У нас уже 176407 рефератов, курсовых и дипломных работ
Заказать диплом, курсовую, диссертацию


Быстрый переход к готовым работам

Мнение посетителей:

Понравилось
Не понравилось





Книга жалоб
и предложений

 





Название Культура Бактрии—Токаристана в Кушано-Сасанидский период
Количество страниц 391
ВУЗ МГИУ
Год сдачи 2010
Бесплатно Скачать 23680.doc 
Содержание Содержание
Введение 3—16 Глава I. История изучения городища Зартепа и его

характеристика 17-30 Глава II. Раскопки городища Зартепа в 1975—1986 гг.

(раскопы 6,9, 12, 13) " 31-76 Глава III. Архитектурные остатки и артефакты (из раскопов 3,

6, 9, 12) 77-140

Глава IV. Керамические комплексы Зартепа 141-210

Заключение 211-213

Приложение 1. Надписи на керамике 214-215

Приложение 2. Монеты Зартепа 216-236

Список использованной литературы 237-257

Список сокращений 258

Список иллюстраций 259-268

Альбом иллюстраций 269-391

Введение



3 Введение

Осмысление культурно-исторических процессов на юге Средней Азии после падения Греко-Бактрии и вплоть до образования Кушаншахра во многих отношениях связано с изучением культурного наследия кушанского государства. Его колоссальная территория с многочисленными памятниками и продолжительный период существования обусловили неослабевающий интерес ученых многих стран к кушанской проблематике. Клубок проблем чрезвычайно запутан. С одной стороны, он успешно развязывается усилиями археологов, антропологов, востоковедов, лингвистов и нумизматов, а с другой — интенсивно увеличивается с возникновением новых проблем. В немалой степени этому способствуют недостаточно ясные и отрывочные свидетельства письменных источников, не позволяющие с полной уверенностью восстановить причинно-следственные связи в цепи событий, приведших к появлению, расцвету и постепенному исчезновению кушанской державы с исторической арены. Наиболее рельефно ограниченный характер письменных источников, касающихся кушан, проявляется при сравнении роли и удельного веса аналогичных источников в решении культурно-исторических проблем древней Греции, Римской империи и ханьского Китая.

Исторический фон, на котором формировалось развитие культуры в Средней Азии и Иране в III—IV вв., изложен в ряде обобщающих работ (История Таджикского народа, 1998. С. 424-432; Луконин, 1987. С. 207-234; History of ..., 1994. С. 473—481), базирующихся на анализе письменных источников и данных эпиграфики. Захват власти сасанидской династией на территории бывшей Парфянской империи при Арташире I (226-241 гг.) и последующая политика Сасанидов для объединения страны и возврата или захвата отделившихся при парфянах и других территорий описываются в более поздних источках, например, в «Истории царей и пророков» Табари и «Истории Армении» Моисея Хоренского. Однако анализ этих источников

4 (Луконин, 1987. С. 208-218), сообщающих некоторые сведения о противо-

. стоянии ранних сасанидов и кушан, показал, что они лишь косвенно могут

использоваться для реконструкции восточной политики Сасанидов. Трактовка раннесасанидских надписей SKZ и NPK 1, прямо упоминающих Кушан-шахр (в первой из них) или царя кушан (во второй из них), зависит от точки зрения исследователя на ход исторических событий, связанных с вхождением Бактрии-Тохаристана в состав сасанидских владений. В настоящее время

^ существуют две основные тенденции: часть исследователей склонна соотно-

сить первые походы Сасанидов в Бактрию-Тохаристан со временем правления Арташира1 и новой эрой, начинающейся в 232/3 году (Cribb, 1999. Р. 186, 187, 193; Sims-Williams, 1999. P. 245-258), тогда как другие связывают образование Кушаншахра под властью Сасанидов с правлением

** ШапураИ (309-379 гг.) (Gobi, 1999. Р. 162) или несколько ранее2. В реше-

нии этой проблемы чрезвычайно важную роль играет приведение к общему знаменателю кушанского летоисчисления, инициированного Канишкой I, и вышеупомянутой новой эры, зафиксированной в надписи из долины Точи в Пакистане (Dani, Gobi, Humbuch, 1964. P. 125-150) 3. Разные варианты соче-тания «эры Канишки» и «бактрийской эры» проанализированы Б.И. Маршаком, пришедшим к выводу, что 101 год «эры Канишки» соответствует 233 или 225 году «бактрийской эры» (Маршак, 2004. С. 46-49).

