У нас уже
176407
рефератов, курсовых и дипломных работ
Сделать закладку на сайт
Главная
Сделать заказ
Готовые работы
Почему именно мы?
Ценовая политика
Как оплатить?
Подбор персонала
О нас
Творчество авторов
Быстрый переход к готовым работам
Контрольные
Рефераты
Отчеты
Курсовые
Дипломы
Диссертации
Мнение посетителей:
Понравилось
Не понравилось
Книга жалоб
и предложений
Название
Аграрные преобразования в Швеции
Количество страниц
484
ВУЗ
МГИУ
Год сдачи
2010
Бесплатно Скачать
23825.doc
Содержание
Содержание
Введение. Проблема, источники, историография стр. 5
1. Проблематика диссертации, ее задачи стр. 5
2. Обзор источников стр. 9
3. Отечественная литература стр. 14
4. Зарубежная историография аграрной истории
Швеции в новое время (издания до 1970г.) стр. 27
5. Современная шведская литература стр. 36 Глава I. Сельское хозяйство и аграрные отношения в условиях экономического подъема второй половины
XVIII в. Первые буржуазные преобразования стр. 57
1. Середина XVIII в. - начало нового этапа экономического и аграрного развития
в Западной Европе стр. 57
2. Демографические, агротехнические и экономические изменения в сельской Швеции второй половины XVIII в. стр. 59
3. Перемены в земельном обеспечении крестьянского хозяйства: усиление процессов дробления и концентрации надельной земли СТР* "^
4. Крестьянский надел, хозяйство, семья,
благосостояние во второй половине XVIII века СТР- '*
5. Податная и частно-владельческая эксплуатация крестьянства СТР- °^
6. Помещичье хозяйство второй половины XVIII века СТР' '
7. Развитие торгового земледелия и становление единого внутреннего рынка сельскохозяйственных продуктов СТР-
8. Крестьянские кустарные промыслы и капиталистическая работа на дому СТР-
9. Социальное расслоение крестьянства. стр. 129
а) Ускоренный рост неимущих и
безземельных слоев стр.129
б) Начало выделения крестьянской
буржуазии и зажиточных крестьян стр. 135
10. Переход к буржуазной аграрной политике.
Первые межевые реформы. - стр.142
11. Политическая борьба по аграрному и смежным
вопросам во второй половине XVIII - начале XIX стр. 155
веков
Глава II. Аграрный переворот (1809-1870 гг.). стр. 172
1. Межевые реформы и их ближайшие последствия стр. 172
2. Перестройка социальной структуры стр. 194
3. Приспособление хозяйственной организации к
новой обстановке стр.212
4. Успехи сельскохозяйственного производства,
науки, образования. Их финансирование стр. 224
5. Податная и частновладельческая эксплуатация крестьянства стр. 244
6. Эксплуатация малоимущих и неимущих сельских слоев. Дальнейший рост сельскохозяйственного пролетариата стр. 262
7. Сельские классы и аграрно-крестьянские интересы
в политической борьбе 1808-1865 годов стр. 286
Глава III. Сельское хозяйство и аграрные стр. 313
отношения в эпоху промышленного капитализма и
довоенного монополистического капитализма.
1. Общие предпосылки западноевропейского стр. 313
социально-экономического и аграрного развития на
рубеже XIX-XX вв.
2. Производственная перестройка сельского хозяйства. Интенсификация и механизация на
конной тяге стр. 318
3. Аграрный кризис 80-х годов: масштабы и причины стр. 331
4. Зарождение и развитие сельскохозяйственной
кооперации стр. 334
5. Сельские кустарные промыслы в условиях индустриализации стр. 339
6. Индустриализация шведского Севера и местное крестьянство стр. 343
7. Эмиграция из сельских районов и ее апогей
на рубеже XIX-XX веков стр. 353
8. Структурные изменения 1870-1920гг стр. 363
9. Перемены в численности и составе сельскохозяйственного населения стр. 378
10. Положение разных социальных групп:
Ю.а. Крупные предприниматели - аграрии стр. 385
Ю.в. Крестьяне - крупные и мелкие
(bondejordbruk) стр. 393
Ю.с. Полупролетарские и пролетарские
сельские «низы» стр. 397
11. Экономика и техника сельского хозяйства на
исходе рассматриваемого периода стр. 414
Заключение стр. 439
Библиография стр. 459
Примечания стр. 484
Введение
Швеция принадлежит к тем странам Западной Европы, которые позже Англии и Франции, но раньше Германии и прочей Центральной Европы - уже в начале 19 века - избавились в основном, не полностью, от изжившего себя феодального строя. Его разложение в этой стране не потребовало ни глубокой и кровопролитной социальной революции типа Великой французской или российской, не сопровождалось насильственной экспроприацией земельных собственников, будь то частных светских (дворян, буржуазии, крупных крестьян), церкви и государства. Феодальные отношения в Швеции ликвидировались не только стихийно, «снизу», но также и «сверху» через серию - числом три - межевых реформ (русский перевод шведского термина skifte - перемежевка, по Далю) 1750-х, 1800-х, 1820-х и следующих десятилетий. Эти реформы в их совокупности, несмотря на их продолжительность во времени, нередко именуются в шведской историографии аграрным переворотом, революцией.1 Суть, главный смысл этого переворота заключался: 1) в упразднении общинного землевладения и землепользования; 2) в хуторизации, охватившей все сельскохозяйственные районы страны; Швеция стала практически страной без деревень, страной ферм, почему специалисты и предпочитают называть пореформенных шведских хозяев фермерами; коллективные многодворные поселения сохранились там, где сельское хозяйство играло подсобную роль -на малонаселенном обширном шведском Севере; 3) в сохранении - в отличие от британской аграрной революции- крестьян различного достатка как класса, причем свою недвижимость сохраняли при желании - в отличие от Франции или впоследствии от Советской России - также и помещики из дворян и городской буржуазии; 4) выселялись, теряли снимаемые, арендуемые на разных условиях избы, приусадебные участки и право на пользование общинными угодьями, т.е. пролетаризовались, только сельские низы.
