Этапы развития законодательства о трудовом договоре. Место срочного трудового договора в истории трудового договора

Трудовое право России как самостоятельная отрасль права сформировалась относительно недавно. Знакомство с научной литературой начала XX в. показывает стремительное развитие дисциплины называемой то промышленного или промыслового, то рабочего или социального права. Один из первых отечественных юристов, посвятивший фундаментальные работы по изучению вопросов истории становления и развития промышленного права, трудового договора, стал проф. Лев Семенович Таль (1867-1933). Вопреки устоявшемуся мнению, J1.C. Таль отстаивал необ­ходимость самостоятельного освещения промышленного законодательства. Ограничения договорной свободы, установленные в целях поддержания дисциплины и порядка в промышленных предприятиях или ради охраны личности рабочего, считал он, не составляют, предмета гражданского закона и должны оставаться вне поля зрения цивилиста. Им отводилась область специального законодательства, проникнутого другим духом и построенного на совершенно иных принципах, чем гражданское право, служащее для этой области лишь общим цивилистическим фундаментом. Многие положения и выводы JI.C. Таля способствовали выработке и пониманию трудового права как самостоятельной юридической дисциплины.

Наиболее конструктивный подход в понимании истории трудового права предложен С.А. Ивановым, когда, исследуя появление первых кодифицированных актов о труде советского периода, ученый обратил внимание на то, что "оба Кодекса в дооктябрьские времена имели предтечей Устав о

промышленном труде (1913 г.)^[1]. В качестве попытки систематизировать собранный материал, предлагается пять периодов истории становления трудового договора в России, деление на которые все же условно.

Первый период - с ХП по ХУП вв. Это наиболее продолжительный отрезок времени, который, тем не менее, содержит довольно скупые данные, подтверждающие постепенное формирование договора личного найма в России. Особенностью нормативных положений о труде этого периода выступало то, что они были объединены в едином (сводном) правовом акте с другими нормами.

Одним из первых найденных исторических памятников древнерусского права выступает Русская Правда (Пространной редакции) ("1113-1116 гг.)^[2]. Заслуживает внимание ст. 110 Русской Правды, в которой устанавливается три вида холопства, т.е. утраты личной свободы. Исследуем лишь тот случай, когда свободный человек, поступая на службу в качестве тивуна (приказчика, управителя) или ключника (ответственного за продукты питания в доме), в случае оговорки ("ряд") после окончания срока договора мог уйти от хозяина. Если же отсутствовало такое соглашение ("без ряду"), то для работника это влекло за собой полное или обельное холопство. Как отмечает JI.C. Таль, также как на Западе, у нас на первых порах поступление в услужение было равносильно отречению от свободного состояния, и сама мысль о совместимости службы с личной свободой прививалась постепенно.

Комментируя ст. 110 Русской Правды, ученый признавал, что в соглашении, которым сопровождался добровольный переход в холопство, за­ключались зачатки консенсуального договора личного найма. Но время для его полного развития еще не настало^[3]. Современное толкование данного положения довольно уклончиво. Отмечается, что службу тиуном^[4] или ключником могли выполнять только несвободные люди. Тем не менее, при поступлении в услужение свободный мог заключать с господином соглашение о своих правах и обязанностях, например холопство на срок службы и отказе ему в службе или по смерти господина^[5].

В настоящее время можно лишь предполагать то, о чем могли договариваться стороны во времена действия норм Русской Правды. Но вполне обычным для того времени выступала равная ответственность за похищение бобра и убийство чужого холопа, а за поджог и конокрадство устанавливалось даже более тяжкое наказание. Иначе говоря, в Русской Правде все же была потеснена практически безграничная власть хозяина-работодателя по отноше­нию к работнику-холопу.