Сторонники образования Кушаншахра при ранних сасанидах полагают, что это могло произойти в правление Васишки и Канишки III, в проме-жутке между 231 и 260 г. нашей эры. Отчасти их точку зрения подтверждает монета Варахрана I (273-276 гг.), отчеканенная на монетном дворе Балха

1 Сасанидские надписи обычно обозначают аббревиатурой по имени царя и месту их нахождения: SKZ — надпись Шапура I на «Каабе Зороастра», NPK — надпись Нарсе в Пайкули.

2 Обширная литература, в которой отражены эти точки зрения, приведена в сборнике статей (Coins, Art, and Chronology, 1999).

3 Бактрийские надписи, связанные с этой эрой, существовали с III по IX в. н. э. (Симс-Вильямс, 1997. Р. 3-10; Sims-Williams, 1999. Р. 245-258).

5

(Nikitin, 1999. P. 259-264). Этот факт весьма значим, но не решает проблемы постоянной и последовательной чеканки сасанидских монет в Балхе, которую следовало бы ожидать. Следовательно, на данном этапе исследований письменные источники и эпиграфические данные не дают однозначного ответа о времени вхождения Бактрии-Тохаристана в состав сасанидских владений. В этой связи привлечение к решению поставленной проблемы археологических источников представляется весьма своевременным и важным.

В истории археологического изучения памятников кушанской эпохи на юге Узбекистана, Таджикистана и Туркменистана исследователи выделяли три основных периода: ^дореволюционный, 2) период с 1926 по 1941г., 3) послевоенный, начинающийся с 1945 г. и продолжающийся до конца 70-х - середины 80-х годов. (Пидаев, 1978. С. 6-15). Для территории левобережной или Южной Бактрии (в пределах Афганистана) в свое время была предложена периодизация, также насчитывающая три периода (Юркевич, 1969. С. 104-113). Обе схемы построены с учетом периодов активной изыскатель-ско-археологической деятельности, прерываемой разного рода политическими катаклизмами, причем границы выделяемых периодов связываются в ряде случаев с организацией работ крупных экспедиций или археологических миссий. Исходя из этих принципов, последний период археологического изучения Афганистана следует ограничить 1979 г. — началом там очередного политического катаклизма, а правобережной Бактрии-Тохаристана — распадом СССР в 1991 г. Сокращение масштабов планомерных научных раскопок на памятниках рассматриваемого времени не всегда означает одновременное сокращение исследований археологических источников, как имеющихся в распоряжении специалистов, так и вновь поступающих из «горячих точек» на территории бывшей кушанской империи.

Вследствие того, что основные достижения современной науки в изучении археологических источников, полученных на протяжении первых двух

6

и отчасти третьего периодов, нашли достаточно полное отражение в печати (Литвинский, 1981. С. 14-32; Литвинский, 1982. С. 8-21; Массой, 1985. С. 250-272), видимо, нецелесообразно останавливаться на их подробной характеристике. Рассмотрим наиболее актуальные вопросы кушанской археологии Бактрии-Тохаристана преимущественно кушано-сасанидского периода.