История аграрного переустройства Швеции в новое время заслуживает внимания исследователя как сама по себе, так и потому, что она вобрала в себя черты аграрного развития всего северо-западного региона Европы. Для лучшего понимания последующего изложения приведем некоторые цифровые данные. На исходе рассматриваемого в диссертации почти двухсотлетнего периода обрабатываемая площадь Швеции - пашни, сады, природные луга -составляли всего менее 12% суши, а леса и пустоши 88% .О крайнем разнообразии производственных условий говорит хотя бы то, что на северо-западе, в провинции (лене) Емтланд, обрабатывались лишь 2% площади, а на крайнем юге, в лене Мальмехус (историческая область Сконе) - все 76% . Проблемы, которые в Швеции давно решены, продолжают оставаться от-
крытыми в России. Но именно это обстоятельство и делает столь заманчивой и необходимой, по нашему мнению, задачу ознакомления россиян с общим ходом, с национальными особенностями аграрного развития такой страны как Швеция, тем более, что в шведской историографии, даже в учебных работах отсутствует обобщенная характеристика фермерского пути развития капитализма и сравнение шведской аграрной эволюции с другими странами.
Перед российским исследователем возникают главные вопросы, вкратце обозначенные оглавлением к диссертации. В каком направлении и почему пошло аграрное развитие Швеции от позднего расцвета шведского феодализма к ускоренному разложению феодальных поземельных отношений? Как сменяли крестьяне-собственники феодально-эксплуатируемых арендаторов на протяжении XVIII — первой половины XIX вв? Как менялось при этом собственное хозяйство дворянина-помещика? Наряду с растущим проникновением в сельское хозяйство товарно-денежных отношений, с развитием «торгового земледелия» (известное выражение В. Ленина), зарождается и аграрно-капиталистические отношения. Когда, как и где, в каком секторе хозяйства они развивались, и кто был их носителем - крестьяне, дворяне, горожане, разночинцы? Какую роль играло в этом развитии шведское государство? Чем объяснялась значительно меньшая острота земельного вопроса, антагонизма крестьян и помещиков в Швеции в сравнении со странами Прибалтики и России?
К этим основным вопросам присоединяется несколько дополнительных. Что представлял собой поздний шведский феодализм нового времени, в чем причины сравнительно быстрого и безболезненного для дворян сокращения феодального сектора и его разложения? Как влияло на социально-экономическое развитие позднефеодальной Швеции крестьянское сопротивление и в каких формах оно проявлялось во времена абсолютизма и сменившего его режима сословного парламентаризма («эры свободы» 1718-1772 гг. - шв. Frihetstiden)? Каковы были ближайшие предпосылки и причины первой межевой реформы 1757 года - так наз. укрепления земельных участков (storskifte)? В чем состояла ее ограниченность, помешавшая «укреплению» стать подлинным аграрным переворотом? Какое значение имели - и имели ли - для первой межевой реформы во второй половине века крестьянские выступления на местах и в сословном парламенте - риксдагде?
Новые вопросы выдвигает перед нами и главная стадия буржуазного аграрного переворота - более радикальные межевые реформы первой половины XIX в. (niB.enskifte -«консолидация» - и laga skifte - «межевание по закону»). В чем заключалась и чем объяснялась их радикализация? Кто был их застрельщиком? Как отнеслось к аграрному перевороту шведское крестьянство? Какую роль играл - играл ли - аграрно-крестьянский вопрос в политической жизни страны?
