---

Уголовное законодательство советского периода, регули¬рующее отношения по охране природы

В первый же день советской власти (26 октября 1917 г.) были приняты два документа, содержащих уголовно-правовые положения. Институт уголовного наказания в первые годы существования Советского государства отличался крайней противоречивостью. Это объяснялось прежде всего чрезвычайно сложным внутриполитическим положением, когда законность заменялась целесообразностью, направленной на удержание и укрепление советской власти, а также тем, что советская власть практически полностью отвергла имперское законодательство. Потребовалось определенное время для того, чтобы советский законодатель смог сделать первое обобщение развития уголовно-правовых норм — это произойдет с принятием Руководящих начал по уголовному праву РСФСР в декабре 1919 г. До этого вопросы

 

уголовного права и соответственно наказания содержатся в многочис­ленных, разрозненных, зачастую противоречащих друг другу нормативно-правовых и правоприменительных актах как высших органов советской власти, так и органов управления. Следует отметить, что в историко-правовой литературе этот период освещен крайне недостаточно.

Первый государственный акт но охране природной среды в СССР — «Декрет о земле»^[1] был принят 8 ноября 1917 г., он заложил основы природопользования в стране. В нем говорится о том, что «какая бы ни была порча конфискуемого имущества, принадлежащего ныне всему народу, она объявляется тяжким преступлением, караемым революционным судом» (ст 3). Обращает на себя внимание то обстоятельство, что за тяжкое преступление не устанавливается конкретной меры наказания. Такое положение объясняется политической ситуацией. В дальнейшем «порча конфискуемого имущества» так и не будет включена в состав преступных деяний в кодифицированных уголовно-правовых актах (УК РСФСР 1922 и 1926 гг.), поскольку актуальность данного деяния отпала довольно быстро, и, таким образом, первое правовое предписание Советского государства в сфере уголовного права оказалось весьма недолговечным. В сферу уголовно­правовой охраны попали те ресурсы, которые в условиях гражданской войны и разрухи стали объектом наиболее интенсивного разрушения. В 1917г. был принят Декрет, объявивший все лесопорубки без надлежащего разрешения, преступными. В 1920г. Совет Труда и Обороны принял Постановление «О борьбе с лесными пожарами», предусматривающее суд военного Трибунала для лиц, умышленно или по неосторожности вызвавших лесной пожар. Для защиты интересов государства в области использования природных ресурсов в зоне Арктики Декретом C1-IK «Об охране рыбных и звериных угодин в Север­ном Ледовитом океане и Белом море» предусматривалась возможность уголовного преследования за нарушение исключительного права РСФСР на эксплуатацию рыбных и звериных угодий в этих регионах.

В начальный период Советского государства (конец 1917 - 1919 гг.), то есть в период отсутствия кодифицированного уголовного права, соответствующие нормы, регулирующие институт наказания, издавались в большинстве своем бессистемно в хаотическом порядке, откликаясь прежде всего на «злобу дня» общественно-политической жизни. Вместе с тем уже проглядывались два направления н реализации задач уголовного наказания, вытекающих из программных документов партии большевиков.

Многих недостатков в сфере назначения и исполнения уголовных наказаний можно было бы избежать, если бы советская власть принципиально не отказалась от теоретико-правового наследия и опыта практической деятельности правоохранительных органов периода империи, когда уже сформировалась вполне определенная система как уголовного, так и уголовно-исполнительного права.

Процессу создания и развития уголовного законодательства об охране природы были присущи все противоречия становления советского законодательства в этот период. Не было какого-либо подобия системы, отвечающей традиционным представлениям о нормах права в уголовном законодательстве, об ответственности за посягательства в сфере охраны природы. В качестве критерия криминализации деяния выступало нарушение правомочий государства на пользование этими ресурсами. Этим определялась общественная опасность деяния. Характер и степень ее, как правило, не зависели от размеров причиненного природе ущерба. В уголовной политике государства в те годы не отражались представления о приоритете общечеловеческих ценностей:      жизни, здоровья, обеспечения

экологической безопасности.