Основная масса введенных в научный оборот археологических источников этого времени известна благодаря деятельности в Афганистане архео- логических миссий Италии, Франции и Японии. В раскопках памятников северного Афганистана с 1969 по 1979 г. активное участие принимала Советско-Афганская экспедиция (Кругликова, 1984. С. 45-52). Территорию правобережья Аму-Дарьи изучали археологи ЛОИА АН СССР (ныне ИИМК РАН), ИА АН СССР (ныне ИА РАН) а также Академий наук Таджикской ССР, Туркменской ССР и Узбекской ССР. Особую роль в раскопках памятников кушанского и кушано-сасанидского периодов сыграли Узбекистанская искусствоведческая экспедиция Института искусствознания (руководитель Г.А. Пугаченкова), Бактрийская археологическая комплексная экспедиция ИА АН УзССР (руководитель д. и. н. А.А. Аскаров), Бактрийская экспедиция ЛОИА АН СССР (руководитель д. и. н. В.М. Массой), Южно-Таджикская археологическая экспедиция (руководитель д. и. н. Б.А. Литвинский). Кроме того, значительный вклад в изучение кушанской проблематики внесли Л.И. Альбаум, Т.И. и Е.В. Зеймаль, A.M. Мандельштам, В.Н. Пилипко, Б.Я. Ставиский. Основные итоги всех этих работ нашли отражение в периодической печати, монографиях, а также в материалах различных конференций и симпозиумов, представлявших собой определенные вехи в истории изучения археологических памятников Бактрии-Тохаристана (ЦАКЭ 1974; ЦАКЭ 1975; ВНС «АКСАК» 1979; Б-ТДСВ 1983; ГСКБ-ТС 1986).

К настоящему времени на территории Северной Бактрии (правобережье и среднее течение Аму-Дарьи) зафиксировано около 230 городищ и по-

7

селений, обживание которых приходится на время существования Кушан-ской империи, а затем, частично, и Кушаншахра в составе Сасанидской им-перии. Археолого-топографическое исследование этих памятников позволило предложить схемы их группировки, отражающие системы расселения на территории Северной Бактрии-Тохаристана. Одна из первых схем принадлежит В.М. Массону, выделившему в Сурхандарьинской котловине (Южный Узбекистан) четыре крупных ирригационных района: Шерабадский с цен- тром на Джандавляттепа, Шурчинский с центром на Дальверзинтепа, Джар-курганский с центром на Хаитабадтепа и Ангорский с центром на Зартепа (Массой, 1974. С. 3-12). Б.Я. Ставиский дополнил и расширил эту схему, выделив шесть ирригацонных районов в Сурхандарьинской котловине, включая и некоторые территории по левому берегу Аму-Дарьи (Ставиский, 1977. С. 42-83). Основываясь на результатах работ В.М. Массона и Б.Я. Ставис-кого, Э.В. Ртвеладзе разработал еще более подробную схему географического расположения городищ и поселений, состоящую из таких территориальных подразделений, как микрооазис, оазис, ирригационный район и ирригационная область. Каждое из подразделений характеризуется определенным набором количественных и качественных признаков, составляющих иерархическую структуру (Ртвеладзе, 1988. С. 9-10; Пугаченкова, Ртвеладзе, 1990. С. 62-65). Археолого-топографическое исследование проводилось также в Северо-Западной Бактрии, по среднему течению Аму-Дарьи, где было выделено пять оазисов, насчитывающих в общей сложности 54 поселения. Сорок пять из них относятся к кушанскому времени, еще семь — предположительно к кушанской эпохе (Пилипко, 1985а. С. 243-249). В процессе дальнейших исследований пять ранее выделенных оазисов были объединены в два более крупных — Чарджевский и Гарабеквюльский оазисы, и отнесены к области Амуль (Бурханов, 1993. С. 23, 47), что, видимо, можно приравнять к иррига-

8

ционным районам и, соответственно, области, которые выделил Э.В. Ртвеладзе для Сурхандарьинской котловины.

Влияние климатических, геоморфологических и антропогенных факторов на формирование зон обитания и хозяйственных систем на территории Афгано-Таджикской депрессии в разные периоды ее существования, подробно рассмотренное на примере долин Юго-Западного Таджикистана (А. Керзум, П. Керзум, 2004. С. 80-120), позволило охарактеризовать палео-

^ экологический фон исторических событий региона.

