Суверенные фонды благосостояния

1. В настоящее время государства помимо традиционных для них функций осуществления публичной власти заняты вопросами эффективного решения социально-экономических проблем. Одним из инструментов решения последних является суверенный фонд благосостояния как самостоятельная разновидность трансграничных инвестиционных фондов.

Ввиду особого правового положения в международном частном праве, связанного с высокой степенью вовлечения в решение публично-правовых проблем, он подлежит отдельному рассмотрению. Его исследование представляется необходимым предварить раскрытием содержания понятия «суверенный фонд благосостояния».

Начнем с того, что широко употребляемое в доктрине и практике понятие «суверенный фонд благосостояния» не имеет нормативного закрепления на международном уровне в связи с объективными трудностями, связанными с его определением. Они предопределены тем, что «жизненная цель» суверенных фондов благосостояния в значительной мере вмещается в канву государственной и обуславливается последней исходя из преследуемого публичным образованием уникального курса развития и избираемых в этой связи средств его реализации. Тем не менее, там, где имеет место его определение, оно осуществляется на основе анализа отдельных признаков, характеризующих суверенный фонд благосостояния в конкретной частноправовой либо публичноправовой области исследования, либо раскрытия составляющих наименование понятия терминов. В последнем ключе и представляется необходимым начать наше исследование.

В переводе с французского языка «суверенитет» обозначает совокупность верховных прав, принадлежащих государству или его главе в соответствии с уникальной структурой организации политической системы. Термином «фонд» обычно именуются капиталы определенного назначения. «Благосостояние» - это социально-политическое понятие, которое определяет условия всестороннего развития человека ввиду особой заботы об этом государства. В результате раскрытия терминов, составляющих наименование понятия, суверенный фонд благосостояния - это принадлежащие государству капиталы, своим назначением имеющие всестороннее развитие человека или общества в целом.

Ввиду высокой степени абстрактности приведенная дефиниция не может претендовать на исключительность применительно к теме исследования. Соответствующее уточнение последует далее по ходу изложения материала. Тем не менее, и при таком довольно отдаленном рассмотрении проявляется признак, характеризующий суверенный фонд благосостояния в качестве отдельной разновидности трансграничных инвестиционных фондов. Это участие государства, которое определяется в качестве непосредственного при его создании и деятельности. Оно осуществляется путем размещения денежных средств в размере, составляющем процентное соотношение от уровня государственных доходов, от реализации сырьевых и иных проектов, как в организационной, так и договорной форме.

При этом, в первом случае речь идет о самостоятельной организации - независимом и полноправном члене правовой семьи. Это, к примеру, Китайская инвестиционная корпорация (англ. - China Investment Corporation) - принадлежащая государству компания, созданная по Закону о компаниях Китайской Народной Республики с местом расположения в Пекине. В ходе осуществления деятельности она именуется «институциональным инвестором», который ввиду принадлежности государству квалифицируется в качестве «публичного».

Указанные корпорации могут быть холдингового типа, как в случае с суверенным фондом благосостояния Бахрейна (англ. - Bahrain Mumtalakat Holding Company). Он создан в 2006 г. королевским указом и состоит из более чем 35 государственных и частных корпораций (Gulf Air, Bahrain Real Estate Company (Edamah), General Poultry Company), занимающихся добычей алюминия, оказанием финансовых услуг, телекоммуникациями, недвижимостью, перевозками и производством продуктов питания.

В свою очередь, во втором случае речь идет об обособленном имущественном комплексе, средства которого направляются на решение определенных задач и целей. Это, к примеру, Австралийский Будущий Фонд Правительства (англ. - Australian Government Future Fund). Восполнение правоспособности осуществляется наделенным соответствующей компетенцией лицом, в функции которого входит осуществление внутреннего управления структурами, внешнего управления отношениями (с инвесторами, контрагентами, регуляторами); рисковый менеджмент и делегирование полномочий третьим лицам.

По данным, размещенным на сайте Института, изучающего поведение суверенных фондов благосостояния в сферах инвестирования, размещения активов, риска и управления^[1], в мире в настоящее время существует 65 фондов. Речь, в частности, идет о Фонде будущих поколений Экваториальной Г винеи, находящемся под управлением Центрального Банка Государств Центральной Африки; Фонде регулирования доходов, управляемом Банком Алжира; Фонде будущих поколений Правительства Австралии, находящемся под независимым управлением; Фонде инвестирования макроэкономической стабилизации, управляемом Центральным банком Венесуэлы и прочих. Первый суверенный фонд благосостояния создан в 1854 г. Это Постоянный школьный фонд Техаса (англ. - Texas Permanent School Fund) c домицилем происхождения в Соединенных Штатах Америки.

В качестве субъектов права суверенные фонды благосостояния представляют собой особую разновидность корпораций. Права на них принадлежат исключительно правительствам, в индивидуальном качестве либо в составе объединения, как в случае с Инвестиционной компанией Эмиратов (англ. - Emirates Investment Authority). Это первый федеральный суверенный фонд благосостояния семи государств, входящих в состав Объединенных Арабских Эмиратов.

Особый состав участников и преследуемые указанными корпорациями публичные цели определяют их квалификацию. Тем не менее, с точки зрения действующего закона в некоторых государствах, к примеру в Эстонии^[2], детерминирующим критерием выступает характер преследуемых интересов. Такие публичные корпорации создаются в публичных интересах в порядке, предусмотренном правом места создания. Их еще именуют «правовыми образованиями публичного права».