Завершение аграрного переворота (около 1870 г.) примерно совпало с другими важнейшими сдвигами в общественной жизни Швеции - апогеем промышленного переворота и последующей буржуазной индустриализацией, с одной стороны, и с парламентской реформой середины 60-х годов - превращением Швеции в цензовую буржуазную монархию - с другой. Перед нами возникают дальнейшие вопросы: связь между более ранним - аграрным - переворотом и более поздним - промышленным, значение этого редкого обратного соотношения, имевшего место вне северо-западной Европы в одной лишь Великобритании. В 80-х годах XIX в. Швецию (и, между прочим, также Россию) впервые постиг аграрный кризис перепроизводства. Как сказался кризис на производственной перестройке шведского сельского хозяйства, как воздействовала в этих условиях на сельскую Швецию параллельная индустриализация и массовая эмиграция именно сельского населения? Каким образом изменилось политическое поведение фермерства от превращения четырехсословной дворянской монархии в парламентскую двухпалатную монархию (реформы 1865-66 гг.)? Каковы были особенности первых крестьянских партий, как формировался кадровый сельскохозяйственный пролетариат, какова была позиция молодой социал-демократии по аграрно-крестьянскому вопросу? Нельзя будет пройти и мимо партийно-политического размежевания крупных и мелких крестьян в эпоху таможенного протекционизма, перед лицом экспансии промышленных монополий, в особенности лесопромышленных компаний на шведском Севере. Поставила ли земельная политика шведских властей барьер разорению и экспроприации мелкого крестьянства? Почему крупное крестьянство надолго стало резервом консервативно-помещичьей реакции («крестьянский поход» в феврале 1914г.)?
Торжество капиталистического сельского хозяйства было осложнено, но отнюдь не прервано мировой войной 1914 - 1918 гг.; каков был первый опыт регулирования сельскохозяйственного производства и сбьпа в условиях нейтралитета и морской блокады? Диссертация заканчивается характеристикой положения фермерства в условиях второго тура промышленной революции (от пара к электричеству, двигателю внутреннего сгорания и широкому применению химических удобрений). Как справлялось сельское хозяйство с либерализацией мирного времени, с политикой денежной дефляции и трудностями сбыта на протяжении 1920-х годов? Каковы были организационные новшества в фермерском и кооперативном движении накануне мирового экономического кризиса начала 193 Ох годов - важнейшего рубежа и шведской аграрной истории? Ответы на поставленные вопросы мы будем искать в пределах собственно Швеции, не привлекая данные по Финляндии, входившей в состав Швеции целиком до 1721 г. и в большей своей части до 1809 г.
В теоретическом плане исследование шведской аграрной истории нового и новейшего времени побуждает и позволяет проверить если не все, то многие главные положения марксистско-ленинской теории. На незнакомом нашим историкам и тем более широкой публике шведском материале далеких XVIII - XIX вв. диссертант хотел бы проверить положения этой теории, развитой Каутским и Лениным к началу XX века и к эпохе довоенного империализма в целом. Развивалось ли шведское сельское хозяйство по тем же экономическим законам, что и промышленность, по «одинаковым законам эволюции» (Ленин)? Не отставал ли процесс концентрации в шведском земледелии изучаемого времени от концентрации в промышленности и происходил ли он вообще? В чем проявилось - и проявилось ли - превосходство крупного сельскохозяйственного производства над мелким? Применимо ли к северо-западной Европе ленинское учение о двух путях развития капитализма в сельском хозяйстве, абсолютизированное частью советских и несоветских историков-марксистов? Сохраняет ли силу, в свете опыта прошлого века, марксистское положение об аграрной революции в Англии как классическом пути капиталистического развития в сельском хозяйстве? Ведь после смерти классиков марксизма и британские фермеры в массе своей стали собственниками, лендлордизм же мало-помалу исчез. Не следует ли классическим вариантом аграрного развития считать шведский и вообще скандинавский?
Некоторые из этих вопросов впрочем, проверялись действительностью уже за пределами изучаемого времени и не являются предметом диссертаци? Тем не менее, читатель вправе ждать от диссертанта в заключении к его работе общего ответа, когда и куда исчезла главная масса шведских фермеров, постигли ли их предсказанная классиками марксизма экспроприация, нужда, гнет, разорение, экономическая нищета и общественная деградация. Куда подевался сельскохозяйственный пролетариат и помещик-дворянин? Действовала ли в Швеции подмеченная Лениным (в его главном труде по аграрному вопросу на Западе «Новые данные о законах развития капитализма в земледелии», написанном в 1914-1915 гг.) «главная линия развития капиталистического земледелия», что «.мелкое хозяйство, оставаясь мелким по площади земли, превращается в крупное по размерам производства, по развитию скотоводства, по размерам удобрения, по развитию применения машин и т.п.»3 Уменьшалась ли в Швеции в разгар обуржуазивания доля собственников среди общего числа фермеров, росло ли в шведской агрикультуре употребление наемного труда, обгоняя, по Ленину, рост сельского населения и числа фермеров?
На закате советской эпохи были возвращены к научной жизни и взяты на вооружение аграрниками труды отечественной организационно-производственной школы А.В. Чаянова4 - единомышленника главного идеолога аграрной политики НЭПа Н.И. Бухарина.