Около 25% северобактрийских поселений подверглись стратиграфическому изучению, что в совокупности с картографированием и раскопками широкими площадями послужило основой для выводов о генезисе и динамике развития городов и поселений этого региона, начиная с эпохи Ахем енидов

* и вплоть до раннего средневековья (Массой, 1976. С. 9-10, рис. 5; Пилипко,

19856. С. 23-72; Пугаченкова, Ртвеладзе, 1990. С. 65-75). Начиная с 1953 г. (Дьяконов, 1953. С. 272-293), огромное внимание уделялось периодизации, основанной преимущественно на археологических источниках. Выделение этапов Кобадиан I-V, несмотря на ряд последующих уточнений (Заднепров-ский, Массой, 1955. С. 84; Т. Зеймаль, 1969. С. 7; Мандельштам, 1966. С. 146-148), стимулировало дальнейшие разработки в этом направлении. На основе материалов эталонных памятников и собственно археологической терминологии предприняты попытки освобождения археологической периодизации от оков исторических понятий. Для территории Бактрии-Тохаристана были выделены ай-ханумский, халчаянский, дальверзинский и зартепинский археологические комплексы, характеризующиеся специфическим набором артефактов (Массой, 1985. С. 255). Однако далеко не все исследователи придерживаются этой точки зрения, предпочитая использовать

'• «отягощенную» исторической интерпретацией периодизацию. Например,

керамические комплексы городища Дальверзинтепа именуются как греко-

9

бактрийский, юечжийский, великокушанский и позднекушанский или куша-но-сасанидский (Пугаченкова, Ртвеладзе, 1978. С. 144-160). Аналогичная периодизация была применена при систематизации археологических источников, происходящих из поселений северо-западной Бактрии (Пилипко, 19856. С. 76-100). Эта тенденция склонна к возрастанию, насколько можно судить по более дробной периодизации Е.В. Зеймаля (Зеймаль, 1983а. С. 39-42), выделившего не менее семи периодов-этапов Северного Тохаристана кушанской эпохи, основываясь на данных стратиграфии, а также на базе нумизматических и эпиграфических материалов. В дальнейшем эта периодизация была уточнена и дополнена: во-первых, ранее предложенная схема из семи этапов кушанской эпохи была разделена на собственно кушанскую эпоху, состоящую из пяти этапов, и посткушанский период, насчитывающий два этапа сасанидской оккупации и перерыв между ними, падающий на последнее десятилетие IV в. - 30-40 гг. V в. н. э.; во-вторых, посткушанский период (вторая половина IV-V в.) в Тохаристане и Гандхаре было предложено именовать «кидаритским» (Е. Зеймаль, 1985. С. 27-30, 34, 35). Эта периодизация вызвала возражения, в особенности касающиеся посткушанского времени, для которого были выделены три этапа: 1) посткушанский, определяемый как период политической нестабильности, помещаемый в относительно узкие хронологические рамки — середина — третья четверть III в.; 2) кушано-сасанидский или период подчинения сасанидским кушаншахам, датируемый последней четвертью III — концом IV в.; 3) тохаристанский, или время образования и существования самостоятельных владений (Пугаченкова, Ртвеладзе, 1990. С. 59-62, 127-130).

