В настоящее время трудно представить процесс доказывания по уго­ловным делам без привлечения различного рода специалистов. С развитием науки и техники потребность в специальных знаниях для установления об­стоятельств, имеющих значение для дела, возрастает. Уже в 1970-х годах прошлого столетия М.С. Строгович, рассматривая отдельные нравственные вопросы производства экспертизы, писал: «Серьезные и сложные вопросы этического порядка возникают при производстве судебной экспертизы. Су­дебная экспертиза является тем основным руслом, по которому в уголовное судопроизводство проникают и в него внедряются достижения естественных и технических наук. Это не единственный путь научно-технического осна­щения производства по уголовным делам, но это путь очень важный и, мы думаем, основной. В настоящее время в связи с громадными и все возрас­тающими успехами научно-технической революции возможности судебной экспертизы значительно расширяются»^[1].

В этой связи и с технической и с процессуальной стороны вполне обоснованно в УПК Российской Федерации, его статью 80, были внесены до­полнения, касающиеся повышения статуса специалиста, фактического при­равнивания его с положением эксперта. Так, согласно части третьей и чет­вертой статьи 80 УПК Российской Федерации заключение специалиста и по­казания специалиста признаны полноправными доказательствами по уголов­ному делу. Вне всякого сомнения, возможности экспертизы не безграничны, поэтому при производстве по уголовным делам необходимо привлечение лиц, не являющихся экспертами, но чьи знания важны для установления ис­
тины по делу. В этой связи мы не видим особой необходимости разграничи­вать деятельность эксперта и специалиста, рассматривая нравственные сто­роны их деятельности в сфере уголовного судопроизводства. А потому в рамках настоящего параграфа будем говорить об эксперте, подразумевая и специалиста, если не требуется дополнительное уточнение.

 

m

Единственное, что следует указать, это необходимость приведения в соответствие процессуальных норм друг другу, то есть, во-первых, предос­тавление специалисту равных прав с экспертом, а во-вторых, соответственно, возложение на специалиста таких же обязанностей, к слову сказать, носящих нравственный характер. Заботясь о решении задач уголовного судопроизвод­ства, установлении истины по уголовному делу, законодатель совершенно справедливо и с правовых, и с нравственных позиций указывает, что эксперт не вправе: 1) без ведома следователя и суда вести переговоры с участниками уголовного судопроизводства по вопросам, связанным с производством су­дебной экспертизы; 2) самостоятельно собирать материалы для экспертного исследования; 3) проводить без разрешения дознавателя, следователя, суда исследования, могущие повлечь полное или частичное уничтожение объек­тов либо изменение их внешнего вида или основных свойств; 4) давать заве­домо ложное заключение; 5) разглашать данные предварительного расследо­вания, ставшие известными ему в связи с участием в уголовном деле в каче­стве эксперта; 6) уклоняться от явки по вызовам. При этом, в целях достиже­ния правозащитного назначения уголовного судопроизводства, вполне обос­нованно лицо, проводившее экспертизу и пренебрегшее требованиями права и нравственности, привлекать к уголовной ответственности за дачу заведомо ложного заключения (ст. 307 УК РФ) и за разглашение данных предвари­тельного расследования (ст. 310 УК РФ). В качестве дополнительного нрав­ственного обоснования данного утверждения можно сказать, что зачастую от результатов экспертного исследования зависит качество расследования и су­дебного рассмотрения уголовного дела, а значит - судьбы людей, как при­влекаемых к уголовной ответственности, так и нуждающихся в возмещении

 

 

	*

 

причиненного преступлением ущерба и восстановлении нарушенных прав. Кроме того, во многих случаях сам человек является объектом экспертных исследований, при производстве экспертизы могут вскрываться тайны част­ной жизни личности, в таких случаях вопросы нравственности в экспертной деятельности приобретают еще большую значимость. В этой связи совер­шенно справедливо в статье 6 Федерального закона «О государственной су­дебно-экспертной деятельности в Российской Федерации» указывается, что государственная судебно - экспертная деятельность осуществляется при не­уклонном соблюдении равноправия граждан, их конституционных прав на свободу и личную неприкосновенность, достоинство личности, неприкосно­венность частной жизни, личную и семейную тайну, защиту чести и доброго имени^[2].

Эксперт, как и профессиональные участники уголовного процесса, дол­жен обладать высоким уровнем правосознания и нравственно-правовой куль­туры, быть честным, добросовестным и порядочным. Эксперт, являясь лицом, не заинтересованным в деле, призван путем применения своих специ­альных познаний оказать помощь правосудию. Он также как и судья, и про­курор, и следователь несет ответственность перед обществом и государством за качество своей деятельности.