Труды А.В.Чаянова давно переведены и признаны на Западе, не исключая Швеции. В центре внимания замечательного русского ученого находилось семейно-трудовое хозяйство Нечерноземья, и потому уместно проверить силу его теории на шведском крестьянском, «дореформенном», а позже и на «пореформенном» фермерском хозяйстве, тем более что марксистская теория интересовалась не столько самим крестьянским хозяйством, сколько его разложением, не столько его статикой, сколько динамикой. Ленин и Чаянов попросту занимались разными вопросами и в разном объеме, что было очевидно самому Чаянову. Вместе с тем, они черпали свои наблюдения и строили обобщения на раннем этапе механизации российского сельского хозяйства, из одной и той же российской действительности, дореволюционной и ближайшей послереволюционной. Многие убеждения их совпадали: оба видели, как и Н.И.Бухарин, например, главное отличие фермерского хозяйства от крестьянского, капиталистического от некапиталистического в применении или отсутствии наемного труда. Насколько это подтверждается шведским материалом? Ведь новый тур промышленной революции в XX веке позволил вести рентабельное сельскохозяйственное предприятие, механизированное и кооперативное, силами семьи, без сколько-нибудь существенного найма рабочей силы.
Не все поставленные проблемы исследуются диссертантом путем собственной проработки первоисточников. Обрисованная проблематика служит скорее высшей целью, идеалом и вместе с тем возможным ориентиром для последующих российских историков-нор дистов.
Обзор источников
Диссертация подготовлена на основе печатных первоисточников различного типа. В такой цивилизованной стране, как Швеция, статистика народонаселения ведется еще с половины XVIII столетия, сельскохозяйственная - с 1802г. Успехи шведских статистиков признавались и лучшими российскими специалистами, такими как М.В.Птуха.5 С 1818 г. стали печататься пятилетние отчеты губернаторов по своим провинциям (ленам), с 1820х годов - также свободные табличные данные («табеллер») о населении и народном хозяйстве страны. Самое известное среди подобных изданий была «Статистика Швеции» Карла Форселля. Ею пользовались и ссылались на нее и русские посетители Швеции в 1830е годы. В середине Х1Хв. во всех провинциях уже существовали сельскохозяйственные общества (hushallningssallskap), отчасти предвосхищавшие российские земства. Им было поручено собирать сельскохозяйственную статистику по собственному усмотрению и плану. Годовые отчеты обществ, легли ли, наряду с пятилетними отчетами губернских властей, весьма различные по надежности и плохо сравнимые, в основу серий N - «Земле делие и скотоводство» - официальных сборников (Bidrag),7 издаваемых с 1865 г. шведским ЦСБ, которое эти пестрые данные обрабатывало. Сборники выпускались отдельными ежегодными выпусками по каждому лену (провинции). С начала 1910-х годов стали проводиться ежегодные выборочные обследования по губерням и нужные данные собирались уже по единому национальному шаблону. В 1913 г. серия N уступила ежегодникам « Земледелие и скотоводство» в составе «Официальной шведской статистики» (Sveriges of-ficiella statistik - сокращ. SOS ). Сведения, публикуемые после 1912 г., считаются более надежными и полными, чем до этого года, что в свою очередь повлияло на выделение в диссертации военных лет в особый подраздел, хотя Швеция и оставалась нейтральной.
В военное и ближайшие мирное время годовые цифровые данные стали дополняться благодаря инвентаризациям земельных участков и переписям скота, которыми также воспользовался диссертант при посредстве двух ценнейших одновременных изданий: «Доклада Земельной комиссии 1919 года» и в особенности «Таблиц по развитию шведского земледелия в 1871 - 1919 годах».8 Эти более полные и точные данные легли в основу изучения сельского хозяйства Швеции в «пореформенную» эпоху, т.е. после завершения (в основном) аграрного переворота.
На основе официальной статистики сотрудник ЦСБ доктор Эрнст Хейер составил 30 таблиц по Швеции в целом и по провинциям.9 Большинство таблиц охватывает весь период 1871 - 1919 гг, но несколько таблиц отражают только годы военной блокады, итоги происшедших за эти годы перемен. Исследователь получил свободные обозримые данные о распределении шведской суши, находившейся в частной собственности, между разными видами угодий - пашнями, садами, естественными лугами, лесами и пустошами. Прослеживалась динамика, суммарная и подробная, числа хозяйств (brukningsdelar) разной величины и принадлежащей каждой группе пахотной площади, удельный вес хозяйств арендуемых, динамика использования пашни под зерновыми, пропашными, травами техническими культурами, собранных ежегодных урожаев по их весу (в том числе в так наз.приведенных единицах) и по стоимости в текущих ценах. Таблицы Хейера показывали далее урожайность разных культур в условиях Швеции, соотношение разных видов потребления зерна (включая внешнеторговое сальдо зерна - отрицательное или положительное), поголовья домашних животных, абсолютное и относительное. Статистика Хейера увенчивалась составленной им ценной картой, показывающей весьма наглядно абсолютные размеры и соотношение групп хозяйств разной величины в сельскохозяйственных ленах (шведского Центра и Юга ) почти на исходе изучаемого диссертантом периода, в 1919 году.