На современном этапе исследований начинают проявляться некоторые археологические свидетельства, позволяющие с большей уверенностью говорить о взаимоотношениях Парфянской и Сасанидской империй со своим восточным соседом — империей кушан. Анализ письменных источников в

10

совокупности с находками парфянских монет в Бактрии-Тохаристане позволял и ранее предполагать сложные политические отношения и временные аннексии парфянами восточных территорий вдоль Аму-Дарьи, вплоть до нынешнего Термеза, но только широкомасштабные археологические исследования на Кампыртепа представили серьезные тому доказательства (Ртве-ладзе, 2000. С. 86-89; 2001. С. 7-11). Считая Кампыртепа крайним восточным форпостом парфян во второй половине I в. до н. э. — первой половине I в. н. э., Э.В. Ртвеладзе указывает, что в дальнейшем при Сотере Мегасе (Ви-ма Такто) контроль над этой важной переправой через Аму-Дарью вновь устанавливают кушаны. Это сочетается со свидетельствами китайских письменных источников и современными хронологическими разработками, предлагаемыми Дж. Криббом (Cribb, 1999. Р. 177-205). С другой стороны, раскопки Кампыртепа позволяют уточнить ранее предлагавшиеся периодизации и добавить почти столетний период парфянской аннексии части территории Бактрии-Тохаристана.

Очевидно, что периодизации с использованием исторических понятий заведомо содержат в себе элементы культурно-исторического процесса, зависящие от степени информативности источников и от точки зрения интерпретирующего их исследователя. В этом отношении любая из вышеупомянутых периодизаций уязвима для критики. С другой стороны, вполне правомерно поставить вопрос — какова же степень независимости археологической периодизации от исторических событий и понятий в условиях неустойчивости абсолютной и относительной хронологии и от известных конкретных свидетельств письменных источников? Взаимоотношение археологических периодизаций и письменных источников таково, что чем больше появляется достоверных письменных известий о событиях, происходивших на той или иной территории в определенный отрезок времени, тем более дробной становится там и соответствующая археологическая периодизация. Пол-

11

ное абстрагирование от свершившихся исторических фактов, точно зафиксированных источниками, практически невозможно. Более того, именно такие факты служат опорными точками предлагаемых периодизаций. Однако, как показывают разработки европейских хронологических схем эпохи Латена и раннеримского времени (Щукин, 1994. С. 36-47, рис. 13-15, 23), археологические периодизации не в состоянии фиксировать этапы протяженностью менее 20-30 лет, причем археологические даты имеют тенденцию запазды- вать по отношению к историческим. Возвращаясь к периодизации кушанско-го и посткушанского времени, следует отметить, что создание универсальной периодизации, способной удовлетворить всех исследователей, — задача, вряд ли осуществимая. Тем не менее, нельзя избежать использования определенных временных подразделений в качестве необходимого инструмента изучения и систематизации материала. Как будет показано ниже, основная масса полученных в процессе раскопок городища Зартепа археологических находок относится к кушано-сасанидскому периоду. Его хронологические рамки следует ограничивать началом и концом чеканки кушано-сасанидских монет, обеспечивавших товарно-денежные отношения в Бак- трии-Тохаристане и свидетельствующих об особом экономическом статусе Кушаншахра, что, видимо, предполагает также и особый автономный политический его статус в составе Сасанидской империи (Завьялов, 1990. С. 173—178). Ответ на вопрос — каков был этот статус и, соответственно, взаимоотношения между центральной властью в Иране и Кушаншахром — пытался найти В.Г. Луконин, опираясь на сообщения письменных источников, данные эпиграфики, а также на корпус данных нумизматики и рельефов (Луконин, 1987. С. 106-176, 207-236).

От установления времени появления и прекращения чеканки кушано- сасанидских монет во многом зависит абсолютная хронология кушано-сасанидского периода, колеблющаяся в своих крайних точках от момента

12

образования сасанидской государственности в 226 г. вплоть до 459 г. н. э. Продолжительность чеканки кушано-сасанидских монет, согласно взглядам разных исследователей, также существенно варьирует. Так, Р. Гёбль относит начало чеканки примерно к 350 г., а конец — к 390 г., что ограничивает и продолжительность самого кушано-сасанидского периода приблизительно сорока-пятидесятью годами (Gobi, 1984). Примерно такой же отрезок времени, но в пределах второй половины III - начала IV в., отводит для выпуска и

