Проблема единства текста

Текст авторского прозаического цикла — единство особого типа. Его особенность заключается в том, что оно возникает из самостоятельных законченных текстов^[1], которые могут существовать изолированно, вне цикла. Это отличает циклический тип текстопостроения от других типов текста^[2].

Единство классического и фрагментированного^[3] типа текста формируется за счет связей между незаконченными и не самодостаточными текстовыми единицами - фрагментами. В классическом тексте эти единицы упорядочены в линейное причинно­следственное повествование^[4]. Во фрагментированном типе текста причинно-следственные связи между текстовыми единицами нарушены. Нарушение связей происходит за счет изменения логической последовательности текстовых единиц (X. Кортасар «Игра в классики») или за счет того, что в этих текстовых единицах опускаются связующие их со смежными единицами элементы (Андрей Белый «Крещеный китаец»). При различиях классического и фрагментированного типов текста одно остается неизменным: причинно-следственная связь между его частями. В классическом типе текста эта связь реализуется непрерывно. Во фрагментированном она присутствует как нарушенная связь^[5]. Текстовая единица классического или фрагментированного повествования в изолированном виде (фрагмент текста) предполагает наличие частей, которые восполняли бы ее до причинно-следственно связного целого - начало и/или конец, и/или середину^[6].

Формальными признаками незаконченности текста являются, прежде всего, оборванный сюжет в эпическом тексте (прозаический отрывок Пушкина « Гости съезжались на дачу») или незаконченная синтаксическая конструкция в тексте лирическом (стихотворение Пушкина «К морю»). Любая глава из «Сентиментального путешествия» Л. Стерна всегда будет обнаруживать свою несамостоятельность,

«проговариваться» о ней через оборванность сюжета и - часто — оборванность синтаксического целого^{[7] [8]}. Здесь всегда будет необходимость в некоем проясняющем, дополняющем контексте; в существовании какого-то большого текста, из которого были исключены данные эпизоды. Действительное существование контекста, который бы восполнял фрагмент до законченного текста, не обязательно . Не важно, существует такой контекст в реальности или нет. В художественной практике мы сталкиваемся с примерами использования формальных признаков фрагмента при создании отдельного текста, не имеющего продолжения в другом, законченном тексте, из которого он якобы вычленен или начальной частью которого он якобы является - как, например, «Кубла-Хан» Кольриджа^[9]. В данном и других сходных случаях мы имеем дело с явлениями, которые Ю.М, Лотман определяет через понятие текста и фрагмента текста: «...в

зависимости от того: признаем ли мы неоконченность произведения механической порчей (а его определим как дефектный фрагмент текста) или воплощением художественного замысла (то есть текстом), одна и та же документальная данность будет выступать как разные текстологические величины. Таким образом, для того, чтобы стать «текстом», графически закрепленный документ должен быть определен в его отношении к замыслу автора, эстетическим понятиям эпохи и другим, графически в тексте не определенным величинам»^{[10] [11]}.

^[1]    Законченность текста понимается в данной работе в соответствии с суждениями, высказанными в статье: Сапогов В,А. «Незаконченные» произведения. К проблеме целостности художественного текста // Целостность литературного произведения и проблемы его анализа Донецк, 1977. С. 13-15.

”0 типах текстопостроения см.: Фоменко И. В. Введение в практическую поэтику. Тверь, 2003. С. 87-92.

^[3]   О фрагментарном типе текстопостроения см,: Рязанова Е. Фрагментарность как основа текстопостроения: Роман А. Белого «Крещеный китаец» // Парадигмы. Тверь, 2000. С. 26­36.

^[4]      Об особенностях причинно-следственного повествования см., в частности: Смирнов И.П. Причинно-следственные структуры поэтических произведений // Исследования по поэтике и стилистике. Л., 1972, С. 32-39.

^[5]     И.В. Фоменко, в частности, пишет о фрагментарном текстопостроении: «Его особенность в том, что логические связи автором принципиально разрушаются. Места этих разрушений часто отмечены графически, как правило, многоточиями и/ или пробелами» (Фоменко И. В. Введение в практическую поэтику. С. 88).

^2Г И.В. Фоменко определяет эти недостающие части как контекст. Там же. С. 87. Принципиальное сходство классического и фрагментированного текстопостроения (единство на основе причинно-следственной обусловленности частей) может быть пояснено на примере анализа текстов русской литературы, проведенного И.Б. Непомнящим. Исследователь указывает на связь между «несобранными» лирическими циклами Тютчева и Некрасова и пушкинским «романом в стихах», которая также отмечалась Б.Я. Бухштабом, Г. Гуковским, Н.Я. Берковским. «Пунктирность» пушкинского сюжета (И.Б. Непомнящий) в целом произведении, по мнению, ученых, была усвоена русской лирикой в качестве отправной точки для создания «своего рода романов» (Бухштаб) из отдельных стихотворений. Объединение «в своего рода роман» проходило на основе «сюжетных» связей отдельных текстов (Непомнящий И.Б, Об «онегинских» мотивах в «денисьевском» цикле Ф.И. Тютчева // Вопр. лит. 1997. № 5. С. 126).

^[7]     Автор сознательно использует лингвистический термин. В данном случае его использование позволяет однозначно определить границы той части текста, о которой идет речь (см.: Солганик Г.Я Синтаксическая стилистика: Сложное синтаксическое целое. М„ 1991).

^[8]     «В одних случаях это подлинный контекст, из которого извлечена какая-то относительно самостоятельная часть (в этом случае синонимом фрагмента можно считать «отрывок»). В других случаях это мнимый контекст, то есть такой, которого на самом деле не было и нет, но он обязательно подразумевается...» Фоменко И.В. Введение в практическую поэтику. Тверь, 2003. С. 87.

^[9]    Приведенный пример позволяет пояснить различия между понятием фрагмента и понятием фрагментарности. Использование формальных признаков фрагмента при создании отдельного текста представляет собой жанровое явление. Как жанр определяет фрагмент Ю.Н. Тынянов. Тынянов Ю.Н. Вопрос о Тютчеве И Тынянов Ю.Н. Поэтика. История литературы. Кино. М., 1977. С. 44. Эта точка зрения на фрагмент поддержана в работе Е. Рязановой: «Терминологически фрагмент синонимичен отрывку и является жанровым определением». Здесь же дается развернутое определение фрагментарности: «Фрагментарность, в отличие от фрагмента, есть механизм тектопостроения, основанный на разрушении очевидных причинно-следственных связей внутри текста, что обусловливает относительную автономность его частей, или сегментов». Рязанова Е. Фрагментарность как основа текстопостроения: Роман А. Белого «Крещеный китаец» // Парадигмы. Тверь, 2000. С. 26-36. В настоящей работе слово «фрагмент» встречается в трех значениях, каждое из которых оговаривается: как жанровое обозначение (Ю.Н. Тынянов, И.В. Фоменко, Е. Рязанова), как любой незаконченный (В.А. Сапогов) текст, либо как любая часть единого текста, рассматриваемая отдельно.

³⁵ Лотман Ю.М. «Лекции по структуральной поэтике» // Ю.М. Лотман и тартуско­московская семиотическая школа. М., 1994. С. 203. Заметим, что в рамках концепции Ю.Н. Тынянова «Кубла-Хан» Кольриджа определяется как жанровое явление - фрагмент, или отрывок.

^[11] Этой же точки зрения по сути придерживается и В.А. Сапогов (Сапогов В.А. «Незаконченные» произведения. К проблеме целостности художественного текста... С. 13-15).

Вся работа доступна по ссылке https://mydisser.com/ru/catalog/view/415052.html