С 1950-х годов в северных странах распространяется историческая статистика. В интересующей нас сельскохозяйственной части шведской «Исторической статистики»10 особенно ценны таблицы с ежегодными итогами межевых реформ за сто лет 1828- 1927 и по отдельным ленам даже за 1828- 1955 гг. таблица соотношения между разными категориями податных комплексов (hemman och hemmansdelar) на протяжении 1750-1900 гг. От этих комплексов с разной податной мощностью (измеряемой дробных долях полного надела - так наз.манталя) нужно отличать распределение действительных хозяйственных единиц (brukningsdelar), смотря по их величине в гектарах, сохранившееся, к сожалению, за более поздний и краткий период 1890-1910 гг. «Историческая статистика» показывает далее и более протяжной период 1865-1965 гг. виды использования пахотных площадей, урожайность, размеры сборов с начала XIX в по стране и по отдельным ленам, более подробно с 1866 г., что относится и к динамике поголовья домашних животных.
В последующей научной литературе шведская статистика второй половины XIX в подвергалась критике за не достаточную надежность: особенно резкие выводы сделал историк Ерн Свенссон в своей диссертации 1965 г.11 По его мнению цифровые данные о росте сельскохозяйственного производства Швеции в конце XIX в, т. е. в разгар аграрного кризиса, отражали не изменения в самом производстве, а изменения в выборе исходных данных для статистической обработки. Предостережения Свенссона учтены диссертантом при освещении аграрного кризиса 1880-х годов.
Наряду с этой официальной статистикой диссертант использовал цифровой материал, опубликованный с начала прошлого века шведскими историками. Особенно полезными были приложения к так наз. «Эмиграционному расследованию» (Emigrationsu-tredningen) 1900 - х годов, принадлежащие видному ученому и консервативному политику Нильсу Волину (1881-1948). Эти приложения были посвящены сельскохозяйственному населению 1750 -1900 гг. в целом ( прил. IX ), владельческому крестьянству ( прил. X), сельским полупролетарским низам того же периода ( прил. XI) и дроблению наделенной земли в XVIII и XIX вв. ( прил. XII). К ним добавились более специальные статические данные, приводимые шведскими коллегами в исследованиях и обобщающих очерках последних десятилетий, кончая пятитомником по истории шведского земледелия, издаваемым крупнейшим историком - аграрником Янкеном Мюрдалем ( см. ниже в обзоре шведской историографии). Здесь уместно подчеркнуть, что указанные статистические и значительная часть прочих печатных источников были доступны диссертанту благодаря международным книжным абонементам Государственной библиотеки им. В.И.Ленина (с их последующим микрофильмированием) и ИНИБОН, а также во время посещения Швеции и благодаря контактам с профессором А.С. Каном - бывшим научным руководителем диссертанта, проживающим с 1987 г. в Швеции, поскольку поступление новейшей шведской литературы в Россию в 90-х годах резко упало.
Полезным подспорьем к статистике служат разнообразные справочники - технологические, измерительные, топографические. Таковы четырехъязычный «Сельскохозяйственный словарь»,12 «Словарь шведских мер»,13 обзор шведских денежных и прочих систем Э.Ф. Хекшера.14 Начало подробному описанию отдельных шведских поместий и крестьянских дворов положили семитомный «Историко- географический и статистический лексикон» 1860-х годов15 и четырехтомник К.М. Росенберга в 1882-1883, столетие спустя переизданный.16 После второй мировой войны к нему добавились отчасти перекрывающих одна другую серии: «Шведские сельские поселения» с этнографическим уклоном и монументальное издание «Шведские имения и усадьбы». Благодаря им аграрный историк имеет в своем распоряжении прекрасно изданные всех сохранившихся к тому времени (ок. 170 000) крестьянских и прочих усадеб по провинциям (ленам), часто с их фотографиями. Особую ценность в глазах историка придает «Шведским имениям» то, что издание запечатлело сельскую Швецию как раз на кануне второго аграрного переворота, превратившего абсолютное большинство шведских крестьян в промышленных рабочих и служащих. Историко-культурный характер носит более поздняя серия «Замки и имения в Швеции».19
Важнейшие законы, постановления, инструкции - новый источник по земельным вопросам вошли в две известные публикации текущего характера. Это 15- томные «Извлечения изо всех вышедших от 7 декабря 1718 года публичных актов» Р. Модэ и его преемников, начатые в 1742 г. и законченные в 1824 г., примерно по 800 страниц в каждом.20 К «Извлечениям» вплотную примыкают официальные ежегодники «Собрание шведских законоположений», небредко состоящие из двух частей каждый и продолжающиеся поныне.21 О публикациях шведских сельских (общинных) уставов XVIII века уже говорилось ранее. Шведские этнологи, обследуя заинтересовавшие их крестьянские усадьбы, обнаружили и напечатали даже отдельные сельские архивы восточной части страны второй половины XVIII и первой половины XIX вв.22 В приложении к подобным публикациям находим конкретные договоры определившие арендаторов разного типа и батраков обоего пола. Уникальным в международном масштабе источником, в том числе и по аграрной истории, являются публикации парламентских прений XVIII столетия как по отдельным, нередко многомесячными сессиям, так и по каждому из четырех (шведская особенность!) сословий. Публикации эти двоякого рода : текущие «Вести с риксдага» по несколько страниц каждая и более объемистые протоколы (преимущественно первого сословия)недавней важной сессии24 или же позднейшие научные издания протоколов по
каждому из четырех шведских сословий, включая крестьянское.25 Названные «Вести» (Riksdags-Tidningar) сменились в XIX веке «Парламентскими хрониками» за каждую сессию.26 Со времени парламентской реформы 1865-66 годов публиковались протоколы еже-
V годных сессий обеих палат с обширными приложениями. Кроме того, важнейшие поста-
новления прежних риксдагов переиздавались в виде сборников.