^ обращения кушано-сасанидских монетных эмиссий Г.А. Кошеленко, относя

образование Кушаншахра к правлению сасанидского царя Шапура I и указывая на то, что исследования, в которых чеканка кушано-сасанидских монет датируется IV в, «утратили ценность» (Кошеленко, 2000. С. 345). Больший временной промежуток (примерно восемьдесят-сто лет) отводят этому периоду • другие исследователи, значительно расходясь во взглядах на хронологические

рамки чеканки кушано-сасанидских монет. В.Г. Луконин и Е.В. Зеймаль помещают кушано-сасанидские эмиссии в пределах 368-459 гг. (Луконин, 1969а. С. 20-44; 19696. С. 124-150; Зеймаль, 19836. С. 257-261), тогда как М.Л. Картер относит их к 275-365 гг. (Carter, 1985. Р. 215-281, Р1. 47-52).

По заключению В.Н. Пилипко, выпуск кушано-сасанидских монет «в первой половине IV в. следует считать вероятным, во второй — бесспорным» (Пилипко, 19856. С. 16-22). Близкой точки зрения придерживается А.Б. Никитин, также относящий существование Кушаншахра к IV в., а начало выпуска кушано-сасанидских— к правлению Хормизда II (303-309 гг.) или началу царствования Шапура II (309-379 гг.) (Nikitin, 1999. Р. 259-263). Исследователи, настаивающие на том, что чеканка кушано-сасанидских монет началась уже при Арташире I (Brunner, 1979. Р. 145-164; Cribb, 1985. Р. 308-321; 1990. Р. 151-193) или Шапуре I (Bivar, 1979. Р. 317-332), соот-

Ф ветственно удлиняют кушано-сасанидский период до 100—130 лет.

13

Столь значительные разногласия в оценке длительности чеканки ку- шано-сасанидских монет явно затрудняют датировку и других видов архео-логических источников, относящихся к этому периоду. С другой стороны, нумизматические исследования, привлекающие в основном свидетельства письменных источников, надписей и изображения на сасанидских блюдах и рельефах, все же не в полной мере учитывают данные археологических источников. Примером, иллюстрирующим последнее обстоятельство, могут служить результаты исследований в Кобадиане на поселении Актепа II (Седов, 1987. С. 11-22), а также на городище Зартепа (Завьялов, 1979а. С. 141-154; Массой, 1985. С. 258-259). В частности, распределение кушано-сасанидских монет и появление сасанидских инноваций в керамике (Zavya-lov, 1994. P. 69-73), обнаруженных на полах помещений жилого квартала Зартепа, явно предполагают его обживание в течение большего времени, чем 40-50 лет, отводимые этому периоду одним из вышеупомянутых вариантов абсолютной хронологии, основанном на нумизматических материалах.

Особую важность для кушано-сасанидского периода имеют исследования Южно-Таджикской экспедицией памятников Кобадианского оазиса. В результате их раскопок были выделены и охарактеризованы археологические комплексы Бактрии-Тохаристана этого времени (Седов, 1987а; 19876. С. 149-156). Исследования полностью или частично синхронных памятников и слоев проводились в Вахшской долине (Т. Зеймаль, 1969), в оазисе Шах (Литвинский, Седов, 1983), в Сурхандарьинской котловине на городище Дальверзинтепа (Пугаченкова, Ртвеладзе и др., 1978), сельских поселениях Ак-курган (Пидаев, 1978), Шортепа (Пугаченкова, 1988. С. 21-45), буддийском монастыре Каратепа (Ставиский, 1990. С. 6-13; 1996. С. 9-36), в усадьбе и замке близ городища Бабатепа (Немцева, 1989. С. 132-162), а также на памятниках среднего течения Амударьи (Пилипко, 19856).

