к уяснению действи­тельных прав и взаимоотношений тяжущихся, почему, не ограничиваясь пред­ставленными объяснениями и материалами, он должен, посредством предло­женных сторонами вопросов, способствовать выяснению существенных для разрешения дела обстоятельств и подтверждению их доказательствами, оказы­вая обращающимся к суду трудящимся активное содействие к ограждению их прав и законных интересов (курсив наш - Н.К.), дабы юридическая неосве­домленность, малограмотность и подобные тому обстоятельства не могли быть использованы им во вред». В теории права отмечается, что данная граж­данско-процессуальная норма стала первым закреплением в законодательстве категории «законный интерес»^[7]. Вместе с тем следует подчеркнуть, что ГПК РСФСР 1923 г. оказался и первым в истории кодификации российского граж­данского процессуального законодательства, который поставил категорию «законный интерес» на службу гражданской юрисдикции, признав законный интерес, наряду с субъективным материальным правом, самостоятельным предметом судебной защиты. Таким образом, состояние общественных отно­шений в послереволюционный период детерминировало объекты правовой ох­раны и защиты и в итоге к 1923 г. выкристаллизовало законный интерес как самостоятельный предмет судебной защиты по гражданским делам. Изложен­ное свидетельствует, что период развития гражданского процессуального за­конодательства - с 1864 г. до принятия ГПК РСФСР 1923 г. - не обнаруживает эволюции правового регулирования судебной защиты законных интересов в гражданском процессе.

Из приведенного отрывка ст. 5 ГПК РСФСР 1923 г. можно сделать два вывода. Первый: законодатель произвел «расширение» предмета судебной за­щиты по гражданским делам. Второй: он установил государственную гаран­тию равной судебной защиты субъективных прав и законных интересов. В этой связи трудно признать точным утверждение, высказанное М.А. Гурвичем . о том, что законодатель впервые упомянул о защите «охраняемых законом ин­тересов» в Законе о судоустройстве СССР, союзных и автономных республик от 16 августа 1938г.^[8] Безусловно, было бы наивным полагать, что указанное нововведение способно стремительно изменить твердо закрепившийся дорево­люционный подход о предмете судебной защиты по гражданским делам, вне­сти кардинальные изменения в судебную практику того времени. Здесь явно недостаточно локальных новшеств, необходимы комплексные нововведения в гражданско-процессуальный механизм регулирования. Чтобы законный инте­рес из зародышевого состояния превратился в действительно самостоятельный предмет судебной защиты в гражданском судопроизводстве, дающий право­применителю однозначные ответы в сфере судопроизводства, необходимо бы­ло одновременное совершенствование механизма гражданско- процессуального регулирования, устанавливающего правила, в рамках кото­рых должна была реализовываться эта новелла. Однако фрагментарный анализ других норм ГПК РСФСР 1923 г. не позволяет обнаружить иных случаев ис­пользования категории «законный интерес». Последнее, видимо, и подтвер­ждает нашу гипотезу о том, что такая новелла в целом имеет знаки как «плюс», так и «минус».

Механизм гражданско-процессуального регулирования законного инте­реса как предмета судебной защиты в гражданском судопроизводстве получа­ет развитие лишь к середине 60-х гг. XX в. Эта новелла эволюционирует в ГПК РСФСР 1964 г., хотя здесь используется иной вариант термина - «охра­няемый законом интерес». Данный этап характеризуется возрастанием внима­ния законодателя к защите законных интересов в гражданском судопроизвод­стве, что обусловливает наличие совокупности положительных условий по сравнению с первоначальными (ГПК РСФСР 1923 г.). Так, увеличивается час­тота употребления термина «охраняемый законом интерес» в нормах ГПК РСФСР 1964 г. - 17 случаев. Причем законодатель включил в ткань граждан­ско-процессуального закона положения, существенно усиливающие концеп­цию законного интереса как самостоятельного предмета судебной защиты. В подкрепление такого вывода можно привести четыре аргумента. Во-первых, охрана законных интересов отнесена к целям гражданского судопроизводства (ст. 2). Во-вторых, закреплено субъективное гражданское процессуальное пра­во всякого заинтересованного лица обратиться в суд за защитой нарушенного или оспариваемого охраняемого законом интереса в порядке, установленном законом (ст. 3). В-третьих, установлена процессуальная юридическая обязан­ность суда возбудить гражданское дело по заявлению лица, обратившегося за защитой своего охраняемого законом интереса (ст. 4). И в-четвертых, преду­смотрена возможность обращения в суд с заявлением в защиту охраняемых за­коном интересов других лиц (ст.ст. 32, 41, 42).

Представляется, что возникновение законного интереса как предмета су­дебной защиты в гражданском судопроизводстве (ГПК РСФСР 1923 г.) и его дальнейшая популяризация в нормах ГПК РСФСР 1964 г. дают нам основания охарактеризовать обозначенный этап как первый в истории эволюции право­вого регулирования судебной защиты законных интересов в гражданском про­цессе (1923-1964 гг.).

^[1] Российское законодательство Х-ХХ веков: в 9 т. - Т. 8: Судебная реформа. М., 1991. С. 17.

^[2] Там же.

^[3] Цит. по: ЧечотД.М. Указ. соч. С. 37-38.

^[4] Васьковский Е.В. Учебник гражданского процесса / Под ред. и с предисл. В.А. Томсинова. М., 2003.

С. 96.

^[5] Малышев К.И. Курс гражданского судопроизводства. СПб., 1874. Т. 1. С. 371.

^[6] Исаченко В.Л. Русское гражданское судопроизводство: Практическое руководство для студентов и начинающих юристов. 3-е изд., доп. СПб., 1910. Т. I. С. 1.

^[7] См.: Малько A.B. Законные интересы советских граждан: Автореф. дне. ... канд. юрид. наук. Сара­тов, 1985. С. 6.

^[8] См.: Гурвич М.А. Указ. соч. С. 82.

Вся работа доступна по ссылке  http://mydisser.com/ru/catalog/view/26256.html