Благодаря упрочившейся в XVIII веке гласности общественной жизни важным источником по истории борьбы мнений, а впоследствии и партий по аграрным вопросам стала с половины столетия служить публицистика. Широкую известность приобрели, например, брошюры реформаторов - инспектора Землемерного ведомства Якоба Фаггота, критиковавшего общинную чересполосицу, и депутата риксдага от духовенства, экономи-ста Андреса Шюдениуса, осуждавшего полуфеодальный, кабальный статус батраков.
L Публицистика по аграрным вопросам, выходившая в XIX и особенно в первой половине
XX века, по мере возможности привлекалась диссертантом, например упоминавшийся выше «Крестьянский вопрос в Швеции» председателя шведской компартии Свена Линде-рута.28 В двухпалатном риксдаге после 1865 года парламетских, а с 80-х годов и общенациональных политических партий, к публицистике добавились и программы отдельных партий по земельным вопросам, например, Крестьянского союза29 или социал-демократии.30 Что касается шведской прессы, ныне присылаемой шведскими библиотеками в виде микрофильмов, то диссертант привлекал лишь отдельные номера периодических изданий, посвященных сельскому хозяйству и сельскому населению. Наряду со все более обильной публицистикой во второй половине века быстро множились и печатные
^ путевые записки современников как отечественных шведских,31 так и зарубежных.32 Сто-
летием позже появились также и российские заметки, где уделялось особое внимание шведскому крестьянству.33
Более оригинальным видом повествовательного источника стали воспоминания-записки о прошедшей жизни из-под пера сельских хозяев и батраков. Они увидели свет благодаря стокгольмскому Северному музею (Nordiska museet) в его серии «Жизнь и труд шведов». Наибольший интерес вызвали сборники воспоминаний бывших семейных бат-раков-статарей («стат»- годовое содержание с квартирой от хозяина), к тому времени уже исчезнувших.3 Сюда же примыкают и записки отдельных крестьян-хозяев, например, из
~а зажиточной и хлебородной Сконе.35
Весьма широкие хронологические рамки - примерно 1750-1925 годы- диссертации и поставленная задача представить аграрное развитие изучаемой страны в целом не располагали к углублению в отдельные вопросы, периоды или регионы Швеции с помощью архивных материалов.
Во многих случаях источники служили для пояснений, иллюстраций, примеров. Вместе с тем, наличные источники позволили автору провести и собственное исследование отдельных вопросов. Соотношение обзорных и исследовательских частей станет видно по ходу изложения.
Отечественная литература.
Настоящая диссертация обращается прежде всего к российскому читателю, интересующемуся состоянием нашего сельского хозяйства. Это обстоятельство побуждает начать историографический обзор с отечественной литературы. В русской публицистике первые признаки интереса к аграрному строю Швеции заметны еще в XVIII веке. На эту тему публиковались переводы со шведского, во всяком случае - перевод знаменитых «Размышлений о земледелии» Якоба Фагота, инициатора первого тура шведских межевых реформ. Далее, по мере перехода под российскую власть Финляндии делалось в практических целях все больше переводов разной литературы об этой стране, ее сельских распорядках, в принципе тождественных со шведскими. Таков, например, русский перевод шведского свода законов 1734 г., действовавшего и в русской Финляндии. 7 Однако, в отличие от сельского хозяйства Финляндии, Дании и даже наиболее чуждой российским природными условиям Норвегии, сельское хозяйство и аграрный строй Швеции не стали в царской России предметом исследований или хотя бы темой отдельных популярных книжек, но рассматривались попутно с иными сюжетами: либо в пособиях по Скандинавии и ее общественной жизни в целом,38 либо в путевых записках русских посетителей Швеции, включая таких известных, как Ф.Булгарин, Я.К.Грот, С.В.Ковалевская, Л.Л. Толстой, либо в страноведческих, этногеографических очерках, переводных (Э.Реклю) и оригинальных (Е.Н.Водовозова).