В отличие от юридических лиц частного права в отношении суверенных фондов благосостояния имеет место особый порядок учреждения. Он не предусматривает единой (унифицированной) правовой основы деятельности, определяющей конструкцию конкретной организационно-правовой формы, но предполагает издание индивидуального правового акта. Им закрепляется уникальная структурно-функциональная организация управления государственным имуществом. К примеру, Государственная корпорация капиталовложений (англ. - State Capital Investment Corporation (SCIC)), суверенный фонд благосостояния Вьетнама, создан в 2005 г. по решению Премьер-министра № 151/2005/QD-TTg от 20 июня 2005 г. для реализации частноправовой и публичноправовой деятельности.

При отсутствии единой юридической конструкции суверенного фонда благосостояния такая организация характеризуется индивидуальным набором признаков. Они определяют либо не оказывают влияния на ее квалификацию. Последняя осуществляется в настоящее время преимущественно в научных целях. Это связано с отсутствием нормативного закрепления правового положения лиц в сфере коллективного инвестирования, объем правоспособности которых составляют полномочия в сфере публичного и частного права.

Итак, суверенные фонды благосостояния, будучи субъектами права, представляют собой особые порождения национальных правопорядков, существующие с того момента, когда имело место их учреждение компетентными лицами для реализации особой «жизненной цели». Это то, что объединяет всех юридических лиц. Однако в отличие от юридических лиц частного права в их отношении не допускается применение концепции мобильности корпораций^[3]. Правопорядок, компетентный в вопросе содержания правоспособности суверенных фондов благосостояния определяется исключительной связью с личностью учредителя, а не местом учреждения, что является самостоятельным признаком этих лиц.

В этой связи инструментарий коллизионно-правовой привязки, обращение к которой имеет место в трансграничном частноправовом споре, выражается не традиционной в отношении юридических лиц конструкцией «личный закон», а «государственной принадлежностью», которая снимает вопрос выбора связующих критериев. Это широко распространенные критерии инкорпорации и оседлости, в некоторых случаях - места основной деятельности, которые избираются национальными правопорядками на основе подходов, применяемых к определению сфер собственной компетенции.

Специфика правового положения данных субъектов заключается в том, что вне зависимости от особого порядка создания в имущественном обороте они выступают в качестве обособленных от государств, самостоятельных участников. Одной из форм выражения такого обособления является право самостоятельного представления своих интересов в суде. Оно определяется на основе тщательного анализа порядка создания, правомочий и их реализации применительно к государству национальной принадлежности и третьим лицам. Данное право является производным от наличия таких характеристик, как правоспособность, имущественная самостоятельность и ограниченная ответственность участников.

В последнем случае имеет место рассмотрение вопроса особенностей применения концепции снятия корпоративного покрова (англ. - corporate veil piercing). Это широко развитая концепция, которая представляет собой редкое исключение из доктрины ограниченной ответственности корпоративных лиц. Последняя в свое время явилась ответом на финансовые нужды капиталоемких технологий и получила повсеместное распространение в качестве обеспечивающей правовую предсказуемость для цели инвестирования на национальной и трансграничной основах. По этой причине «. суды должны разрешать ее применение только в исключительных обстоятельствах»^[4] с тем, чтобы обеспечить стабильное функционирование одного из наиболее важных субъектов экономической деятельности - юридического лица, каковым по праву выступает трансграничный инвестиционный фонд.

Условия реализации приведенной концепции носят национально­правовой характер и зависят от государства места наделения лица правоспособностью (личный закон юридического лица). Тем не менее, согласно английской судебной практике их определение лежит в lex fori^[5]. Здесь суверенный фонд благосостояния рассматривается в качестве отдельного от государства юридического лица, которое признается правом до тех пор, пока не выступает в качестве «прикрытия». В таком случае перед судом встает задача определения тех, кто скрывается за этим юридическим лицом для возложения ответственности.

При этом для применения снятия корпоративного покрова в качестве предусмотренного национальным и международным правом средства судебной защиты недостаточно преследования интересов справедливости. Необходимо наличие стойкого элемента несоответствия, в частности, использование корпоративной структуры в целях избежания либо воспрепятствования возложению ответственности. При положительном ответе снятие корпоративного покрова подлежит применению, но только в той мере, какая необходима для восстановления нарушенных контролирующим лицом прав в каждом конкретном случае.

Несмотря на отдельное от государств существование, данные юридические лица (суверенные фонды благосостояния), в доктрине и судебной практике метафорично именуются в качестве «руки государства» (англ. - arm of the state). Такое наименование присуще им при исполнении роли управления государственным имуществом, а также в ходе осуществления новых инвестиций за пределами собственного государства. Для примера обратимся к рассматриваемой ранее Государственной корпорации капиталовложений Вьетнама. Как это отражено на официальном сайте, «ее создание связывают с подъемом экономических реформ, направленных на обеспечение эффективного использования государственного имущества. В качестве ее основной цели предусматривается представление государственных интересов в предприятиях и осуществление вложений в ключевые сектора и отрасли с тем, чтобы усилить доминирующую роль государственного сектора при одновременном соблюдении правил рынка»^[6].