Несколько расширяется уровень правовой регламентации общественных отношений в сфере труда: согласно ст. 39-41, 102 Псковской Судной грамоты ("1397-1467 гг.)^[6], в качестве работодателя выступает "государь", как-то господин, хозяин, а с другой - "мастер плотник", "наймит", т.е. наемный работник. Кроме того, получают правовое закрепление и лица, поступающие в обучение мастерству. Исследуя вышеприведенные нормы, JI.C. Тань отмечал, что в условиях городской жизни с ее более развитой промышленностью наряду со слугой, рабочим и учеником обычным явлением был самостоятельный работник - предприниматель "мастер". Основное же различие между дворным наймитом и мастером, по мнению ученого, обнаруживалось главным образом в случае неисполнения договора. Так, если дворный наймит уходил до истечения срока договора, то он мог искать вознаграждение "по счету", но только за последний год, хотя бы он прослужил несколько лет. В свою очередь, мастеру, не окончившему обещанного "дела", хозяин освобождался от уплаты, присягнув, что мастер работы не исполнил. Поэтому плата мастеру, осторожно замечает JI.C. Таль, по-видимому, производилась не по времени (погодично) как дворному наймиту, а по окончании обещанной работы³.

Такое понимание Псковской Судной грамоты представляется очень важным, так как в современном толковании этот аспект вообще не исследуется учеными. При этом отсутствует единство во мнении по отдельным положениям правового акта. В частности, ряд авторов определяют "мастера плотника" как одно лицо, выступающего в качестве самостоятельного ремесленника, другие же считают, что таковым считался только "плотник".

Нет согласия среди ученых и по вопросу оплаты за труд дворного наймита при его досрочном расторжении договора. По мнению одних, годичный срок - это срок исковой давности, в течение которого он мог потребовать вознаграждение. Другие же считают, что в данном случае устанавливалось право требовать плату, но только за год^[7]. Предпочтительной следует признать вторую точку зрения, которая в дальнейшем использовалась при изучении ст. 54 Судебника Ивана III (1497 г.). Так, отмечается, что если по Псковской Судной Грамоте ушедший самовольно наймит имел право на получение платы за последний год работы, независимо от проработанного времени, то по Судебнику наймит, ушедший до окончания срока договора, терял право на получение, какого бы то ни было, вознаграждения. Различные правовые последствия, в случае досрочного прекращения договора найма, в Пскове и Москве можно объяснить самостоятельностью Пскова как вольного города, присоединение которого в состав московской территории было осуществлено лишь в 1510 г.

Общий смысл рассматриваемых положений Псковской Судной грамоты позволяет прийти к выводу о том, что договор найма в этот период мог заключаться как на определенное время ("отстоит свой урок"), так и на время выполнения определенной работы ("свое дело отделает"). Следует отметить, что поступление на работу оформлялось как в письменной, так и устной ("аже у них записи не будет") форме. Различный порядок выплаты вознаграждения мастеру и дворному наймиту, срок и форма договоров, как представляется, показывает на складывающуюся дифференциацию в регулировании будущих, со­ответственно, договора подряда и трудового договора.

^[1] Иванов С.А. Российское трудовое право: история и современность//Государство и право. 1999. №5. С. 37

^[2] Российское законодательство X-XX веков. В 10-ти т. Т. 1. Законодательство Древней Руси / Под ред. О.И. Чис­тякова. М., 1984. С. 72.

^[3] Таль Л.С. Трудовой договор. Цивилистическое исследование. Ч. 1. Общие учения. Ярославль, 1913. С. 282.

^[4] Правильным будет считаться "тиун” и "тивун”, хотя в тексте Русской Правды используется все же последнее.

^[5] Российское законодательство X-XX веков. В 9-ти т. T. I. Законодательство Древней Руси / Под ред. О.И. Чис­тякова. М., 1984. С. 122-123.

^[6] Ножкин В.В. Право Руси в период феодальной раздробленности. Псковская Судная грамота. Свердловск. 1981.

^[7] Российское законодательство Х-ХХ веков. С. 335,363-364.

Вся работа доступна по ссылке

https://mydisser.com/ru/catalog/view/30682.html