Своеобразный интерес представляют для нас очерк быта скандинавских народов, включая шведов, в известной серии Е.Н.Водовозовой «Жизнь европейских народов» (изд. 1875).39 Водовозова обратила внимание и на сильное неравенство среди крестьян, верно схватила суть аграрного развития Швеции в новое время (тогда - новейшее!), в частности, высокий удельный вес, в отличие от Норвегии, шведского дворянского землевладения.40
В очерке Водовозовой, далее, нашлось место и для описания распределения земельных владений. Автор выделяет преобладание средних землевладельцев (с пашней от 2 до 20 га) как среди собственников, так и среди малочисленных уже арендаторов. Русский автор не упустила из виду ни сельскохозяйственных рабочих, ни торпарей, видя в них батраков с клочком земли, ни рабочих волнений в сельской местности 1890 г.41 Верно отметив преимущественно все еще аграрный характер Швеции, Водовозова ошибочно предсказывала, что «по всей вероятности Швеция еще очень долго останется страной пре-
г 14
имущественно земледельческой». В ее оправдание надо сказать, что главный этап шведской индустриализации пришелся лишь на 90-е годы. Нашлось место в очерках и шведскому дворянству, его быстрому обуржуазиванию и хозяйствам шведской городской буржуазии.42
Оттенок идеализации присущ и более позднему народному изданию той же Во-довозовой «Как люди на белом свете живут».43 Влияние гуманных, демократических идей, пронизывающих «Жизнь европейских народов» и их скандинавские разделы, сказалось и на путевом репортаже профессора Стокгольмской высшей школы СВ. Ковалевской «Три дня в крестьянском университете Швеции» (изд. 1890) - едва ли не первом русском свидетельстве о распространении просвещения среди крестьян в Швеции.44 Ковалевская писала по свежим впечатлениям, свободно владея шведским языком. Сначала она описывает крестьян-депутатов шведского риксдага, особо выделяя выборных от Далекарлии, (исторической области), где «сословие крестьян издавна достигло независимости и пользуется большим влиянием». Дочь российского помещика подчеркивала суровый трудовой быт даже богатых крестьян, приводя в пример известного крестьянского парламентария Лисе Улофа Ларссона. Швеция рубежа 80-90х годов казалась русскому наблюдателю страной «бедной, богом обиженной», почвы ее - скудны, климат - суровый. Подметив отсутствие в Швеции «сел в нашем смысле слова», Ковалевская вместе с тем разделяла народническое заблуждение - не только русское, но и шведское - будто в Швеции «фабричной промышленности вряд ли суждено развиться...так, как на Западе, и Швеция, вероятно, долго останется страной по преимуществу земледельческой». Вслед за своими шведскими собеседниками не видит Ковалевская капиталистического развития сельской Швеции: «...Крупное землевладение, несомненно, подходит к концу и земля разбивается на более и более мелкие участки».45
Это коренное заблуждение не мешает автору заметить сильную рознь между крестьянами-собственниками и безземельными торпарями (именуемыми ею фермерами). Ковалевская говорит лишь о тех торпарях, что сидели на крестьянских землях, кратко, но верно описала их положение. Сообщала она и о массовой крестьянской эмиграции за океан. В центре ее рассказа - быт «крестьянского университета» (folkhogskola), т.е. общеобразовательной светской платной школы-интерната для сельской молодежи. Создание подобных школ Ковалевская не без основания связывает со шведским, мы бы сказали, либеральным народничеством 60-70х годов, о котором она, возможно, первой сообщила русской публике.46
В нашей историографической литературе уже отмечалась прямая связь между началом изучения новой истории зарубежных стран и буржуазными реформами 1860-х годов в России.47 Именно с 60х годов ведет, насколько нам удалось выяснить, свое начало и печатно закрепленный интерес русских историков к социальной истории Швеции. Сам пионер изучения новой истории зарубежных стран - В.И.Герье осветил положение швед-
F ского крестьянства в своем подробном реферате сочинения шведского консервативного
государствоведа и историка Ф.О. Нурденфлюкта об историческом развитии государственного строя Швеции.48 Герье указал на большую по сравнению с прочими государствами, самостоятельность крестьян в Швеции, на крестьянство как особое, представленное в риксдаге четвертое сословие шведского общества. Вслед за своими современниками - шведскими учеными - Герье отрицал существование феодализма в средневековой Швеции, ибо «шведское государство возникло не вследствие завоеваний, как это имело место в государствах, основанных другими германскими племенами».49 Подметил Герье и сравни-
f" тельную слабость шведского города и долгое преобладание кустарного, домашнего про-
мысла над собственно промышленностью. Отрицая феодализм в Швеции, русский историк вместе с тем заметил и все еще высокий удельный вес крупного дворянского землевладения еще в свое время. «Аристократический отпечаток» Швеции Герье явно ошибочно выводил из ее природных условий: «При недостатке рабочих рук и скудности почвы, народное хозяйство требует для успешного развития своего крупных поземельных владений с многочисленными стадами и обширными лесами».50
К 1860-м годам - эпохе русских «великих реформ» - закономерно, на наш взгляд, относилось и первое российское исследование по внутренней истории Швеции - магистерская диссертация А.Г. Брикнера.51
Профессор Юрьевского (Тартуского) университета выступает в этой небольшой книжке также и как один из пионеров историко-экономического исследования на зарубежную тему, более того - исследования сравнительного. Брикнер четко различает экономическое существо внешне похожих эмиссионных действий правительства России в середине XVII и шведского - полвека спустя: «Операция с медными деньгами в России может быть названа порчею монеты; выпуск же бумажных знаков в Швеции имеет сходство с бумажными деньгами новейших времен».