яз

Охрана природы велась малоэффективными методами. В одной из докладных записок «О нуждах охраны природы в РСФСР», направленной в В ЦИК, подчеркивалось, что «дело охраны природы в РСФСР находится в самом критическом положении»^[2]. Уголовный кодекс 1922 года упоминал лишь о двух составах преступлений рассматриваемого вида. В главе «Нарушение правил, охраняющих народное здравие, общественную безопасность и публичный порядок» предусматривались основания для привлечения к уголовной ответственности за неичвсчцекие илистей о заразной болезни вне зависимости от того, кого она касалась: людей или скота. Второй состав объединял деяния, ранее охватываемые большинством статей главы «О нарушении постановлений, ограждающих народное благосостояние»: «Нарушение законов и обязательных постановлений, установленных в интересах охраны лесов от хищнической эксплуатации и истребления, а равно ведение лесного хозяйства с нарушением установленного плана; охота и рыбная ловля в недозволенное время, в недозволенных местах и недозволенными способами и приемами; выборка камней, песку и пр. без разрешения надлежащих властей, а равно и разработка недр земли с нарушением установленных правил, — карается...», законодатель включил данное преступление в число посягательств против порядка управления. Аналогично этот вопрос был решен в УК РСФСР 1926 года, однако нарушение правил охраны леса, производство различного рода запрещенных водных добывающих промыслов, разработка недр, промысел котиков и морских бобров, а позднее (с 1928 г.) и незаконная охота стали рассматриваться самостоятельными составами престу­пления.

Уголовный кодекс РСФСР 1960 года устанавливал санкции за деяния против природы и относил их к разным главам Особенной части. Так, в главе «Хозяйственные преступления» - незаконная порубка леса,

 

запрещенное занятие рыбными и другими водными добывающими промыслами, разработка недр без соответствующего разрешения и ряд новых для советского законодательства деяний: нарушение правил лесосплава или взрывных работ, умышленная потрава посевов и повреждение полезащитных насаждений и др. Некоторые составы включались в главу «Преступления против общественной безопасности, общественного порядка и здоровья населения», в том числе загрязнение водоемов и воздуха.

По мере установлення государством безграничного контроля за всеми отраслями промышленности и сельского хозяйства отпала необходимость в строжайшем контроле за соблюдением этой монополии. В 1925 г. в Уголовный кодекс РСФСР была введена самостоятельная ст. 99-а, предусматривающая ответственность за незаконное занятие рыбным, звериным и иным водным добывающим промыслом в морях, реках и озерах, имеющих государственное значение. В 1926 г. она была дополнена частью второй, предусматривающей ответственность за производство промысла котиков и морских бобров. Конечно же в этих нормах речь о защите самих водоемов не шла.

Начиная с 30-х годов, обусловленная представлением о необходимости усиления репрессий в связи с обострением классовой борьбы, отчетливо определилась тенденция на ужесточение положений, определяющих преступность и наказуемость деяний. Действия должностных лиц, нарушающих предписания о сохранении природы, предписывалось квалифицировать по статьям о должностных преступлениях. Так как ответственность частных лиц за эти деяние не предусматривалась^[3], логично предположить, что охрана природы интересовала законодателя менее всего. В пятидесятые годы в уголовно­правовой науке появилась тенденция к глубокому анализу

 

законодательства, регулирующего отношения по охране различных компонентов природной среды^[4].

С принятием нового уголовного законодательства СССР и входящих в его состав республик (1959-1961 гг.) стала намечаться тенденция к дальнейшему развитию уголовно-природоохранительного законодательства. Так, например, «Справочник по законодательству для прокурорско-следственных работников»' в нормативном акте «О едином государственном учете земельного фонда СССР» содержал следующие инструкции :

«В целях упорядочения учета земель и контроля за правильностью их использования Совет Министров Союза ССР постановляет:

1.    Ввести с 1955 года обязательный государственный учет наличия и распределения земли по угодьям и землепользователям, а также госу­дарственную регистрацию всех землепользовании по единой общесо­юзной системе.

Учету подлежат все земли, находящиеся в пользовании колхозов, совхозов, городов и поселков, государственных, кооперативных и общественных учреждений, организаций и предприятий, единоличных крестьянских хозяйств и отдельных граждан, а также земли государственного земельного фонда (запаса) и государственного лесного фонда.

2.        Возложить на Министерство сельского хозяйства СССР руководство учетом земель и регистрацией землепользовании, а также контроль за правильностью использования земель, независимо от того, в

чьем пользовании они находятся.

Установить, что указания Министерства сельского хозяйства

СССР по государственному учету земель и регистрации землепользовании являются обязательными для всех министерств, ведомств, учреждений и организаций».