W

14

В левобережном Тохаристане кушано-сасанидские слои изучены Советско-Афганской экспедицией в Дильберджине (Кругликова, 1974; 1986; 2001: С. 312-^13; Кругликова, Пугаченкова 1977), Жигатепа (Пугаченкова, 1979. С. 63-94), Емшитепа (Кругликова, 1973. С. 104-113). Несомненный интерес представляют и результаты исследований Балха (Gardin, 1957), Бе-грама (Ghirshman, 1946; Kuwayama, 1974. P. 57-78; 1991. P. 79-120), Чака-лактепа (Mizuno, 1970), Дурмантепа (Mizuno, 1968), Кохна Масджид (Вег- nard, 1964. Р. 212-223; Fussman, Guillaume, 1990. P. 88-90; Veuve, 1974).

Весьма важными для выделения сасанидских инноваций, появившихся в кушанской культуре, являются материалы, происходящие с территории са-санидского Ирана и, прежде всего, из Мерва, где в последнее время проводятся интенсивные исследования средне- и позднесасанидских культурных напластований в рамках Мервского проекта (Herrmann, Masson, Kurbansakha-tov, et al., 1993. P. 39-62, PI. XI-XV; 1994. P. 53-75; 1995. P. 31-60, PI. I—III; Herrmann, Kurbansakhatov, and Simpson, 1996. P. 1-22, PI. I-VI). Эти работы позволили пересмотреть результаты предшествующего периода изучения проводившегося ЮТАКЭ. Последнее касается публикации нумизматической коллекции ЮТАКЭ, основная часть которой состоит из находок в Мерве (Логинов, Никитин, 1986. С. 243-249; Loginov, Nikitin, 1993а. Р. 247-264, figs. 6-10; 1993b. P. 271-296, figs. 11-26; Hobbs, 1995. P. 97-102). Несомненно, что данное исследование повлияло, в частности, на пересмотр датировки сооружения буддийской сангхарамы на территории древнего Мерва (Пугаченкова, Усманова, 1994. С. 142-171) и причин, вызвавших появление здесь буддийской общины именно в IV в. н. э. (Ставиский, 1992. С. 73-76; 1996. С. 29-30).

Как будет показано ниже, определенные параллели наблюдаются и с материалами, полученными в результате исследований Итальянской архео- логической миссией в Северной Месопотамии городища Кохе, отождеств-

15

ляемого с Вех Ардаширом (Venco Ricciardi, 1970-1971. P. 427-482, fig. 87-96; Venco Ricciardi, Negro Ponzi, 1985. P. 100-110).

В процессе изучения культуры Бактрии-Тохаристана в кушано-сасанидский период, предпринятого в свое время А.В Седовым (Седов, 1987а. С. 78—114), было сделано несколько выводов, на которых необходимо заострить внимание. Во-первых, автор отметил, что кризис IV-V вв., восходящий к концепции «кризиса рабовладельческой формации», не нашел под-~ тверждения в исследованных материалах. Во-вторых, для объяснения неко-

торого культурного упадка, зафиксированного на таких крупных городищах как Дальверзинтепа и Дильберджин, было предложено учитывать «провинциальный» фактор, когда Бактрия-Тохаристан становится северо-восточной окраиной обширной сасанидской империи. В третьих, было указано на высо-* кую степень унифицированности материальной культуры Бактрии-

Тохаристана, которая «кажется даже большей, чем в предшествующее, ку-шанское время», что существенно отличает ее от синхронных культур близлежащих регионов. В-четвертых, автор подчеркнул значение сасанидских инноваций, воздействовавших на формирование художественной культуры, сасанидо-кушанского монетного чекана и керамического комплекса Бактрии-Тохаристана (Седов, 1987а. С. 114-116)4.

