Министерство духовных дел и народного просвещения

После войны 1812 г. внимание верховной власти сосредоточилось на внедрении в общество общехристианской идеологии, религиозном просве­щении. Этой сверх-задаче соответствовало сверх-министерство.

В современной исследовательской литературе, как правило, утверждает­ся, что оно было создано "под" князя Голицына. Действительно, в нем были соединены многие государственные посты этого сановника: обер- прокурорство в Синоде, руководство Главным управлением духовных дел и назначение на освободившееся после отставки графа Разумовского место ми­нистра народного просвещения (август 1816).

Вместе с тем такое утверждение представляется неверным. Для того, чтобы возвысить князя императору не обязательно было менять сложившую­ся структуру государственного управления, тем более идти на довольно рис­кованный шаг включения Синода в состав министерства. Главной причиной его создания была стратегия политического развития послевоенных лет.

Объединение управления народным просвещением и духовными делами населения в одно ведомство было довольно логичным. В значительной мере школьная сеть империи была представлена приходскими школами, семина­риями, академиями и частными конфессиональными пансионами, неподчи­ненными министру просвещения.

Практика рассмотрения духовных вопросов в комитетах, состоящих из представителей церковной иерархии, министра народного просвещения и князя Голицына (как доверенного лица императора) существовала и до соз­дания "соединенного" министерства. Кроме того, аналогичный соединенному министерству орган существовал в Царстве Польском ("Комиссия духовных дел и народного просвещения") и Финляндии.

В 1816-1817 годах в Госсовете обсуждался проект Манифеста об учреж­дении Министерства духовных дел и народного просвещения. Он был разо­слан советникам, а также будущему министру - князю Голицыну и его замес­тителю, директору духовного департамента - А.И.Тургеневу. Свои замечания они направляли председателю Совета, графу Аракчееву.

Тургенев стремился придать Манифесту миссионерский оттенок, изло­жить его в духе Манифеста о “Священном Союзе”. Начать документ он пред­лагал следующими словами: "Мы уповаем, что воспитание юношества, при благотворном свете божественной веры, будет неиссякаемым источником народных доблестей... В сем единстве благочестия и просвещения, свыше осеняемым укрепят союз свой, самим Божеством предназначенный; союз, ни порывами вольнодумства, ни буйством суеверия не расторгаемый; но спаси­тельно действующий на целый состав сил государственных, ко благу совре­менников и последующего потомства"^[1].

Эти рекомендации не были приняты. Манифест начинался менее "пышными" фразами: "Желая дабы Христианское благочестие было всегда основанием истинного просвещения, признали Мы полезным соединить дела по Министерству народного просвещения с делами всех вероисповеданий в состав одного Управления"^[2].

Замечания, сделанные А.Н.Голицыным, выдают, вопреки устоявшемуся в историографии мнению, в нем скорее политика, чем мистика. Будущего министра чрезвычайно беспокоила реакция общества на включение в состав духовного департамента дел греко-российского исповедания. В письме к Аракчееву 19 октября 1817 года он писал: "Хотя дела Св.Синода и будут при­совокуплены к означеному Министерству, при всем том Министр духовных дел и народного просвещения находится будут в таком к Святейшему Синоду отношении, в каком находятся Министр юстиции к Правительствующему Се­нату, кроме только дел судных. Обстоятельство сие необходимо следует из­ложить с надлежащей ясностию и с большей определительностию, дабы не подать поводу к неправильному заключению, что будто бы Св.Синод подчи­няется Министру духовных дел"^{[3] [4] [5]}.

В этой фразе виден тонкий политический расчет. Действительно, во гла­ве Сената стоял генерал-прокурор. С 1802 года эту должность неизменно за­нимал министр юстиции. По этому поводу, С.Мироненко писал: "Совмещение должности генерал-прокурора и министра юстиции приводило к полному господству последнего в Сенате" .

В этой связи интересна точка зрения фон Гетце. Он считал, что "соединенное" министерство подчинило себе не Синод, а обер-прокурора и его канцелярию. Теперь обер-прокурор подавал свои отчеты не министру юс­тиции (как это было до Голицына), а министру духовных дел. И это ограни­чивало его власть в Синоде, ставило его деятельность под контроль. Гетце и

г іл

позже полагал, что это было очень продуманное решение .

Точка зрения фон Гетце не была принята отечественными исследовате­лями. Ф.В.Благовидов рассматривал создание министерства как закономер­ный этап в развитии российской государственности, распространение на ду­-513

ховное ведомство принципов министерского управления империей .

^[1]     РГИА Ф.733 Оп.86 Д.460 Л. 15.

^[2]     ПСЗ,- Т.XXXIV - N 27106.

^[3]    РГИА Ф.733 Оп.86 Д.460 Л.42 "О замечаниях А.И.Тургенева на проект Манифе­ста об учреждении Министерства духовных дел и народного просвещения" (15 окт. 1817­14 янв.1818).

^[4]    Мироненко С. Самодержавие и реформы. Политическая борьба в России начала XIX века.-М, 1989,-С.43.

^[5]    Геце П.П. Из записок Петра Петровича фон Геце ’’Князь Голицын и его время// Русский Архив.-1902, Кн.З,- С.75.

Вся работа доступна по ссылке https://mydisser.com/ru/catalog/view/206168.html