В другом постановлении^[5] отмечалось, что «...Перспектива широкого развития народного хозяйства, дальнейший технический прогресс и организация новых видов производства, намеченные XXI съездом КПСС и июньским (1959 год) Пленумом ЦК КПСС, связаны с резким увеличением потребления воды и спуска сточных вод, что требует усиленного внимания к этим вопросам.

В целях упорядочения комплексного использования и охраны водных ресурсов страны, а также скорейшей ликвидации загрязнения водоемов Совет Министров Союза ССР постановляет:

1.              Возложить на Советы Министров союзных республик ответственность за плановое использование поверхностных и подземных вод на территории союзной республики, за охрану их от истощения, засорения и загрязнения промышленными, бытовыми и другими сточными (дренажными, отработанными) водами и сбросами, а также за проведение мероприятий по борьбе с вредным воздействием вод (наводнение, заболачивание, размыв, водная эрозия почв и пр.).

2.              Поручить Советам Министров союзных республик организовать специальные органы Советов Министров союзных республик по использованию и охране поверхностных и подземных водных ресурсов с инспекциями по бассейнам основных рек (водоемов) на территории республики»^[6].

По сравнению с УК 1926 г. УК РСФСР 1960 г. дополнился новыми нормами, направленными на охрану природы. Но опасность экологических нарушений рассматривалась прежде всего с точки зрения экономических потерь от нерационального природопользования.

Отсутствовал механизм реализации положений, в силу чего Кодекс во многом имел лишь декларативный характер. Очень многие предприятия в рассматриваемый период не оснащались очистными сооружениями, поскольку интересы выполнения производственных планов доминировали над интересами защиты природы. В эти годы начинает просматриваться изменение взглядов в сторону утверждения в законодательстве в качестве приоритетных ценностей тех свойств окружающей среды, которые связаны с обеспечением жизни, здоровья людей, удовлетворением их рекреационных потребностей. Но в целом эти взгляды пока еще далеки от осознания необходимости защиты самой природы, вне связи с защитой интересов людей.

Уголовное законодательство 1960 - 1970 годов испытывало влияние различных социальных процессов, что обусловило специфику критериев криминализации того периода и пути развития законодательства.

В истории развития уголовного законодательства об охране природы только начинает обозначаться тенденция на отражение норм международного права, по охране природы.

В период с 1980 по 1990 год существенных изменений в содержании экологических норм в Уголовном кодексе РСФСР и других республик СССР не произошло.

«Уголовное законодательство между тем традиционно признает преступными только деяния, посягающие на исключительную собственность государства: уничтожение или повреждение лесных массивов, незаконную порубку деревьев и кустарников, умышленную потраву посевов и повреждение полезащитных и иных насаждений, нарушение правил борьбы с болезнями и вредителями растений. Отсутствие конкретных санкций и мер ответственности в уголовных кодексах, как совершенно справедливо отмечают некоторые авторы^[7], ведет к тому, что «требования отраслевого законодательства об уго­ловной ответственности за правонарушения в области охраны природы «повисают в воздухе», остаются лишь добрыми пожеланиями»^[8].

 

---

^[1] См.; СУ РСФСР. 1917. X» 1.

^[2] Цит. по: Природа. 1981, №8. С. 14.

^[3] Комментарий к УК РСФСР I960 / Под ред. М.Д. Шаргородского и Н.А. Беляева, Л., 1962. С, 375,376.

^[4] См. напр., Васиков М. Борьба с преступными посягательствами на водное хозяйст­во Узбекистана, Автореф. Дис... канд. юрид. наук. 1951; Салимов И.Д. Борьба с пре­ступлениями в области лесного хозяйства. Автореф. Дне... канд. юрид. наук. М., 1954.                                                                                                                                                                               '

^[5] Постановление Совета Министров СССР от 22 апреля 1960 г. № 425 И СП СССР 1960, № 9. ст. 67.

^[6] Постановление Совета Министров СССР от 22 апреля 1960 г, № 425 // СП СССР 1960. № 9. ст. 67.

^[7] Шемшученко Ю.С., Мунтян В.Л,, Розовский Б.Г, Юридическая ответственность в области охраны окружающей среды. Киев, 1978. С. 240.

^[8] Листков А.Н. Совершенствование уголовно-правовой охраны растительного мира // Проблемы борьбы с потерями, хищениями и другими правонарушениями в отрас­лях производственного комплекса. Сб. научных трудов. Горький, 1984. С. 68.

 

 

 

Вся работа доступна по ссылке https://mydisser.com/ru/catalog/view/452311.html