По справедливому мнению А.В. Кудрявцевой, соблюдение экспертом не только правовых, но и нравственных норм является определенной гаран­тией достоверности его выводов, обоснованности его заключения. Это необ­ходимо, поскольку независимо от конкретных объектов экспертизы (почерк, след паппилярного узора, следы орудий взлома и т.д.), в конечном счете, объектом исследования является человек, и от заключения эксперта нередко зависит судьба человека и его близких, его будущее, а иногда и жизнь. Необ­ходимость в глубоком исследовании нравственных начал деятельности су­дебного эксперта определяется самой сущностью экспертизы как способа по­

лучения доказательств путем использования специальных познаний, а также той большой ролью, которую играет экспертиза в судопроизводстве¹. Тем не менее, отдельного исследования, посвященного этике деятельности эксперта, нам не удалось найти. Можно лишь довольствоваться разрозненными поло­жениями о нравственных аспектах экспертной деятельности в отдельных на­учных и учебных источниках. Изучив их, в рамках настоящего параграфа мы постараемся внести свой вклад в разработку этики экспертной деятельности, предложить свои рекомендации по нравственному совершенствованию ее самой и законодательства, ее регламентирующего.

 

і

Так, рассматривая судебную этику как науку о нравственных началах судебной и связанной с ней деятельностью, в том числе и экспертной, от­дельные авторы, тем не менее ограничиваются лишь кратким рассмотрением этического аспекта отношений между органом, назначившим экспертизу и экспертом^{[3] [4]}.

Д.П. Котов лишь в общем относит к особенной части судебной этики вопросы, связанные с изучением нравственных начал предварительного рас­следования, судебного разбирательства, процессуальной деятельности про­курора, адвоката, экспертного исследования, а также вопросы о важных нравственных качествах участников судопроизводства^[5].

Вообще многие ученые считают, что этика судебного эксперта являет­ся составной частью судебной этики. Они указываю, что положения судеб­ной этики распространяются как на деятельность эксперта на предваритель­ном следствии, так и на его деятельность в суде^[6].

Однако существует и другая точка зрения. Ее сторонники указывают, что проблемы экспертной этики не входят в круг вопросов, разрешаемых су­
дебной этикой¹. М.С. Строгович к особенной части судебной этики относит лишь вопрос оценки заключения эксперта^{[7] [8]}. В перечень специальностей, ко­торые охватывают начала судебной этики, не включал экспертов и А.Л. Цып- кин, указывая, что в качестве эксперта на предварительном следствии и в суде нередко привлекаются лица, не являющиеся сотрудниками экспертных учреждений, и в силу этого их деятельность не является профессиональной^[9].

В курсе уголовного процесса Бойков А.Д. указывает, что эксперт не является представителем юридических профессий, его участие в уголовном судопроизводстве носит эпизодический и локальный характер и потому о его нравственных качествах речь должна идти особо^[10].

Тем не менее, представляется, что деятельность эксперта очень сильно связана с уголовно-процессуальной деятельностью суда и органов предвари­тельного расследования, она входит в ее содержание и потому нельзя, говоря

< >нравственно-правовых началах уголовного процесса, не касаться нравст­венных аспектов экспертной деятельности.^[11].

 

В экспертной деятельности можно выделить множество проблем, кото­рые носят отчетливо выраженный нравственный оттенок. Нам же представ­ляется необходимым остановиться на отдельных вопросах нравственно­правового правосознания экспертов, достоверности выводов эксперта и их оценки и нравственных проблемах проведения экспертиз.

Так, в юридической литературе не получили должной разработки во­просы, связанные с профессиональной деформацией личности эксперта. По мнению Л.Е Ароцкера, наиболее характерными проявлениями ее являются переоценка своих возможностей, знаний, поспешные выводы, игнорирование мнения своих коллег, упрощение методик исследования и т.д.¹ Действитель­но, в качестве негативных характеристик правосознания эксперта выступают завышенная оценка значимости экспертной деятельности (у сотрудников экс­пертных учреждений в силу их постоянного взаимодействия с органами предварительного расследования и суда, а также лицами, совершившими преступления и их деяниями, возникает преувеличенное представление о значимости собственной деятельности), стремление принять на себя функции следователя и судьи в определении виновного в совершении преступления лица, критический подход к оценке правовой действительности (правовой нигилизм).

Усложняет положение то, что большинство экспертов не проходили подготовку в специальных (ведомственных) образовательных учреждениях,

 

---