Историко-финансовая и социальная темы, поставленные Брикнером и Герье, были впоследствии развиты применительно ко всей истории Швеции русскими правоведами
^ рубежа веков Э.Н. Берендтсом и Л.П. Дымшей. Оба выступили в пору контрреформ с су-
губо охранительных позиций. Для нашей темы более важен труд Берендтса.87 Первая в своем роде не только в России, но и за рубежом, в том числе в самой Швеции, 1500-стра-ничная история шведских финансов и - шире - народного хозяйства и экономической мысли Швеции была, наряду с книгами Г.В.Форстена о балтийском вопросе и Л.П.Дымши
16
по истории государственного права Швеции, наиболее заметным достижением русской исторической скандинавистики XIX в. Берендтс систематически освещал по ходу изложения и аграрную историю, точнее, историю податного обложения крестьянства. Он широко использовал шведскую и немецкую литературу XVIII-XIX вв., от которой, естественно, сильно зависел, но также и печатные источники нового времени, и свое основательное знание финансов русской Финляндии - былого шведского владения.
Впервые в русской научной литературе рассказано о шведских межевых реформах, их начале (с.695 и ел.), об укреплении прав крестьян-арендаторов коронных земель, о борьбе вокруг «винокуренной регалии» (с.718 и ел.), об изменениях в шведской «военно-поселенной системе» («indelningsverket»), основанной еще Карлом XI (с.733 и ел.). Берендтс критикует Густава III за исходное нежелание ущемить привилегии дворян, пойти на буржуазную податную реформу и разрушить «пестрый строй старинных податей» (с.762). Особое внимание уделено крестьянской политике короля в последние годы его царствования - реформе 1789 г. «Издание этих привилегий и правил является поворотным пунктом в истории крестьянского сословия Швеции, время угнетения и ограничения его политических и социальных прав прошло...» (с.770-771).
Последняя глава первой части посвящена правлению Густава IV, т.е. эпохе французской революции и наполеоновских войн. Здесь поучительна сравнительная характеристика положения крестьянства в густавианской Швеции и в предреволюционной Франции (с.783 и ел.). Продолжая свое повествование о межевых реформах, Берендтс подчеркивает, что речь шла все еще об их начальном этапе - «зачатках преуспевания народного хозяйства». Главной помехой успешному развитию он считал опять-таки «нерациональную старинную податную систему» (с.820). События 1809-1810гг. истолкованы Берендтсом как необходимое «возвращение к историческим принципам государственного строя Швеции» (с.858). Впервые в русской научной литературе дана характеристика все еще действовавшей шведской конституции 1809 г. с упором на ее финансовые и экономические статьи. К первой части «Государственного хозяйства в Швеции» примыкает этюд Берендтса (также не замеченный шведскими учеными) из истории шведской экономической мысли XVIII века.89 Освещая полемику шведских сторонников и противников меркантилизма середины этого века, автор отдает предпочтение либералам, особенно Андерсу Чудениусу (совр. транскрипция: Шюдениус), сочувственно воспроизводя его критику традиционного аграрного строя Швеции и Финляндии (с.59-60).
Вторую часть своего труда Берендтс посвятил «обзору политико-социального и экономического развития Швеции в 19м столетии» (вып.1) - первому в своем роде на русском языке - и описанию «формального строя государственного хозяйства Швеции», т.е.
Список литературы
Цена, в рублях:
(при оплате в другой валюте, пересчет по курсу центрального банка на день оплаты)
1425
Скачать бесплатно
23825.doc
Найти готовую работу
ЗАКАЗАТЬ
Обратная
связь:
Связаться
Вход для партнеров
Регистрация
Восстановить доступ
Материал для курсовых и дипломных работ
29.04.24
Результаты оценки психологических детерминант гражданской идентичности учащихся старших классов
29.04.24
Программа формирования гражданской идентичности старшеклассников
29.04.24
Психологические основания для разработки программы формирования гражданской идентичности старшеклассников
Архив материала для курсовых и дипломных работ
Ссылки:
Счетчики:
© 2006-2022. Все права защищены.
Выполнение уникальных качественных работ - от эссе и реферата до диссертации. Заказ готовых, сдававшихся ранее работ.