Таким образом, назрела необходимость не только определения политического статуса кушано-сасанидского владения, но и установления степени влияния его культуры на сопредельные территории и наоборот, на разви- тие культуры самого этого владения. Определенные шаги в этом направлении предпринимались и ранее, в частности, было замечено кушано-сасанидское влияние на живопись Пенджикента V—VI вв. (Маршак, 1983. С. 53-55; Маршак, Распопова, 1991. С. 162, 168-169), а также на формирова-

ние чеканки медных монет в Бухарском Согде по образцу кутаного

16

сасанидских во второй половине IV - начале V в. Находки собственно куша- но-сасанидских монет в Бухарском Согде позволили А.И Наймарку предпо-ложить, что на протяжении какого-то промежутка времени Бухарский Согд мог быть кушано-сасанидским доминионом (Наймарк, 1995. С. 36-37). Если это верно, то встает вопрос о северной границе кушано-сасанидских владений, что, однако, требует дополнительных обоснований.

Источниковедческую базу исследования большинства перечисленных выше проблем составляют новые материалы, происходящие из раскопок городища Зартепа. Актуальность и научная новизна работы подчеркивается введением в научный оборот этих обширных материалов, позволяющих характеризовать многие аспекты городской культуры Бактрии-Тохаристана кушано-сасанидского времени. Особый интерес для формирования и изме- нения культуры этого периода представляют сасанидские инновации, появившиеся после завоевания бывших кушанских территорий. Важность этих материалов для дальнейшего изучения историко-культурных процессов в Средней Азии, учитывая недостаточную изученность памятников этого времени, трудно переоценить. i

4 А.В. Седов при интерпретации кушано-сасанидских комплексов Бактрии-Тохаристана придерживался хронологической схемы, предложенной В.Г. Лукониным.

17 Глава I. История изучения городища Зартепа и его характеристика

Городище Зартепа площадью 16,9 га расположено в Сурхандарьинской области Узбекистана, в 26 км к северо-западу от г. Термеза и в 4 км к югу от районного центра Ангор (рис. 1). Оно квадратное в плане (400 х 400 м), ориентировано сторонами почти по странам света с отклонением к западу на 26°. В рельефе городища наблюдаются отдельные всхолмления, представляющие собой остатки древних строений и кварталов. В северо-восточном углу городища, обособлено, располагается также квадратная в плане (120 х 120 м) цитадель, отделенная от города оборонительной стеной (рис. 2). Ее оборонительные стены значительно выше стен, окружающих городище. Не исключе- но, что цитадель имела ворота в середине северо-северо-западного фаса ее оборонительной стены. В северо-восточном углу цитадели возвышается отдельное сооружение типа замка, построенное на гребне оборонительной стены и относящееся к финальному периоду обживания этой части древнего города. В юго-восточном углу городища находится квадратное сооружение (60 х 60 м), расположением и формой напоминающее цитадель и, возможно, по изначальному плану выполнявшее функцию мини-цитадели или углового форта для усиления охраны городских ворот. Сходство цитадели и мини-цитадели еще более подчеркивается почти одинаковым расположением близ них въездов на территорию города. Двое ворот, находящихся, соответствен-, но, у юго-восточного угла цитадели и северо-восточного угла мини-

цитадели, обеспечивали доступ в город с востока-северо-востока. Другие двое ворот, располагающиеся у северо-западного угла цитадели и юго-западного угла мини-цитадели, позволяли въехать в город с северо-северо-запада и юго-юго-востока. Остатки еще одного въезда с западной-юго-* западной стороны наблюдаются в 100 м к северо-северо-западу от юго
Список литературы
Цена, в рублях:

(при оплате в другой валюте, пересчет по курсу центрального банка на день оплаты)		 1425
Скачать бесплатно 23680.doc 





Найти готовую работу


ЗАКАЗАТЬ

Обратная связь:


Связаться

Доставка любой диссертации из России и Украины

Вход для партнеров

Регистрация

Восстановить доступ

Материал для курсовых и дипломных работ


Ссылки:

Выполнение и продажа диссертаций, бесплатный каталог статей и авторефератов

Счетчики:

Besucherzahler
счетчик посещений

© 2006-2022. Все права защищены.
Выполнение уникальных качественных работ - от эссе и реферата до диссертации. Заказ готовых, сдававшихся ранее работ.